– Какая-то ты неправильная у нас принцесса, – вздохнул папа. – Всем девочкам нравятся балы, танцы, внимание, ухаживания, особенно когда эти балы в их честь. А ты…

– А она у нас ещё маленькая, – грустно вздохнула мама.

– И ничего я не маленькая, – надулась я, – Просто не нравится. Все эти расшаркивания, лживые комплименты, взгляды.

– Ты юная девушка, вошедшая в брачный возраст. Конечно, на тебя смотрят, пытаются обратить твоё внимание на себя, – вступил отец Милон.

– К чему вы этот разговор начали? – заподозрила я неладное.

– На празднества приедут принц Анузы Кализ и принц Икерии Понтер…

– Ну, пап, – взвыла я, – вы издеваетесь?

– Нисколько. К принцу Кализу я бы советовал присмотреться, а вот Понтер может быть опасен. Ты же знаешь, что наши отношения с Икерией натянуты. Даже локальные вооружённые конфликты на границе бывают. Конечно, короли Икерии каждый раз убеждают нас, что это личные неуёмные инициативы местных жителей, но мы же понимаем, что это далеко не так. Только отказать принцу в возможности поздравить тебя с днём рождения мы не можем. Поэтому за ним будут тщательно наблюдать, но и ты не теряй бдительность.

– Мало мне балы ваши терпеть, так теперь они ещё и опасными становятся, – ныла я.

Мне даже захотелось головой об стол постучаться. И опять мысленно вопрошать: «За что?»

– С каждым годом промедления будет хуже, – обрадовал меня отец Фрост.

– Почему это? – испугалась я.

– Пока ты не определишься с мужьями, а возможно, и после этого, желающие не иссякнут, а будут только прибывать.

– Зачем ты её пугаешь? – воскликнула мама, потянувшись через стол и взяв меня за руку.

– Я не пугаю, а предупреждаю. Она должна знать, что её ждёт. Так уж вышло, что ты не просто аристократка, которые сами по себе наперечёт и нарасхват. Ты будущая королева из королевского рода, а это значит, что выбрать себе в мужья можешь кого угодно. Ты не ограничена в своём выборе. Конечно, никто не думает, что ты посмотришь на пастуха или кузнеца, не способных в будущем управлять страной, но выбор в целом велик. А учитывая, что законом количество мужей ограничено шестью…

– Так вас всего трое. Что ж мама не выйдет ещё замуж? Ещё троих сомужей не хотите?

– Фани, – сжала мою руку мама, которую я тут же вырвала, вскочив со своего стула, – твоё поведение недопустимо. У нас другая ситуация. Я замужем за королями и королевой по праву рождения не являюсь.

– А мне повезло, – взмахнула я руками. – Зачем ты меня родила?

Я не стала больше ничего слушать. Выбежала из столовой. Хорошо, что была в ботинках, а не туфельках. Бежать было удобнее. В комнаты влетела, даже не замечая ошарашенных придворных и охрану. Бесят все.

Сначала хотелось броситься на постель и поплакать вдоволь, но вдруг передумала. Уже более спокойно я отправилась в свою оранжерею. Только здесь, среди растений и тишины, я могла себя чувствовать легко. Только тут мне всё было знакомо и приятно. Я сажала каждую травку, каждый цветочек и молодое деревце. У меня их было всего три, но были. Лианы будто тянулись ко мне листьями, кустики протягивали веточки, цветы приманивали яркостью. Здесь мне было хорошо.

Так, ходя среди всего этого зелёного великолепия, выговаривая им свои проблемы, я постепенно успокаивалась, а ещё понимала, что обидела маму. Она же не виновата, что я у неё родилась. Наоборот, мама всегда оберегала меня, любила, шла навстречу моим странностям.

«Захотела заниматься растениями? Быть с вечно грязными ногтями? Ах, будешь мыть, хорошо, тогда пусть будет оранжерея. Хочешь заниматься зельеварением? Зачем? Магия же есть. Если у тебя что-то болит, можно взять артефакт или мага позвать. Нет? Хочешь именно исследовать природные способы решения проблемы? Ну хорошо, только остальное не забрасывать».

Отцы тоже никогда дурного не советовали и не делали. Просто не могли понять, но они же мужчины, к тому же взрослые. Куда им понять подростка, желающего найти что-то своё? Это мама вон и в экономике, и в технике, и в политике разбирается. А ещё поёт и танцует. Меня тоже, конечно, научили и петь, и танцевать (куда без этого на балах), и играть на фортепьяно, хотя мне больше нравится гитара. Отцы говорят, что это от мамы. Она же лишь улыбается, но молчит.

Мне же самой очень нравится дикая природа. Когда мы с папой ходили в горы графства Монтеро, счастью моему не было предела. Деревья, трава, ручейки, пусть и редкие, а ещё пение птиц и шелест листвы. Красотища. А воздух! Какой вкусный там воздух! Не то что в столице и особенно во дворце. Здесь же нет настоящих запахов. Всё пропитано духами придворных, запахами еды, множества гобеленов и прочих деталей интерьера.

– Можно? – раздался голос Нолана среди тишины оранжереи.

– Нотации читать будешь?

– А подействуют? – уже намного ближе говорил он.

– Не знаю. Смотря что нового скажешь. И скажешь ли. – Тяжёлый вздох вырвался сам собой.

– Тогда я промолчу. Можно? Просто помолчать рядом? – заглянул он мне в глаза.

– Нужно, – улыбнулась я и упала в раскрытые объятия.

Только долго простоять молча мы не могли.

– Тебе нужно смириться уже с этим, Фани. Таково твоё предназначение. Ты родилась девочкой в королевской семье.

– Только я неправильная девочка, как говорит папа. Мне не нравятся балы и прочее. Мне милее тишина и природа. А от их экономики у меня голова болит и глаз дёргается, – жаловалась я.

– А я думал, что у тебя по всем предметам хорошие успехи, – в голосе Нолана чувствовалось искреннее удивление.

– Хорошие, но это же не значит, что это мне нравится. Я обещала маме хорошо учиться за это место и зелья. Это наша договорённость.

– Я даже не знаю, что тебе сказать, сестрёнка. Рассказывать, что со временем всё будет лишь ухудшаться, не буду. Ты уже должна была и сама это понять. Но я поддержу тебя и постараюсь защитить от совсем уж ушлых мужиков. Но замуж тебя выдадут. Вопрос лишь в том, за любимых или за навязанных?

– Вот же несправедливость. Простым аристократкам позволяют и до двадцати пяти лет выбирать, а мне только восемнадцать будет. А между тем желающие стать королями будут и после того, как мне пятьдесят стукнет.

– Ты собираешься становиться мамой и после пятидесяти? – усмехнулся Нолан.

– Ой, мадам Олорка стала мамой в восемьдесят два. И ничего. Крол уже помогает отцу на посту министра экономики. А ему, между прочим, девятнадцать всего.

– Жениха присмотрела? – насмехался он. Только стоило поднять на него глаза, чтобы понять, вопрос был серьёзный.

– Нет, что ты. Он же друг детства. Я его грязью обмазывала и на дерево за яблоками для него лазила.

– Ну, как ты сама заметила, он взрослеет не по годам. Сейчас его грязью уже не обмазать, а яблок он тебе со складов отгрузит столько, что не съесть.

– Это да. Но нет, жених из него…

– Ясно всё с тобой. Эх, такого парня упускаешь, – наигранно вздохнул Нолан, а у самого грудь ходуном ходила от сдерживаемого смеха.

– Просто даю ему шанс пожить…

Мы ещё долго вспоминали семейство министра экономики и его супругу, мадам Олорку. Мама очень дружна с ними. Ну и мы тоже. Это вообще на удивление нетипичное семейство, начиная с того, что у обоих это второй брак, а в первых они вдовцы. Долгие годы до этого у мадам Олорки не было детей. Никто и не думал, а тут на тебе. Мадам Олорка так мило краснеет, когда об этом заходит речь. В действительности получилось, что мадам Олорка впервые родила в семьдесят восемь, ровно через два года после свадьбы с графом Лурье, а второй раз пришёлся на её восьмидесятитрёхлетие. К слову, у графа Лурье от первой супруги есть дочь, единственная, что тоже редкость. Она, впрочем, давно и счастливо замужем. У неё уже четверо сорванцов, которые доводят окружающих до икоты. Особенно когда берут в свою банду младшего Лурье.

Всегда считалось, что впервые родить женщина может только до тридцати – тридцати пяти лет. А тут мадам Олорка попрала все возможные устои. Думаю, что многие мужья пересмотрели своё отношение к жёнам, так и не родившим ранее.