Этим поступком я заслужила лекцию о выживании в лесу и питании в целом. Вот тут у нас даже спор возник, потому что мне вспомнились растения, не уступающие по питательности мясу. Добили меня аргументом о том, что рыбу я совсем недавно ела, а ведь он её в озере поймал, тоже убил фактически. Здесь мне нечего было ему сказать. И я осталась в тишине лесной думать о собственных ощущениях и взглядах.
К сумеркам ноги уже гудели, но поблизости не было ни ручья, ни любого другого водоёма, а воду из фляги мы за день выпили. Пришлось устраиваться на ночлег так. Правда, мне удалось найти неплохую травку, которая по сравнению с остальными содержит достаточно много жидкости. Но, как не крути, полноценное питьё она заменить не могла.
В этот раз юбку я сняла быстро. А устроившись на пиджаке, замерла в ожидании тепла его тела. Он не заставил себя ждать долго. Приобнял за талию и дышал в затылок.
– Нам не стоит рассказывать о ночёвках, когда мы вернёмся. Это может плохо отразиться на твоей репутации, – прошептал он.
– Какой? Я думала, что уже давно её загубила, – усмехнулась я.
– Это не так. Все мы были юными и дерзкими, поэтому вряд ли кто-то всерьёз воспринял твои протесты. Хорошо, что родители тебе дали время вдали от дворца.
– Да, меня наказали за принца Понтера.
– Нет. Он был лишь поводом. Родители тебя слишком любят. И не думаю, что одобрили бы наши ночёвки.
– Но мы же не делаем ничего предосудительного. Без тебя я давно сгинула бы, ещё в той пещере, а если бы как-то и выбралась, то замёрзла ночью. – Я повернулась к нему лицом, заглядывая в глаза. Мне было важно донести до него: – Ты мой защитник, ты мой…
Я не успела закончить мысль, как из леса раздался рык. Один взгляд в том направлении дал понять, что нам повезло наткнуться на волка. Татинкор тут же вскочил на ноги, велев мне не двигаться, а я и не собиралась. Какой тут двигаться, когда прямо на тебя смотрят жёлтые глаза хищника, скалящего зубы с пеной, капающей на землю. Нет-нет, я и пошевелиться не могла от ужаса.
Татинкор сначала внимательно огляделся по сторонам, а потом начал формировать боевое заклинание. Волк же, увидев это, не испугался и не убежал. Наоборот, он как безумный стал нападать. Как хорошо, что Татинкор выставил защитный купол. Я же зажала рот руками, зная, что при формировании заклинания нельзя отвлекать, тем более резким звуком, а мне хотелось именно завизжать. На третьем ударе волка о купол Таникор всё-таки выпустил заклинание, окутав животное им и обездвижив.
– Никуда не выходи. Я скоро, – кинул он мне и вышел за купол. Волк при этом был жив, сверкал на меня своими глазами. А мне было так страшно оставаться одной. А вдруг тут ещё есть волки? А вдруг они нападут на него?
– Будь осторожен, пожалуйста, – шмыгнула я носом.
– Всё будет хорошо. Я скоро, – ободряюще улыбнулся он мне и ушёл, неся в коконе заклинания волка.
Не знаю, сколько его не было. Я вертела головой во все стороны и прислушивалась к каждому звуку. Мне теперь казалось, что за каждым деревом сверкают жёлтые глаза. Какое-то иррациональное желание внутри просто бежать без оглядки. Я давила его всеми силами, оставаясь на месте. И немного успокоилась, когда увидела Татинкора, возвращающегося ко мне.
– Всё нормально. Это был волк-одиночка. Меня больше беспокоит, что он был болен, – хмурился он. Я же не выдержала и бросилась ему на шею. Мне просто физически нужна была его защита. Какая же я слабая и никчёмная…
– Ну ты чего? Испугалась? – гладил он меня по волосам, и голос был такой растерянный. – Всё хорошо. Не плачь.
А я и не заметила, как начала размазывать слёзы по его рубашке. Вот же я трусиха, оказывается.
– Не бросай меня, – прошептала я, не замечая ни двойного смысла фразы, ни глубокого вдоха мужчины, который тихо уложил меня на свой же пиджак, крепко обнял со спины и прошептал в макушку: «Не брошу».
Следующее утро я встретила странно. Всё ещё был страх, когда лес уже не кажется таким уж волшебным местом, как до этого, но рядом был Татинкор, присутствие которого умиротворяло. Я видела его, и страх уходил. А когда он достал последний наш корнеплод и отдал его мне, чуть не прослезилась. Тут ещё и спор возник.
Я не хотела съедать последнее, что у нас было, а он не собирался оставлять меня голодной. Конечно, мы смогли договориться до разделения корнеплода на двоих, благо его можно было разломить. Но с меня ещё и выторговали обещание смотреть по сторонам, поскольку из нас двоих в травах и растениях разбираюсь только я. Сам же он обещал на этот раз кого-нибудь мелкого зверька поймать, и мои протесты не принимались. Только и я уже не собиралась протестовать. Глупо было и тогда, а теперь уж и подавно. У меня мужчина голодный.
Мы шли относительно недолго. Я собирала травы, нашла пару кустиков с ягодами, да только они оказались несъедобными, а вот пень, на котором обильно росли грибы, был находкой. Татинкор с таким подозрением смотрел на них, что пришлось рассказывать всё, что только знала о них. Только тогда он успокоился. Проблема опять оказалась в воде, точнее, в её отсутствии. Пить хотелось с каждым шагом всё больше, грибы перед готовкой тоже нужно было вымыть, как и травы.
Татинкор с маниакальным рвением трогал стволы деревьев и всё быстрее меня вёл куда-то. Я не особо поняла, как он определил по деревьям, что рядом есть вода, но это и неважно. Прозвучало заветное слово – вода. И я уже сама готова была чуть ли не бежать. Вот это и сыграло злую шутку.
Чем дальше мы уходили, точнее, приближались к заветному водоёму, тем выше и гуще стали кусты. Здесь уже встречались съедобные ягоды, но я их не собирала, банально было уже некуда. Я всё думала, что вот сейчас-сейчас я напьюсь, умоюсь, вымою грибы и травки, вот тогда можно будет вернуться за ягодами. Но этому не суждено было сбыться.
Ничего не предвещало, казалось бы, только потом я поняла, что деревья не просто так закончились впереди. Резко земля ушла из-под ног. Я больно упала на попу и покатилась куда-то вниз сквозь эти злосчастные кусты, отчаянно пытаясь за них зацепиться, но без толку. В какой-то момент и кусты закончились. Я вылетела на каменистый берег, ударившись ещё и ногой. Боль в лодыжке простелила тело, вынудив застонать. Только сейчас я поняла, что даже звука не произнесла, пока вниз летела. У меня банально перехватило дыхание от страха.
Рядом послышался плеск воды. И сразу возникло два противоположных желания – напиться вдоволь и уползти от воды, ведь что-то там плещется.
– Лефания, ты в порядке? Ранена? Где болит? – раздался рядом такой родной уже голос.
– Всё болит, но лодыжка сильнее всего, – призналась я, осматривая Татинкора. С него стекала вода. Он весь был мокрый, в волосах застряли листья, рубашка порвана, на подбородке царапина. Я тут же схватилась за голову, чуть не взвыв.
– Что случилось? Голова тоже болит?
– Нет, не болит. Но не смотри на меня. Я сейчас страшнее некуда. Наверняка на голове воронье гнездо из листьев и веток. Грязная и ободранная вся, – закрыла я лицо руками. Приглушённый смех совсем не вселил в меня уверенности в себе.
– Правильно, смейся. Когда ещё можно увидеть принцессу Шамбуры в таком потрёпанном виде. Мама пришла бы в ужас.
– Ничего подобного. Ты всегда прекрасна, пусть даже немного потрёпана, – ответили мне с улыбкой. – Позволь, я посмотрю ножку?
Ножку, не ногу или лодыжку. Так приятно и странно. Пока он осматривал мою травму, я наблюдала за ним и не переставала восхищаться. Не точёные аристократические черты лица, но красив, статен и силён. А ещё умён и заботлив. И маг.
– Почему ты до сих пор не женат? – озвучила я вдруг мысль. Сама от себя не ожидала, но вопрос вылетел, не вернуть. Руки на моей лодыжке дрогнули.
– Не встретил ту самую?
– Ты меня спрашиваешь или отвечаешь?
– Скорее, сам не знаю. Просто так получилось, – пожал он плечами и попытался перевести тему: – Слава Богине, ни перелома, ни растяжения нет. Это просто ушиб.
