Однако и эти обязательства ливонцы не выполнили.
Кроме того, в сентябре 1557 года Ливонская конфедерация подписала с Великим княжеством Литовским так называемые «Позвольские соглашения», среди которых был и договор об оборонительно-наступательном союзе, направленном против Москвы.
Русские войска вступили на территорию Ливонии в январе 1558 года, и на протяжении трёх с лишним лет боевые действия там продолжались с переменным успехом. Очень быстро в войну втянулось Великое княжество Литовское, которое также претендовало на всю Ливонию. Кульминацией первого этапа Ливонской войны стала осада литовскими войсками крепости Тарваст (ныне Тарвасту в Эстонии) в июле-августе 1561 года.
Великий гетман литовский Николай Радзивилл убедил воевод Кропоткина, Путятина и Трусова сдать город, поклявшись отпустить вверенный им русский гарнизон. Но клятве изменил.
Участник осады и штурма Тарваста ротмистр Гваньини отмечал, что литовцы некоторых московитов взяли в плен, а некоторых перебили, при этом штурмующие, ворвавшись в замок, вели себя подобно татарам, разорив его дотла и не став восстанавливать разрушенные во время осады укрепления Тарваста.
Однако подавляющее большинство европейцев остались в уверенности, что в Ливонии неподобающим образом вели себя именно русские, а сами ливонцы, а также литовцы, поляки и шведы лишь «защищали христиан», под которыми подразумевались исключительно католики и протестанты.
Так, осенью 1561 года в Нюрнберге достаточно большим тиражом была напечатана гравюра Георга Бресслейна (Georg Bresslein) под названием «Зверства русских в Ливонии». На ней были изображены три повешенные на дереве обнажённые женщины, в которых стреляют из луков военные в русской и татарской одежде. Под деревом же находились тела убитых детей.
Гравюра была снабжена подписью:
«Весьма мерзкие, ужасные, доселе неслыханные, истинные новые известия, какие зверства совершают московиты с пленными христианами из Лифляндии, мужчинами и женщинами, девственницами и детьми, и какой вред ежедневно причиняют им в их стране. Попутно показано, в чем заключается большая опасность и нужда лифляндцев. Всем христианам в предостережение и улучшение их греховной жизни писано из Лифляндии и напечатано».
В ноябре 1561 года великий князь Литовский и король Польский Сигизмунд II Август подписал с Готхардом Кетлером, ландмейстером Тевтонского ордена в Ливонии, так называемую «Виленскую унию», ознаменовавшую распад Ливонской конфедерации.
В соответствии с этим документом, на части земель Ливонского ордена образовывалось светское государство — Герцогство Курляндское и Семигальское во главе с Кетлером в качестве герцога, который признавал себя вассалом Великого княжества Литовского, а остальная, большая часть территории Ливонии, напрямую отходила Великому княжеству Литовскому.
Северная часть Ливонии с центром в Ревеле (ныне Таллин) к тому времени уже перешла под власть Швеции.
Произошедший раздел Ливонии лишь углубил взаимные противоречия между Великим княжеством Литовским, Швецией и Русским государством.
Проведённые в начале 1562 года русско-литовские переговоры к заключению перемирия не привели. Более того, Сигизмунд Август вёл переговоры с крымским ханом Девлетом I Гиреем, чтобы тот осенью-зимой 1562 года вторгся в земли Русского царства. Всем этим реализация русских претензий на Ливонию была поставлена под сомнение. Разрешить все противоречия и неопределённость в вопросе принадлежности Ливонии мог решающий военный успех.
Выбор Полоцка как объекта такого решающего удара вполне очевиден.
Полоцк в XVI веке был крупнейшим и богатейшим городом Великого княжества Литовского, здесь русская армия могла рассчитывать на огромную добычу.
Кроме того, взятие Полоцка давало целый ряд тактических преимуществ. Полоцк нависал над южным флангом группировки русских войск в Ливонии и создавал угрозу отсечения их от внутренних районов Русского государства. При установлении контроля над Полоцком и течением Западной Двины Русское государство получило бы возможность для прямого сообщения с Ливонией из Смоленска по удобному речному пути.
Потеря Полоцка Великим княжеством Литовским создавала непосредственную опасность для Вильны. Помимо военно-стратегической составляющей, Полоцкая земля наряду с Киевом издревле считалась Рюриковичами одной из своих главных вотчин, отторгнутых Литвой.
Русской армией числом более 30 тысяч человек командовал лично Царь Иван IV. Полоцк был взят в осаду 30 января 1563 года, а уже 15 февраля город капитулировал. При этом армия Великого княжества Литовского под командованием Николая Радзивилла, которая насчитывала не более 3 тысяч человек, помочь защитникам Полоцка не пыталась, а после падения города отступила к Вильно, ожидая продвижения русских войск в направлении столицы Литвы.
Три дня спустя Иван Грозный вступил в покоренный город.
На побежденных посыпались милости и опалы. Так, польскому гарнизону из почти 500 человек был обеспечен почётный свободный отход с развёрнутыми знамёнами. Более того, командиры-ротмистры получили богатые дары в виде соболиных шуб, подшитых драгоценными тканями. По-видимому, поляки в глазах Ивана были всего лишь врагами, честно служившими своему государю, в то время как литовцы, подобно ливонцам, стали изменниками, поднявшими руку на своего вотчинника.
Репрессии не коснулись городских жителей православного вероисповедания — а именно они составляли большинство населения Полоцка.
Не трогали и большинство католиков, хотя, по ходившим в Литве слухам, вошедший в Полоцк отряд служилых татар вырезал попавшихся им под руку монахов-бернардинцев.
Некоторые русские летописи, а также польский хронист Мацей Стрыйковский и его компиляторы сообщают, что еврейскому населению города под страхом смерти было приказано креститься в православие, а не согласившиеся были утоплены в Западной Двине. Но так ли это было на самом деле, неизвестно.
Некоторая часть горожан, в первую очередь высшие литовские сановники-католики, была уведена в Москву в плен, их выкупили и обменяли в 1566–1567 годах. Немецкий авантюрист Генрих Штаден, позже ставший опричником, писал, что часть из полоцких пленников была продана в рабство в Персию и другие мусульманские страны, но подтверждений этому нет.
В Великом княжестве Литовском и Польском королевстве были потрясены падением Полоцка.
Сейм, который в те дни проходил в Пётркове, был прекращён после известий о взятии города. Сигизмунд Август немедля сообщил Николаю Радзивиллу о своём возвращении в Великое княжество Литовское для организации обороны и приказал не вступать в прямой бой с русскими войсками, а в конце февраля между Россией и Литвой было заключено перемирие.
Но куда интереснее наблюдать за реакцией на взятие Полоцка в Западной Европе.
В Аугсбурге, Любеке, Нюрнберге, Праге и других городах Священной Римской империи вышло более десятка «летучих листков», посвящённых событиям в Полоцке. Первые листки были изданы в Нюрнберге Николасом Кнорром, один был озаглавлен «Краткий документ и описание огромного и могущественного похода Московита на Полоцк в Литве 31 января данного 63 года», другой — «Правдивое описание, как большой торговый город Полоцк, принадлежавший Литве, завоеван и захвачен Московитом 15 февраля нынешнего 63 года».
Оба они ссылались на некое анонимное письмо из Вильно.
Тексты обоих листков связаны между собой. Анонимный автор призывает о помощи польского короля и уже традиционно сравнивает русское завоевание с бедствиями, которые приносят «христианскому миру» турки. В конце второго текста стоит дата — 9 марта 1563 года, и она хорошо демонстрирует скорость распространения информации.
15 февраля, как пишет автор листка, сдан Полоцк. То есть в течение трёх недель новость об этом достигла Нюрнберга, была оценена, кто-то написал об этом специальный текст и передал его в типографию. Сроки неплохие для Нового времени, отмечает крупнейший специалист по Ливонской войне, историк Александр Филюшкин в статье «Европейская пропаганда о взятии Полоцка в 1563 году».
