Мой желудок опустился на дно.

— Спасибо, это очень обнадеживает.

Хотя я выглядела неплохо, по крайней мере, это я должна была признать. Это был первый раз, когда я чувствовала себя нормально за бог знает сколько дней.

Примерно через час мы вышли из ее фургона и шагнули в свежую ночь под стрекот сотен сверчков. Постоянно играла карнавальная музыка, и вдалеке я могла видеть множество серых лиц, выстроившихся в очередь для аттракционов. Они брели, как зомби, один за другим, пока карни исполняли свои роли.

Я осторожно обходила серые лица, стараясь не смотреть никому из них прямо в глаза. Все, что я могла представить, были их пораженные лица, когда они вошли в среднее зеркало в «Доме веселья». Я все еще могла слышать ту, первую, ее крики ужаса. Они грохотали у меня в голове, и у меня было чувство, что я никогда не смогу забыть этот момент.

Впереди маячил массивный шатер в центре карнавала. Он был красным в белую полоску… или белым в красную полоску… и на вершине его торчал флаг. Вход был задернут черной занавеской, и, слава богу, поблизости не было серых лиц. Мы направились к палатке, и мне было нелегко угнаться за быстрым шагом Элли.

Вместо того, чтобы пройти через главный вход, Элли повернула в сторону палатки, ведя нас мимо группы фургонов, обнесенных стальными прутьями. Некоторые из них мягко раскачивались, изнутри них доносились звуки урчания или негромкого тявканья. Приглядевшись внимательнее сквозь тени, на меня уставились несколько пар отражающихся глаз.

С шипением леопард бросился на меня сквозь стальные прутья, и я отпрянула назад, оказавшись вне пределов его досягаемости. Глаза существа были широко раскрыты и светились в темноте, а его клыки были больше моего пальца. Вместе с ним в клетке было еще несколько больших кошек, и они расхаживали взад-вперед, настороженно поглядывая на меня.

Элли терпеливо ждала меня возле другого входа сбоку от палатки, о существовании которого я и не подозревала. Но я не торопилась, когда перешла к следующей клетке, заметив спящего льва-самца, лениво развалившегося на боку.

В следующей был тигр, потом ягуар и даже несколько гиен. Всего было двенадцать больших кошек, и они были столь же свирепы, сколь и красивы. К счастью, фургоны были массивными, так что для них было достаточно места, но мне все равно не нравилось видеть животных в клетках. Это просто казалось неправильным.

— Посмотри поближе, — раздался голос из-за моего плеча.

Это была не Элли. Слева от меня стояла высокая фигура, окутанная тенью, его рука сжимала отражающую поверхность трости, кольца мерцали в лунном свете.

Теодор подошел ближе и кивнул Элли. Мои глаза метались между ними, и Элли, казалось, слегка выпрямилась, ее плечи напряглись. Но она не обязательно выглядела испуганной. Просто осторожной. Зная, кто он такой, я не винила ее.

— Увидимся внутри, — сказала она мне с тонкой, нервной улыбкой.

Все, что я могла сделать, это кивнуть. Она исчезла за темной занавеской, оставив меня наедине с самим Метом Калфу. На этот раз здесь не было Баэля в качестве буфера между нами.

Сегодня вечером Теодор выглядел великолепно. По-другому и не скажешь. Его серебристые глаза были подведены такой же серебристой подводкой, почти такой же, какой любил пользоваться Баэль. Это придавало ему немного кошачий и хищный вид.

На нем не было рубашки, только черные брюки на подтяжках, и он был босиком. Украшенный таким количеством ожерелий и колец, что я даже не могла их сосчитать, он был ужасающим — красивым, но пугающим.

— Прошло почти пять дней, — сказала я обвиняющим тоном, чувствуя себя смелее, чем следовало. — Где ты был?

Я следила за клеткой слева от меня, оставаясь вне досягаемости когтей и зубов. Я хотела ответов, и я хотела помощи, которую он мне обещал. Я наслаждалась этим карнавалом настолько, насколько могла заставить себя прямо сейчас, но все еще не твердо стояла на ногах.

Большую часть этих пяти дней я провела в фургоне Элли, не совсем готовая присоединиться к жителям.

— Скучала по мне, да? — спросил он с широкой улыбкой, которая застала меня врасплох.

С клыками, которые были острее, чем должны были быть, его губы были слишком манящими. Мне казалось, что я могла бы смотреть на него часами.

— Ты сказал, что собираешься помочь мне, а потом просто исчез.

— Я всегда держу свое слово, Мория, — сказал он. Теодор развернулся и посмотрел на кошек в клетках. — Как тебе, нравятся мои зверюшки?

Он подошел к решетке с непринужденной легкостью, протянув руку, когда к нему подошла пантера. Я затаила дыхание, когда ее отражающие глаза посмотрели в мою сторону. Но затем она совершила немыслимое и лизнула пальцы Теодора, прежде чем дребезжащее мурлыканье заполнило пространство между нами. Погладив кошку, он снова отступил назад, присоединяясь ко мне.

— Это неправильно — держать их вот так взаперти, — выпалила я, прежде чем успела сказать себе, чтобы я хоть раз заткнулась к чертовой матери.

Его губы удивленно приподнялись.

— Тогда посмотри поближе, — вот и все, что он сказал.

— Да, нет, спасибо. Я бы хотела, чтобы мое лицо было прикреплено к моему черепу.

Я посмотрела на пантеру, которая начала расхаживать по клетке с таким видом, словно хотела съесть меня в качестве полуночного перекуса.

— Они не причинят тебе вреда, пока я здесь, — сказал он. — Только не суй свой нос в темные клетки в одиночку, если не хочешь потерять глаз.

— Они тебя слушают? — Я ничего не мог с собой поделать. Мне было любопытно, черт возьми. Будь проклято это место за то, что оно такое красивое, такое соблазнительное.

— Все меня слушают.

— Точно, — сказала я, смеясь. — Я забыла.

Но я присмотрелась повнимательнее. Все еще находясь на безопасном расстоянии, мне удалось расположиться под таким углом, чтобы луна играла на фургоне, освещая черную пантеру. Она уставилась на меня в ответ, неподвижная, как статуя. Когда тени сдвинулись, у меня перехватило дыхание, когда её лицо преобразилось.

Там, где когда-то блестел темный шелковистый мех, на его месте был гротескный череп, похожий на тот, что я видела у Теодора. Сначала я подумала, что это игра света или искусное нанесение сценического грима, но это было что-то другое. Это было что-то неестественное.

Свет снова переместился, пробежав по всей длине ее тела. Луна осветила длинный позвоночник, изогнутые ребра и костистый хвост, прежде чем между ними образовался облачный покров.

Отступив на шаг, я посмотрела на Теодора широко раскрытыми глазами.

— Они похожи на тебя.

Он мягко улыбнулся. К моему удивлению, выражение изменило все его лицо, и всего на мгновение он показался почти… доступным.

— Не совсем как «я», — сказал он, затем повернулся, подставляя мне локоть, чтобы я могла ухватиться. Я обнаружила, что подчиняюсь без колебаний. — Когда я сказал, что ничто живое не может находиться на Перекрестке, я имел в виду именно это.

Мы направились к палатке. Очевидно, мы все еще присоединялись к тому, что происходило внутри. Я понятия не имела, общался ли Теодор с обитателями своего карнавала или нет. По выражению лица Элли я догадалась, что нет.

— А как же я? — Спросила я, когда мы нырнули внутрь.

Теодор отвел темный лоскут в сторону, чтобы я прошла под его рукой. Я старалась не чувствовать его запаха, когда касалась его торса. Конечно, я потерпела неудачу и возненавидела себя за то, что мне понравился его гвоздичный аромат.

— Ты загадка, — сказал он, позволяя створке закрыться за нами, отрезая лунный свет.

Теперь мы были заперты в темноте, единственный свет исходил из узкой щели в раздвинутой занавеске впереди. Он повернулся ко мне, и только сейчас я поняла, насколько мы были близки. Теодор положил согнутый кулак мне под подбородок, удерживая мой взгляд на месте.

— Тайна, которую я полностью намерен исследовать до последнего дюйма.

Его палец начал скользить вниз по ложбинке моего горла, медленно продвигаясь к ключице, к верхушке груди.