– Затем, чтобы насильно сделать тебе аборт и продать подороже, – мрачно подытожила я и посмотрела на Марьян. – Но у тебя и живота, наверное, еще не было? Маленький срок был? Как и у меня.

Марьян изумленно моргнула на слово «аборт», но закивала отчаянно. А я поежилась. Между нами с Марьяной была большая разница. Она выжила после такого зелья. Потому что был маленький срок. А я… уже умерла от выкидыша однажды. Что, если я выпью такое зелье и просто умру? Тут же Средневековье. И врачей-спасателей нет.

– Я хотела предупредить тебя. Лучше беги! А то туго тебе придется! Не хочу, чтобы кто-то повторил мою судьбу. И страдал потом, – Марьян поспешно сунула мне в руку несколько кусков хлеба и побежала к двери.

– Постой! – остановила я ее окриком. – Спасибо тебе. Ты очень добрая девушка. Но тут меня держат силой. Скажи, как мне выбраться?

Марьян задумалась. По ее личику было заметно, что она смышленая девушка. И через мгновение ее глаза озарились довольным светом.

– Я придумала! Я сказала всем, что хочу посмотреть на новенькую. Девушки отвели меня к тебе и тайком дали ключ от подвала. Но открыть дверь и выпустить тебя я не могу. Меня убьет хозяйка. Я могу прибежать к охраннику и сказать, что тебе плохо, как будто ты рожаешь! Тогда тебя переведут в другую комнату из подвала, где есть кровать. И оттуда ты уже сможешь сбежать! А я буду не виновата, и меня не накажут!

– Ну, рожать мне пока рано, наверное… у меня даже живота еще нет особо, – засомневалась я, положив руку на живот.

Марьяна только рукой махнула.

– Мало ли у беременной хворей! Подумают, что можешь ребеночка скинуть и сама умереть, если в подвале останешься. Может, от волнения схватки начались! А никто не заметил, что тебе плохо. Тебя и не видели вовсе почти. Ты девушкам не интересна, новенькую же заказал один мужчина, а ты не работать сюда пришла и их хлеб забирать. Так что постони, покричи, давай, у тебя получится!

Во мне умерла актриса. Погорелого театра, наверное. Но не суть важно. Я картинно повалилась на пол, схватившись за живот, и принялась громко стонать. Кричать. Всхлипывать. Результат не заставил себя ждать. Вскоре прибежали охранники во главе с Марьян.

– Что с ней? – неласково отозвался один из них, подозрительно проводя над моим залитым слезами лицом свечой. – Она дергается и воет, как ведьма.

«Черт. Переиграла», – подумала я и затихла на полу, изредка издавая жалобные стены и поглядывая исподтишка на Марьян.

Та тоже играла красиво. И запричитала, схватившись за голову:

– Ой-ой, госпожа будет недовольна! У девочки-то схватки! Видно, переволновалась, потеряет ребеночка! А вдруг проблемы какие? В обморок упадет или кровью изойдет, или грязь занесется на каменном полу-то? Нужно отнести ее на кровать, немедленно!

– Нет, – отчеканил второй охранник, злобно полосуя взглядом Марьян. – У нас четкие указания от госпожи. Не выпускать эту куколку из подвала.

– Да вы посмотрите, она едва дышит! – усилила напор Марьян, я подыграла ей новым отчаянным стоном, будто меня резали. – Она и шагу ступить не сможет, какой побег! Ее нести надо на постель! Давайте. А то если эта красотка умрет из-за вашей необразованности и черствости, я сама лично вас сдам госпоже! Что вы товар попортили. Уверена, хозяйка выдаст вас нашему гостю как виновников! И вы пожалеете о своем решении!

– А девка права, – дернул охранник своего товарища за рукав, на его лице был написан искренний испуг. – Надо забирать из подвала. А не то головой ответим. Помнишь, как в прошлый раз девка тут, в подвале, умерла? Какое разбирательство учинила госпожа? Она была очень недовольна!

– Ну, ладно, – нехотя согласился первый охранник и подхватил меня на руки.

Я закрыла глаза и тихо дышала, чтобы не выдать ликование. Ура, ура, у меня получилось! Хотя радоваться, конечно, еще было рано. Но первый рубеж пройден. За моей спиной сухо щелкнул замок этой моей непрошеной «камеры». Какой же будет следующая «камера»? Гостевые покои? Или что-то иное?

Додумать мне не дали. Я заерзала на руках у охранника, пока он нес меня по пустынному гулкому коридору. Долгожданная свобода была так близка! Но чтобы ее добиться, нужно было попотеть. Что же будет во «втором акте» этой пьесы? Я смогу сбежать и найти работу, чтобы кормить себя и ребеночка? Или придется, поджав хвост, торговать своим телом? Или отправиться к мужу? Ах, это пока все неважно. Мне бы пережить этот день… просто пережить и не умереть от страха, что мою игру раскроют. И убьют, тогда точно убьют без жалости!

Меня и правда принесли в гостевые покои и уложили на кровать. Марьян предусмотрительно смылась, чтобы ее не заподозрили в пособничестве побегу, когда все раскроется. Я сглотнула и откинулась на подушки, пытаясь сдержать волнение. Прикрыла глаза, изображая жалобные стоны.

Охранники засуетились вокруг меня. Мужчины! Они явно боялись того, что я начну рожать на их руках, как кошка. Хотя каким образом на таком маленьком сроке? Посовещавшись, один из них вышел за дверь. Второй остался топтаться возле меня. Я поняла, что нужно действовать быстро. Дверь никто не запер впопыхах, и у меня появился шанс на побег. Если я смогу обезвредить охранника и успею до того, как второй охранник вернется с подмогой, то буду на свободе!

– Воды. Я хочу пить! – прохрипела я и покосилась на охранника рядом.

Тот покачал головой.

– Потерпишь! Еще загнешься, пока я за водой пойду, а мне потом головой отвечать. Пускай хозяйка наша с тобой разбирается!

Я скрипнула зубами и ничего не ответила. Лишь когда охранник отвернулся, потянулась к тяжелой стеклянной вазе, стоявшей на тумбочке. Это было единственное доступное мне сейчас оружие! И решила поймать момент, когда замахнусь вазой по затылку охранника.

***

Снова и снова его терзал этот сон. Арнольд видел яркий весенний день, когда родители уехали по делам. Он остался один со своей младшей сестрой Мадлен. Она обожала животных, так что прибежала к нему в конюшню.

– А поехали кататься вместе? Возьмешь меня с собой? – ее глаза блестели азартом.

Арнольд никогда не мог ей отказать. И они поехали к озеру недалеко от родительского замка. Вот только на полдороги Мадлен как взбесилась!

– Догоняй! Быстрее! Давай наперегонки! – расшалилась она, со смехом подгоняя коня снова и снова.

– Осторожнее, Мадлен! Не спеши! – выкрикнул Арнольд, ведь знал, что она куда худшая наездница, чем он.

Вот только Мадлен не слушала. В этом кошмаре он пытался догнать ее, но все тщетно. А она вскрикнула, увидев на дороге поваленное дерево после недавнего урагана. Лошадь взвилась на дыбы, а Мадлен… Ее крик ужаса зазвенел в ушах. Слился с его… Ведь Арнольд метался головой по подушке, комкая пальцами простынь, отчаянно пытаясь проснуться со сдавленными стонами:

– Нет, нет…

Ветер шевелил занавески на окне. Раздался тихий стук о подоконник. Риэль по-кошачьи скользнул в оконный проем и спрыгнул на пол. Арнольд метался по кровати и даже не проснулся. Лишь жалобно застонал. Демон нахмурился. В его груди будто стиснулась огромная невидимая ладонь. Риэль покачал головой, скользнув на постель к Арнольду и положил прохладные тонкие пальцы на его виски.

– Тиш-ше, тиш-ше… Худшее позади. Вот увидиш-шь… Все хорошо. Сейчас все пройдет, это лишь сон.

Его голос тек хрустальным ручейком, наполняя комнату. Пальцы легко массировали виски, а тонкие брови его по-прежнему были сведены почти в прямую линию. Арнольда мучили кошмары… Риэль искренне хотел помочь этому птенцу. Взъерошенному, испуганному, едва сдерживающему слезы даже во сне.

– Ты можешь обмануть кого угодно, но только не меня, Арно, – шепнул Риэль на ухо спящему.

Он достал второй ладонью из кармана засушенную веточку. Их осталось немного даже в его мире. Риэль прихватил на память с собой. Но не колебался, чтобы использовать ее сейчас. Он растер между пальцами и по комнате поплыл горький аромат полыни, смешивающийся со сладковатым запахом сандала. Странный аромат, но Риэль не мог иначе определить его. Как только остро пахнущие полынью и сандалом пальцы прижались к вискам Арнольда, лицо у того разгладилось. Он будто успокоился и затих. Стоило его разбудить?