— Какого хуя вы тут расселись?! Всем быстро грузиться! Никому не светиться сейчас!

— Ты сегодня уже заебал своим криком, — не выдержал Ворон, — нормально разговаривать совсем разучился?

— Всем погрузиться в грузовик… — сквозь зубы процедил Корвин, глядя Ворону прямо в глаза. — Никому не выходить, за бортом не светиться.

— Не светиться перед кем? — не понимая, спросил Слим, но всё же полез в кузов.

Визуально пересчитав всех и убедившись, что обе группы на месте, Корвин последним залез в кузов и опустил за собой задний полог тента.

— Корвин, сдохнем же от жары… — начал кто-то в темноте кузова.

— Тихо… — оборвал его замок. — Никому не кричать и не показывать, что здесь кто-то есть.

За бортом послышался топот ног и звук двигателей приближающихся автомобилей.

— Третье отделение слева, четвёртое — справа! — послышалась команда поставленным армейским голосом. — Двигаться неразрывно!

— Да что там за хуйня творится? — не выдержал Шум, тихо поворачиваясь к бронированной стенке борта.

Достав нож, он потянулся вверх. Туда, где заканчивался стальной лист бронезащиты борта и начиналась свободная ткань брезента. Медленно воткнув нож в брезент, он повёл им чуть в сторону, разрезав пропитанную огнеупорным и водоотталкивающим составами ткань сантиметров на десять. Убрав нож и осторожно раздвинув края разреза, Шум прошептал, прильнув глазом к вырезу:

— Ух, ты ж!..

— Кто там? — спросил я.

— Да журналюги припёрлись, целых два пикапа. Сейчас броню и каски на себя напяливают… — комментировал происходящее в двух шагах от нас Шум. — Камеры достают…

— Какие хоть телеканалы? — спросил кто-то из «тройки».

— А тебе не похуй? — ответил Куница.

Задний полог брезента отодвинулся, и в проёме появилась голова солдата в каске. Тихим голосом голова сказала Корвину:

— Мне приказано отвезти вашу группу в ПВД.

— Хорошо, — негромко ответил замок.

— Когда немного отъедем, я приторможу, чтобы Вы в кабину пересели, мне дорогу показать нужно.

После утвердительного кивка Корвина голова скрылась. Минут через десять после начала движения, КамАЗ остановился, и замок спрыгнул с борта на землю.

— Ворон, ты старший! — крикнул замок.

Полог сразу же завязали под потолком. После хлопка двери кабины грузовик дёрнулся и поехал дальше, увозя нас в посёлок.

— Я шо-то не пойняв, навищо воны вси понайихалы? — задал вопрос ко всем Хохол.

— Так это… — Камрад запнулся и посмотрел на меня. Потом снова посмотрел на Хохла и ответил. — Репортаж снять. Как военные разгромили вражеский лагерь и захватили ценные трофеи. Без потерь, без шума и пыли.

— Так не они же его штурмовали! — возмутился Слим.

— Брат, ну не тебя же по телеку показывать в твоей ободранной горке и с твоим затёртым калашом… — урезонил Слима Тагир, до которого всё произошедшее дошло быстрее, чем до остальных. — Ты своё лицо видел? Им же детей пугать.

Вдобавок к успевшим отрасти бородам, лица у нас действительно были грязные.

— У вас несчастные случаи на стройке были? — толкая Шума локтем и показывая глазами на меня и Хохла, спросил Камрад.

— Нет, не было… — улыбнулся в ответ Шум, но, вспомнив окончание известной фразы, быстро опередил бывшего командира. — Сплюнь!

— Надо же… — покачал головой Камрад, глядя на меня. — И такое бывает…

Я пожал плечами и закурил. Кто-то уже спал, кто-то курил, кто-то пытался поймать мобильником сигнал сети. Хохол с Тагиром ели шоколадный батончик из сухого пайка. Я заметил, что они как-то сблизились и подружились, держась втроём со Слимом. В принципе, ничего удивительного, такие условия и события сближают. Я, Шум, Борзый, Папай и Ваха с Магой стали такими же. Вот только ряды нашей темы стали редеть… Двоих кабардинцев больше нет и я, волей-неволей, всё чаще задумывался, а не задержался ли и я здесь? Выжив в мясорубке далёкого уже мая четырнадцатого года, успел ли я сделать то, ради чего я остался в живых?

Пока я ворочал мысли под мерный гул двигателя, меня раскачало, и я задремал, очнувшись от того, что грузовик сильно тряхнуло на ухабе. На улице уже стемнело, хотя, судя по часам, ехали мы не так уж и долго. Воздух стал намного прохладнее, напоминая, что зима уже совсем близко. КамАЗ стал крутиться, поворачивая на улочках посёлка.

Притормозив у нашего дома, все стали выгружаться.

— Я так понимаю, снова по разным углам будем? — протягивая руку Камраду, спросил Борзый.

— Да, скорее всего, — пожимая руки Борзому, мне и Шуму, ответил Камрад, — ничего, ещё свидимся.

Гул приветствующих во дворе быстро смолк, когда появились носилки с телом Маги, накрытым одеялом. Быстро выгрузившись, водилу военного КамАЗа поблагодарили и отпустили. Тело скоро должны были забрать, поэтому все во дворе собрались попрощаться с кабардинцем. Кусок вынес его редак со шмурдяком Маги и его стали молча разбирать, больше на память, хотя случалось, что и по надобности.

— Никогда не понимал этот бред, — негромко произнёс Корвин.

— Ты о чём? — уточнил стоящий рядом с ним Гремлин.

— Да об этих обычаях. Дикость какая-то, средневековье. Они бы его ещё на костре сожгли и плясали вокруг голышом.

— Оно и видно, что никогда не понимал… — тихо сказал Камрад, оказавшийся за спинами Гремлина и Корвина.

От неожиданности оба развернулись и уставились на Камрада. Тот смело смотрел в глаза то одному, то другому, пока Гремлин не отвернулся, сказав своему заму вполоборота:

— Идём, расскажешь, что и как.

— Да-да, иди! — улыбнулся Камрад. — Всё в красках ему перескажи, не упусти ничего!

Проходя мимо бойцов, сгрудившихся у вещей Маги, Гремлин громко сказал:

— Вернувшимся отделениям на пост не заступать, всем поесть, отдохнуть и помыться!

— Если бы ты не сказал, мы бы вонючими и голодными так сразу на фишку и побежали… — буркнул Борзый.

— Блядь! Суки! Вот суки! Убью, блядь! — из дома выбежал разгневанный Шум. — Вот как так, а?!

— Ты чего орёшь? — схватил его за плечо Папай. — Что случилось?

— Да мыши эти ёбаные, мой редак прогрызли! Я полез в него за чистыми шмотками, а на дне дыра в кулак!

— Тьфу ты… — мотнул головой Папай. — Перебери лучше его полностью, чтобы они там себе гнездо не облюбовали.

— Мужики! — уже спокойнее обратился Шум к остальным. — Оставьте рюкзак Маги мне. Реально нужно.

— Да не вопрос! — ответили из толпы.

Просыпался я долго. Время от времени полуоткрытыми глазами поглядывал в пустую комнату и, скорее закрыв глаза, чтобы не отпустил сон, снова в него проваливался. Наконец, охамевшая от тепла муха чуть не забралась мне в ухо, и я, звонко ударив себя по нему ладонью, сбил остатки цепляющегося за меня сна.

Во дворе было людно, но не шумно. Почти все, кто вчера вернулись с выезда, чистили своё оружие, разложившись на ящиках, ступеньках крыльца, пластиковых стульях или просто на земле кучками, по своим темам.

— Утренний напалм будешь? — Шум протянул мне дымящуюся чашку с кофе.

— Не откажусь, спасибо, — я взял чашку и потянулся в карман горки за сигаретами, — как сам?

— Да ничего, получше… — Шум безучастно смотрел на бойцов во дворе. — У Фила таблетками разжился, закинулся и теперь нормально. Ночью думал, что мне днище вырвет нахрен.

— А почему не чистишься? — лениво спросил я, зевая.

— Так я уже, — улыбнулся Шум.

— Борзый, что ли, чистку затеял? — спросил я, заранее зная ответ.

— Да, как всегда.

— Здорово живёшь, казане! — поздоровался я с Борзым.

— Слава Богу! — ответил он мне, протирая ствольную коробку.

— Магу уже увезли?

— Да, рано утром машина забрала.

— Я смотрю, «тройка» всё ещё тут, — я протянул Борзому чашку с кофе, предлагая глотнуть.