Дальше мы говорили о чём-то несерьёзном. Татинкор молча лежал. Мне стало стыдно при взгляде на него. Болтаю тут о дворцах, прогулках, парках и природе, а он страдает.

– Простите меня, Кализ. Мне нужно выйти наружу.

– Куда ты собралась? – тут же поднялся Татинкор.

– Надо. Проверь, если не сложно, округу.

Я не стала говорить, что пойду искать травы для его глаз, знаю, что тогда он никуда меня не отпустит.

Кализ вызвался посидеть снаружи, побыть, так сказать, глазами и ушами в наблюдении за мной. И никого не интересовало, что я могу пойти по своим, по девичьим делам. Но спорить и упираться я не стала. Зачем? Это меры необходимой безопасности.

Нужные травки, будто специально, не находились поблизости. Кализ ругался снизу, что не видит меня больше, что помочь ничем не сможет, что это опасно – и всё в том же духе. Но не могла же я всё бросить. Состояние Татинкора не давало никаких сомнений в том, что самостоятельно зрение не восстановится. А для помощи в таких ситуациях важен каждый час. Я и так уже много времени упустила. Поэтому целенаправленно искала травы. Но первыми я обнаружила ягоды, целых три куста дикой малины. И даже немного расстроилась, ибо она была ещё не спелой. Зато под ней, точнее, прямо между ветвями нашлась нужная мне травка. И то, что она выросла среди сладкой ягоды, делало её ещё более ценной. Дело в том, что эта травка в большей степени паразит, долго именно сорняком считалась, но именно благодаря соседству со сладкими растениями она приобретает самые свои сильные свойства. Да, она растёт везде, но… ой, я не знаю, как объяснить.

Довольная собой, с большим пучком, почти охапкой, этой спасительной травки, я попыталась спуститься. Ага. Проехалась на попе в очередной раз, но не расстроилась и траву не растеряла. И почему забралась я без особых проблем? Оглянулась и поняла, что забиралась-то я с умом, по вон тем вот камушкам, а спустилась по склону. Ну что ж, бывает.

Две лекции о том, как безответственно поступаю и что могло случиться, я стоически вытерпела, честно говоря, даже не вслушиваясь в текст. Им надо высказаться, пусть говорят, я же считала, что поступаю правильно.

– И что ты с этой травой делаешь? – нахмурился Кализ. Его речь была более долгой. Наверное, Татинкор меня лучше знает, давно уже лишь тяжело вздыхает.

– Так. У меня идея, – воскликнула я, не обращая на них внимания. – Держите. – Вручила Кализу в руки флакон с общеукрепляющим зельем. – Думаю, что часа три от первой порции уже прошло, потому вы делаете ещё два глотка, Татинкор, ты три. Как раз и зелье закончится.

От пришедшей в голову идеи я чуть ли не руки потирала.

– Что? Можете сначала Татинкору дать, а потом допить остаток, – посмотрела я на замершего с флаконом в руках Кализа.

– Я не буду допивать за ним. Мало того, что мы едим непонятно что, так ещё и пьём из одной посуды. Вы мне ещё и за слугой предлагаете допить. Не бывать этому. – И тут же сделал целых три глотка вместо положенных двух.

– Он не слуга, – зло процедила я сквозь зубы, вырывая из рук принца флакон. Два шага до Татинкора, и настроение рухнуло.

– Пей, – приказала я. Тот со вздохом выпил.

– И что дальше?

– А дальше ложись на спину, закрой глаза и не шевелись.

– Ты что собралась делать? – спросил он настороженно.

– Домогаться тебя сейчас буду, – вспылила я, дёрнув руками и чуть не рассыпав траву. – Ложись, говорю. Компресс будем делать.

– Ну и шутки у тебя, Лефания, – усмехнулся он, но подчинился.

Он лежал с закрытыми глазами, сначала усмехался, но, как только я стала аккуратно укладывать примятую траву, замер. Пока руки делали дело, я объясняла, что к чему, не скрывая своих опасений по поводу его зрения. И даже рассказала, что собираюсь делать следом. А когда поднялась, наткнулась на пристальный взгляд принца Кализа.

– Вы обо всех охранниках так заботитесь?

– Нет. Только о самых преданных и бесстрашных, – нашлась я с ответом, выходя из пещеры.

Мне нужно было всего лишь помыть флакон от остатков зелья, чтобы надавить в него сока чудо-травки. Если это сделать, сок можно будет попытаться закапать прямо в глаза. Это очень рискованно в наших антисанитарных полевых условиях, но я считаю этот риск оправданным.

Я тщательно полоскала ёмкость и оставшиеся травы, которые собиралась выжимать, когда где-то недалеко послышались шорохи и рычания. Подскочить на месте не составило труда, а вот травки, как назло, посыпались из рук.

– Лефания, беги, – кричал мне из пещеры Кализ. Будто мне нужна была такая команда. Часть травы осталась на берегу, потому что рык раздался ближе, а я рванула с места, влетая в объятия Татинкора, который успел сделать пару шагов наружу. Он даже кинул каким-то заклинанием в волка, прежде чем втянуть меня под щит.

– Не делай так больше, Лефания. Слышишь рык и сразу бежишь. Плевать на какие-то травы, – тряс он меня за плечи, так что я даже зубами клацнула.

– Не буду, – только и успела я выдохнуть, как меня обняли и уткнулись в макушку.

– Я так испугался, – прошептал Татинкор. И столько всего было в этой фразе, что у меня слёзы на глазах выступили. Глаза. Точно.

– Ну вот. Все мои труды зря.

– Что? – отстранился он от меня.

– Компресс не успел подействовать, а теперь бесполезен. Грязный.

– Кто о чём, – покачал он головой.

– Вы бы отошли от щита. Волки вас видят и не уйдут просто так, – послышалось из глубины пещеры.

Оглянувшись, я поняла, что принц ушёл за угол, а волки (их было трое) бьются о щит, который и вправду всего в паре шагов от нас.

Мы последовали совету принца. Прямо перед лежанкой, на которую следовало бы ещё нарвать вьюна, Татинкор припал на ногу. М-да, с его травмой только за нерадивыми принцессами бегать. Уложила его обратно. Он опять попытался отказаться от моей помощи, но я не слушала. Можно сказать, даже командовала немного, потому что держать флакон и выдавливать туда сок самостоятельно оказалось проблематично.

Тишина. Как иногда это хорошо. Просто наслаждение. Принц Кализ молчит на своей лежанке, Татинкор тихо помогает мне, чтобы потом я могла помочь ему, а волки ушли. Как, оказывается, это хорошо.

Конечно, просто руками много сока выдавить не получилось, но треть флакона я надавила. Теперь предстояло не самое простое и даже волнительное закапывание. Мало того, что флакон не рассчитан на капание, так мне ещё и наклониться над Татинкором пришлось очень низко. Я буквально ощущала его учащённое дыхание на своей коже.

– Не надо так волноваться. Я буду аккуратна. Только жечь будет сильно, – успокаивала я его, а сама вдыхала запах его волос, поскольку села позади него. Получалось, что смотрела на него вверх ногами.

Как бы ещё самой успокоиться, а то рука трясётся, а мне нельзя вылить весь сок в один глаз. Долго, очень долго я никак не могла совладать с собою. Но у меня всё вышло. Капнула, конечно, больше, чем следовало, но это не страшно. Только болезненно. Татинкор шипел и стонал ещё полчаса, крутя головой, а я его сдерживала, гладила по волосам и шептала что-то. Мне так хотелось поцеловать его сейчас, как мама делает, когда я болею, но нельзя. Я не его мама, и мы не одни. Да-да, принца было не слышно, но я не забыла о нём.

Отмучившись, Татинкор уснул, а я продолжила гладить его по волосам, размышляя о превратностях судьбы. Сколько же боли ему досталось от меня. И я даже не знаю, чем смогу отблагодарить его.

Мой проголодавшийся желудок прервал размышления. Вот никогда не думала, что голод может быть таким. Болезненным и мерзким. Живя в тепле и уюте, окружённая слугами, я не задумывалась о том, откуда еда берётся. Нет, я знала о выращивании овощей, фруктов, специй, животных. Я думала о том, как из этого получается еда. Да, её готовят, но сам процесс был мне неинтересен. А теперь я научилась не только ловить рыбу, но и чистить, и потрошить, и даже жарить на тармаке. И я не могу сказать, что мне это не понравилось. Было интересно.

Я бы с удовольствием сейчас всё повторила, но уже смеркалось, и волки где-то рядом. Идти на рыбалку опасно. Придётся остаться голодной, потому что рыбку мы всю съели, ягод я не набрала. Помощь тоже не пришла. Нам предстояло остаться здесь ещё на одну ночь.