Пострадавшие от этого беспредельного налета фермеры поехали в столицу и донесли свои чувства, в том числе и членам правительства и правительство решило — пусть говорят пулеметы и прикрылось от возмущения и гнева фермеров министром обороны Джорджем Пирсом. Тот как человек военный хоть и политик выделил и армейские подразделения и пулеметы и даже патроны к пулеметам, но вот кормить военных должны были фермеры. Заодно с военными поехали и журналисты, и даже киношники. Что тем там понадобилось. Кадры тотального уничтожения страусов, как видимое проявление мести человека злым силам природы. «Гринпис» пока отсутствовал в природе.

В поход отправился майор Мередит из седьмой тяжелой батареи Королевских Австралийских сил артиллерии в его подчинении было десяток солдат и два пулемета Льюиса, и 10000 патронов. Но в октябре полили дожди или сработала разведка страусов и боевые действия не начались. Дожди кончились только к ноябрю и вот 02 ноября 1932 года первый бой и как писали злобные и язвительные газетчики — целью армии было добыть сотни шкур страусов — для изготовления шляп для кавалеристов австралийской легкой кавалерии.

И вот 02 ноября армия прибыла в Кэмпион, по данным разведки там было всего 50 эму. Началась военная фаза операции. Страусы применили военную хитрость, разделились на мелкие группы и отступили. Огонь из пулеметов был эффективен, но страусы смогли вынести убитых и раненных товарищей. Потери страусов были установлены со слов самих стрелков из пулемета. Объективно трупов не было обнаружено.

04 ноября новая атака страусов теперь их было более 1000 особей. Страусов подпустили поближе и открыли огонь в упор. Но то ли кинжальный пулеметный огонь был не столь кинжальный как описывалось в военном донесении то ли страусы были более убедительными, но в боевом донесении указывается только двенадцать убитых особей. И затем якобы испортился пулемет Льюиса и перестал стрелять. История странная — ведь пулемет Льюиса один из самых надежных ручных пулеметов и стоял на вооружении многих армий и во вторую мировую войну. Ну тем не менее продолжим. Страусы успешно ускользали от прямого боестолкновения, Мередит не мог принудить страусов к генеральному сражению и решил использовать машины для преследования эму. Лучше бы продолжил боевые действия традиционно — пешим порядком. Страусы едва не захватили грузовик и только чудо смогло помочь спастись солдатам.

Все эти перипетии активно освещались в прессе и вызвали много шума. Бессилие австралийской армии в войне с эму спровоцировали разбирательство в парламенте. Доклад майора Мередита вызвал шквал критики в прессе, но группа Мередита хотя бы не понесла потерь в боях со страусами. Страусы понесли потери от пятидесяти до пятисот голов, но объективно можно сказать только то, что количество добытых страусиных шкур исчислялось одной цифрой — ноль.

После обсуждения в Палате представителей и негативной оценки итогов военной операции, военное ведомство отозвало и солдат, и пулеметы. В своем интервью прессе майор Мередит сказал — эму, как и зулусы такие же стойкие и поразительно маневренные. Даже тяжелое ранение не останавливает страусов.

Майор Мередит, командир отряда, восхищаясь скоростью (до 50 км/ч) и маневренностью эму, заявил прессе: «Если бы мы (австралийцы) имели дивизию таких птиц, способных носить оружие, их можно было бы поставить против любой армии в мире. Они противостоят пулеметам с неуязвимостью танков. Они как зулусы…»

У птиц, кроме интереса выжить, также были давние обиды на своих оппонентов. Австралийские солдаты носили традиционную широкополую шляпу, которая украшалась плюмажом из перьев эму.

Эму праздновали победу и продолжали атаковать пшеничные поля. Теперь началась жара и засуха, и страусы, победившие в честном бою, собирали свои трофеи и спокойно паслись на пшеничных полях.

Премьер — министр потребовал возобновления боевых действий.

Министр обороны отправил снова майора Мередита как опытного пулеметчика и ветерана боевых действий со страусами. Теперь задача стояла вести боевые действия до победы или пока есть боеприпасы.

Битва началась и длилась до 10 декабря. В своем докладе майор Мередит утверждал, что убито 986 страусов и потрачено на это 9860 очередей. Кроме того, 2500 птиц умерло от ранений.

Войну с эму можно охарактеризовать — мечты пулеметчиков о сосредоточенном огне по скоплениям противника рассеялись. Командование эму начало применять партизанскую тактику, их большая армия распалась на бесчисленное количество мелких единиц, что сделало использование военной техники и пулеметов нецелесообразным. Упавшие духом солдаты-австралийцы отступили с поля боя через месяц.

Даже пулеметы не помогли в войне с птицами.

Это небольшой пример австралийской природы и как прикажете бороться с более хищными представителями этой самой природы. Крокодилы и змеи. Ещё ведь были и кролики, и ядовитые жабы. Не упоминаю пауков и прочие насекомые. Жизнь в Австралии опасна и это совсем не шутки.

Возвращаясь к страусам. Наше ночное сражение было прервано нашествием страусов. Город заполонили бесчисленные орды захватчиков. У страусов не было огнестрельного оружия, но от этого легче не было. У горожан не было столько зарядов, чтобы перестрелять этих захватчиков. Каждый дом был практически блокирован и люди сидели в осаде. Казалось бы что такое страус — мозг меньше глаз, но при этом — венец природы человек бессилен против этих тысяч птиц. Страусы выламывали двери в сараи и добывали зерно. Огороды были уничтожены первыми. Попытки стрелять в страусов приводили только к тому, что на звук выстрелов прибегали новые тысячи эму и схватка заканчивалась отступлением человека. Бойня шла безо всякого успеха для людей. Страусы своими сильными ногами убивали людей и ломали заборы и препятствия. Только каменные сооружения устояли. Но без продуктов и воды теперь страдали люди и в городе началась паника. Сектанты праздновали конец света и открыто отказались подчиняться властям. На фоне этакого апокалипса отошли на второй план и деятельность черных риэлтеров и даже сбор налогов. Никто не знал, что делать с птицами. Это был конец света.

Я сидел в доме и завалив оба входа был пока в безопасности. Птицы концентрировались в той части города, где были водоемы и можно было добыть пропитание. Там они весь день бродили в поисках пропитания и добычи и только на ночь рассеивались по всему городу на ночлег.

На второй день я отправился на разведку. На вооружении имелись и гранаты, и сабля и на всякий случай алебарда. Вот применение этой самой алебарды и подсказало выход из сложившегося тупика. Вновь оказалось востребовано оружие, казалось бы, ушедшее в историю. Длинные пики и алебарды. Алебарду я прихватил на разведку просто на всякий случай. Страусы выскочили на меня внезапно и сразу же кинулись ко мне. Я их встретил ударом алебарды и вскочив на какую-то бочку стал отражать атаки. Мне удалось удержать атакующих на расстоянии, на котором страусы не могли меня ударить своими ногами и после того, как я успешно зарубил троих атакующих птиц остальные отошли и бросили меня. Так мне удалось пробиться к соседям. В соседнем доме оказалась большая семья из десяти человек. Глава семьи и его сыновья согласились помочь мне и изготовили несколько трехметровых пик, и мы пошли освобождать от осады следующий дом. Так в течении дня нам удалось отбить два десятка домов и теперь наш отряд состоял из тридцати человек — на вооружении у нас были пики и алебарды. Мы применили старую тактику борьбы с кавалерией. Построившись в каре и выставив пики во все стороны, мы пошли к резиденции главы колонии. Страусы несколько раз пытались на нас напасть. Но теперь, когда мне удалось победить панику, пропал тот первобытный ужас, наделяющий этих птиц разумом и кровожадностью. Это были просто птицы хоть и в огромном количестве. Не было у страусов ни зачатков разума ничего одни рефлексы. Люди воспряли духом и к нам присоединялись всё новые добровольцы. К резиденции губернатора уже вышло сотня ополченцев. Каждое новое столкновение со страусами поднимали боевой дух добровольцев. Они наглядно и убедительно получали представление о том, что это просто страусы и никакого демонического воплощения они не имеют. Ярость и злость на свою трусость и растерянность переполняли людей и если в первой схватке с птицами добровольцы были белыми от переживаний, то теперь страусы получали таких люлей, что иногда птиц было жалко. Наконец мы прорвались в резиденцию под прикрытие каменных стен и тут же я приказал развести костер и запечь на костре несколько тушек страусов. Охрана резиденции довольно долго наблюдала из дома за нашими действиями. Страусам не понравился аромат жареных эму, и они окружили резиденцию, но не пытались нас атаковать. Жареное мясо страусов не показалось мне особо изысканным, но с голодухи пошло на ура. Какие-то особо упертые эму, сломав ворота ринулись к нам, но вот у нас был и огонь, и пики. Крики добровольцев — насаживай птичек на пики и жарь на огне. Во двор забежали около сотни особей и ни одна не смогла покинуть двор резиденции. Эти жалостливые крики птиц, которые привели в священный ужас горожан, которые уже считали, что наступил конец света, опять привели в ярость ополченцев и мы выскочили за стену и напали на эму. Эму убежали. Несмотря на то, что мозг страуса не больше его глаз, но то, что их будут сейчас убивать они смогли понять и отошли в городские кварталы. Теперь началось что-то языческое — добровольцы развели огромный костер и стали скидывать тушки убитых птиц на дрова, горящие в огромном костре. Запахи паленого и горелого мяса эму стали окутывать городские кварталы. Наступал вечер, но пламя новых костров не давало тьме накрыть площадь перед резиденцией. Из дома в кольце охраны вышел и сам губернатор. Ему подали страусиную ногу, зажаренную в костре. Он не стал отказываться от угощения и присоединился к нам. Подробности нашего похода он немедленно воплотил в жизнь. На складах в арсенале хранились допотопные доспехи и пики, имелись и шлемы, и алебарды. Наши самодельные орудия были приняты на хранение, и добровольцы получили уже оружие, изготовленное специально для боя. Усталости никто не чувствовал и утром на истребление эму отправились уже экипированные по всем правилам отряды добровольцев. Британцы опять вспомнили, что пика — это оружие благородных людей и нет ничего зазорного в использовании в бою пики и алебарды. И теперь на улицах города запылали костры. Отряд ополченцев выходил на перекресток улиц и складывал из бревен огромный костер и затем начиналась бойня — загонщики гнали страусов к нам к костру и здесь уже эти птицы прощались с белым светом и убитые летели в огонь. Запах сожженной плоти эму накрыли город. Запах это сказано слабо — стоял смрад сгоревших перьев и плоти. Страусы стали покидать город и уходить в сторону леса. Только уйти удалось не всем. Горожане мстили за свой страх и наводили ужас на птичек. И долгое время после — любой страус, замеченный в округе, становился целью охоты и все, кто его видел гнал эту птицу до тех пор, пока не загонял и не убивал страуса. Десятилетия после этих событий старожилы травили байки о страусах — убийцах.