— Значит так…– Сказала Марина, вернувшись в комнату под утро. Руки ее были испачканы чем-то подозрительно бурым, а обувь оставляла грязные земляные следы. — Теперь каждый раз, выходя из спальни, дверь буду закрывать на ключ. Я не знаю точно, что с тобой не так, Роберт, но могу предположить. Моя наставница говорила, будто когда-то давно вас, особенных, было если не много, то уж точно не мало. Правда, очень давно. Никогда не думала, что эти ее рассказы окажутся правдой. Считала, просто такая профессиональная байка. И еще моя наставница повторяла, если родиться подобное дитя, убей его. То есть сейчас я должна поступить именно так. Но…
Нянька, которая говорила все это, стоя возле моей кроватки, опустилась вниз и села на корточки. Теперь ее глаза оказались почти на уровне моих. Я решил проявить уважение к даме и принял сидячее положение. В конце концов, мы тоже не пальцем деланные. Знаем, что такое культура общения.
Марина слегка оторопела. По моим действиям вполне было понятно, четырехмесячный младенец, который еще должен быть бестолковым, сознательно идёт на условный диалог. Однако, решительность няньки, несмотря на легкий шок, заставила ее продолжить разговор.
— Я не вижу в тебе ничего ужасного, Роберт. Я лишь вижу ребенка, который оказался никому не нужен. Ни матери, ни отцу. Которого по непонятной причине пытаются убить. Это совсем не та причина, о которой я говорила только что. Дело в чем-то другом и я пока не понимаю, в чем именно. Твоя особенность даже для домочадцев секрет. Про посторонних вообще речи быть не может. Максим Никанорович взял с меня расписку о неразглашении, я знаю это наверняка. Так что совершенно не ясно, кто именно хочет твоей смерти.
— Может, твой жирный друг? — Поинтересовался я.
Нянька в ответ на мое очередное угуканье, около секунды сидела молча, склонив голову к плечу. Видимо, пыталась осмыслить, что именно могли обозначать детские звуки в данной ситуации.
— А! Поняла. Ты, наверное имеешь в виду, не Максим ли это Никанорович? Обычно ты плачешь в его присутствии с такой же интонацией. Не нравится он тебе, да?
Я завис на мгновение, размышляя, стоит ли дальше показывать свою разумность Марине. Однако в итоге решил, ну ведь она сама пошла на этот разговор. Значит, действительно поняла, дите ей досталось и правда особенное. Поэтому я кивнул. Сознательно и очень выразительно.
Марина резко втянула воздух ноздрями. Видимо, настолько взрослого разговора с четырёхмесячным младенцем она все-таки не ожидала. Но тут же взяла себя в руки. Молодец, тетя!
— Нет. Максим Никанорович исключается. Он — Левая рука Старейшины. А ты — незаконнорождённый сын. Ему это просто не нужно. Единственное, что смущает, он видел тебя в ночь рождения. И потом тоже. Я рассказала ему о предупреждении старых повитух. Но до сих пор информация эта при нем так и осталась. Уверена, он не передал ее никому. Даже главе Дома. Значит, либо не поверил. Но как тут не поверишь? Достаточно глянуть на твою моську. Либо преследует свои цели. Однако в любом случае убивать тебя ему резона нет. Только если глава Дома прикажет. А он не прикажет, потому что не знает…ну, ты понял, в общем.
Кстати, про моську. Теперь, когда мы нашли хоть какой-то способ общения, можно было попробовать решить и данный вопрос.
— Покажи зеркало. — Велел я няньке.
— Не понимаю. — Марина покачала головой. — Иногда ты плачешь так, словно разговариваешь. Интонация, голос… Но сейчас не понимаю.
— Ах, ты, брехушка! Все понимаешь, я же вижу по глазам! Ну-ка покажи мне зеркало!
— Ну, вот видишь, совсем распсиховался, раскапризничался. Все. Давай спать. Ночка выдалась та ещё.
Марина встала, подошла к окну, за которым из-за горизонта медленно выползало солнце, и задёрнула шторы. Ну, не сука тебе⁈ Я был уверен на сто процентов, она отлично поняла лепет, в котором говорилось про зеркало. Просто не захотела этого сделать. Не знаю, почему.
Может, считает, для неокрепшей детской чувствительности в моей физиономии слишком много страшного? Так нет же вроде! Я в очередной раз пальцами пощупал свой нос. Один! Один и самый обычный. Потом осторожно потрогал веки. Глаза — два. Что, Великая Тьма, не так с моим лицом⁈
Конечно, я пытался еще несколько раз добраться до зеркала, однако Марина не теряла бдительности. Ловила меня на полпути, а стоило завести разговор на данную тему, упорно строила из себя идиотку.
Но однажды, случай сыграл мне на руку, если можно, конечно так выразиться. Это тоже произошло в первый день рождения. Как-то все совпало. И ножками пошел, и очередное покушение приключилось, и отражение своё, наконец, увидел.
— Сегодня нам разрешили выйти за пределы особняка. — Сообщила довольная Марина. — Такое важное событие. Твой первый День рождения. Поздравляю, малыш!
Нянька, наклонилась над кроваткой, подхватила меня на руки и закружилась по комнате.
— Хватит! Перестань! Ненавижу вот это все! Хватит! — Я дрыгал ногами и орал не своим голосом, а счастливая до одури баба хохотала от восторга.
Иногда я терялся от того, насколько странно она ко мне относится. Такое чувство, будто Марина видела во мне не просто подопечного, а родного сына. Подозреваю, дело в том, что у повитух не бывает своих детей. Это она сама сказала. То ли правила такие, то ли изначально на обучение идут женщины с некоторыми проблемами в данном направлении. Не знаю. В любом случае, могу с уверенностью говорить, Марина любила меня. Удивительное дело. Впервые кто-то испытывал ко мне подобные чувства.
— Так… Я придумала для нас целую программу. — Продолжала нянька восторженно бубнить, двигаясь по широкой аллее, которая вела от дома к высоким воротам.
Она едва не подпрыгивала на ходу, толкая вперед коляску, в которой сидел я. Ее хорошее настроение становилось все лучше и лучше. С ума сойти. Как мало надо человеку для счастья.
Хотя лично я ничего прекрасного не видел. Да, мы впервые оказались за пределами особняка, вернее, я оказался впервые, но толку от этого вообще никакого. Коляску, в которой сидел, Марина завесила тканью. Кружевной, чтоб проходил воздух, но при этом достаточно плотной, чтоб у прохожих, попадающихся навстречу, не получалось разглядеть ребеночка. То есть меня.
— Сейчас пойдем в парк. Я покажу тебе птичек. — Сообщила Марина.
— На кой дьявол мне твои птички? Я что, птиц не видел? Давай уже, вертай все в зад. Идем обратно. Не хочу никаких парков и никаких птичек.
Я не разделял восторга Марины, если честно. Причин было несколько. Для начала, что за дурацкий праздник День рождения? Да и вообще. Зачем куда-то идти, если меня все равно прячут от посторонних. Посмотреть Закрытый мир? На хрен он мне сдался. Общая информация и так имеется.
Чем дольше живут некроманты, тем скучнее нам становится. Поэтому последние пару десятков лет я покупал у охотников за головами кое-какие интересные штуки, которые они контрабандой тащили отсюда в миры Веера. К примеру, различные книжонки и журналы с картинками.
— Роберт, прекрати капризничать. — Марина подмигнула мне. Сквозь кружевную ткань ее лицо выглядело слегка непропорциональным. — В кои-то веки Максим Никанорович дал позволение выйти на улицу. Разрешил прогуляться до парка. Я даже не ожидала от него такого. Знаешь, как там красиво? Потом зайдём в кафе. Сесть, правда, придется за столик на улице, где-нибудь в самом углу, но это неважно. Я угощу тебя мороженым. Совсем немножко, думаю, не навредит. Ты ведь становишься взрослым.
— Женщина! Женщина, подождите! У вас шапочка упала. — Раздался вдруг чужой голос издалека.
Мы уже двигались по улице, ведущей к парку, народу было вокруг много и я не сразу понял, что кричали именно нам.
Марина, остановившись, оглянулась. Видимо, нас догонял кто-то из прохожих. Буквально через минуту возле коляски, рядом с нянькой, возник парень. Или мужчина. Сложно определить. На башку этот тип натянул кепку с большим козырьком, от этого его лицо оставалось словно скрыто в тени.
Я заволновался. Не понятно, почему, внутри появилось предчувствие беды. По идее, мы на улице. А значит, здесь полно людей. Я слышал шум машин. Это такие повозки, которые ездят сами. Без магии, главное, ездят. Говорю же, чертов Закрытый мир со своим техническим прогрессом. У них тут странных штук гораздо больше, чем во всех гранях Веера. Гомон людской толпы тоже слышал. По идее, опасности нет. Но вот, что интересно… Опасности нет, а предчувствие беды есть.
