Оба похитителя замолчали. Я же лежал по-прежнему на заднем сидении, упорно изображая из себя бездыханное тело.
Ну, ребятушки. Давайте, соображайте, как вам поступить дальше. Только соображайте вслух. А еще лучше, продолжайте обсуждать того, кто заказал вам похищение ребенка. Уже понятно, в моей персоне заинтересован какой-то из Домов. Вопрос в другом. Зачем? Смерть верно сказала, я — бастард. У моего папаши есть еще официальный, законнорождённый сын. Толку от меня вообще никакого. Понятно, что эти двое придурков вряд ли обладают сто́ящей информацией, но из их разговора можно хоть что-то почерпнуть.
Естественно, я не собираюсь тянуть до встречи с заказчиком. Тем более, она вряд ли состоится. Собственно говоря, в том и была суть моей демонстративной «смерти». Не хочу усугублять ситуацию еще больше.
Очень сомневаюсь, что представителями любого Дома будет так же просто манипулировать, как похитителями. Не знаю, какие перспективы меня ждали бы в конце этого путешествия и знать, честно говоря, не хочу. Интересно было, пока не упомянули спецов Дома. Вот до этого момента я допускал, что попасть в руки заказчику можно было бы. Чисто посмотреть, что дальше. А вот теперь чего-то уже пропал интерес. Какую цель не преследовал бы любой из семи Домов, хорошего в этой цели точно нет.
Я снова осторожно приоткрыл глаза и посмотрел на похитителей. Чего-то они подозрительно притихли. Приоткрыл и немного обалдел.
Машина все так же мчала вперед. Борис с Василием сидели на своих местах и судя по напряжённым спинам соображали, как лучше поступить. Но это все — ерунда. Удивило меня кое-что другое.
Вокруг обоих похитителей появилось черное свечение. Да еще настолько плотное, яркое, что я, сказать честно, даже испытал сильное желание протереть глаза. Парни явно умрут. Причём, этого не должно было произойти. Их судьба изменилась буквально только что. Они оба могли бы жить. Однако, теперь не получится. И срок очень маленький. Буквально… не больше часа. Даже, наверное, меньше. Значит, что? Скоро нашу замечательную, дружную компанию разыщет заказчик? Судя по тому, что за окнами мелькают деревья, кадетская школа располагается в лесу. Сейчас мы, видимо, двигаемся в то самое условное место.
И почему, мне интересно, я вообще вижу это свечение? Почему здесь, в новой жизни я по-прежнему остаюсь некромантом? Не лепится у меня все, что рассказала Смерть в одну картинку. Мир без магии, но она берет меня в ученики. Я переродился обычным пацаном, но сейчас, в это мгновение, вижу близкую смерть двоих человек. Максим Никаноровьч имел на меня виды. Да, я обратил внимание на эту крохотную деталь, проскочившую в рассказе Валькирии. Какие виды? Что вообще можно хотеть от бастарда, если у главы Дома есть официальный наследник?
В общем, получается, как ни крути, мне надо обратно в школу. Смерть знатно трындит. Она столько мути напустила, дабы я не увидел что-то по-настоящему важное. Да и вообще… У нее так-то на момент моей смерти имелось аж десять некромантов. Причем девять — максимально стерве преданы. Они готовы жизнь отдать ради нее. Я, можно сказать, в этой компании — белая ворона. Да, сильнее остальных, но в плане совместных авантюр, которые приведут Валькирию к заветной цели, партнёр крайне ненадёжный. Она это прекрасно знает. Я всегда был сам по себе. Служил ей, да. Но именно служил. Без фанатизма.
Все. Пора обратно. Я не разберусь во всем, если рядом не будет Смерти.
— Ну, хватит, парни. Разворачивайте, поедем назад. Вам вперед нельзя, вы там сдохнете.
Моя фраза произвела эффект разорвавшейся огненной бомбы, которые так любят пироманты. Ну, и наверное, зря я так резко сел. Надо было, может, помычать там для проформы. Чтоб они поняли, пацан еще не совсем помер. А тут, видимо, сказалось все сразу. В их представлении картина выглядела следующим образом. Покойник с бледным лицом вдруг неожиданно принял сидячее положение да еще заговорил.
— А-а-а-а-а!
И Василий, и Борис заорали одновременно. Хором. Мне кажется, даже если бы они репетировали этот момент, у них и то получилось бы не настолько слажено.
— Эй, вы чего⁈ Зачем так надрываться?
Наверное, лучше бы я молчал. Оба похитителя буквально впали в состояние безумства. Они орали, таращили глаза, испуганно оглядывались назад и, судя по искаженным ужасам лицам, свято верили, что за их спинами ожил мертвец. Машина вильнула сначала влево, потом вправо и тут же вылетела с дороги. Дальнейшее было похоже на какой-то безумный аттракцион. Нас подкинуло, перевернуло, снова подкинуло, затем опять перевернуло и на полной скорости мы влетели в дерево.
Наверное, мне ужасно повезло, что я находился сзади. Да еще от всех этих «перевертушек» мое достаточно мелкое тело оказалось в самом низу, на полу.
Хотя, один черт, приложило меня знатно. Такое чувство, будто некоторые внутренние органы поменялись местами.
— Идиоты… Дебилы, раздери вас Великая Тьма…
Я с трудом выбрался из-под сиденья. Посмотрел вперед. Впереди было дерево. Сразу. Такое чувство, будто машина теперь просто выросла прямо из него. Потому как передняя часть чудо-повозки практически отсутствовала.
Борис и Василий при этом выглядели подозрительно. Вернее не так. Борис и Василий выглядели привычно, приятно для меня. Оба они были мертвы. Это так же верно, как то, что я — некромант. Потому что сейчас я снова видел черную тьму, окутывающую их тела. Только это уже не свечение. Это — паутина, которая своими тонкими нитями пронзала похитителей. Значит, Тьма забирает их души.
А видеть я этого, между прочим, не должен. Не должен обычный пацан, рожденный в закрытом мире, иметь способности некроманта. Хотя бы потому, что здесь нет Силы.
Я, как и мои собратья, черпал свое могущество из Потоков. Смысл в том, что когда маг, любой, проходит посвящение, он получает доступ к этим Потокам. Прямой доступ. До момента посвящения мы имеем лишь жалкие крохи, которые, к примеру, некромант получает из смерти жертвы, обменивая ее на помощь Смерти.
Вопрос, каким образом сейчас мне доступно то, чего быть не должно? Пацан — обычный человек. Мир — мертвее мёртвого. Здесь нет Силы. Это однозначно и несомненно. Иначе я бы ее почувствовал. Однако при этом, вот сейчас, к примеру, я не просто наблюдаю, как паутина Тьмы забирает то, что ей причитается, потому что Тьма, она не магия, она то, что есть везде, неизменная сестра света, я вижу, что Борис сопротивляется. Да-да-да. Сопротивляется после смерти. Его внутренняя суть, или дух, душа, как это называют люди, упорно цепляется за тело.
— А из тебя получился бы отличный мертвяк…
Я уже смог открыть дверь, выбраться наружу и стоял теперь в стороне, наблюдая за всем, что происходило с моими похитителями.
Василий, который постарше, он все. Он не здесь. Тьма поглотила его полностью. Ну, это логично. Люди из закрытого мира не уходят на перерождение. Они просто умирают. А вот Борька, подлец… Борька очень хотел остаться.
Я еще буквально пару секунду смотрел, как еле заметно подёргивается его тело, сопротивляясь черной паутине. Потом вздохнул, покачал головой и решил. А почему бы и не попробовать? Да, руки у меня связаны, но эти замечательные идиоты связали их впереди, а не за спиной. Соответственно, я могу даже попытаться провернуть ту безумную мысль, которая сейчас появилась в моей голове. Только для начала надо вытащить Борьку из машины. Есть ощущение, будто она может полыхнуть. Не знаю, почему. Просто чувствую близко огонь.
Следующие несколько минут провёл в тяжелейшем напряге. Особенно, если вспомнить, что я — ребёнок. А действовать надо было быстро.
Сначала мне удалось отстегнуть ремень, который прижимал тело Бориса к сиденью. Правда, пришлось ради этого забраться снова в машину с Борькиной стороны. Потом я волоком стянул его с кресла и потащил наружу. Чуть не сдох, честное слово. Все это, на секундочку, со связанными запястьями. Тратить время на то, чтоб снять веревку, я сейчас не мог. Ощущение близости оня становилось все сильнее, а чёрная паутина, всколыхнуашаяся от моих действий, все активнее. Правда, и Борькина внутренняя суть начала брыкаться с бо́льшим энтузиазмом. Наверное, почуяла некроманта. Мертвые всегда ощущают нашу близость, ничуть не меньше чем мы их. Они хотят остаться здесь, в мире живых. Просто не понимают, что для них уже ничего не будет как прежде. Они даже не понимают, что перешли Грань.
