Жила и работала она недалеко от центра Москвы и была привязана к дому. Будь у неё такая возможность, она бы и не работала, с удовольствием посвятив себя дому, своей кошке Маше, которая разменяла второй десяток, любимым комнатным растениям, которые были повсюду – и в прихожей, и на кухне, и в комнатах, и кондитерским изыскам… Какие пироги она пекла, какие пирожные выходили из её рук, какие ароматные печенья и ватрушки она умела готовить!..

Ночь перед вылетом выдалась суетной…. Рейс был утренним, и прибыть в Домодедово следовало часа в три утра. Марина очень беспокоилась, что забудет что-нибудь и опоздает на рейс. Несколько раз проверяла в сумочке наличие паспорта и билета, а также денег. Она поменяла какую-то сумму рублей на доллары, предварительно узнав у Клавдии Дмитриевны, что рубли в Хургаде меняют, но по очень невыгодному курсу. Накануне позвонила сыну и невестке сообщить о своём отпуске, о путешествии в далёкий Египет, рассказав, как она получила путёвку. Те были удивлены, однако поддержали её и пожелали хорошего отдыха. «Мама, ни о чём не беспокойтесь, завтра же заберём кошку к себе, а цветы будем приезжать поливать», – уверила её невестка.

В аэропорту пассажиров на регистрации была тьма – с многочисленными габаритными вещами и огромным количеством багажа, кроме того, вокруг постоянно бегали и шумели дети. Однако работники действовали так слаженно и быстро, что вскоре все формальности с таможенным и паспортным контролем были благополучно пройдены, выездные штампы получены, и Марина сидела в зале вылета возле стойки, указанной в посадочном талоне, и с волнением ожидала приглашения на борт.

В самолёте её соседкой оказалась пожилая женщина в глубоком трауре. Марина её заметила в очереди на паспортном контроле. Как оказалось, она летела на похороны мужа – «египетского мужа», как она подчеркнула сама в начале их беседы. Всю дорогу вдова проплакала, прикладывая платоче***расным глазам за тёмными стёклами очков и к распухшему покрасневшему носу. Познакомились. Дама представилась Валерией. Слово за слово, разоткровенничались, и Марина выслушала красивую историю любви, которая закончилась печально… В течение всего полёта Валерия изливала душу новой знакомой и одновременно сама вспоминала в мельчайших подробностях, как всё было…

Знакомство Валерии и Ахмеда случилось много лет назад в Хургаде. То была первая поездка Валерии в Египет. Тогда они с мужем решили отдохнуть на побережье Красного моря и выбрали Хургаду.

Ахмед работал официантом в отеле, где остановилась пара. Страстные взгляды и самое быстрое и качественное обслуживание молоденького юркого египтянина не могли остаться незамеченными. Для обольщения он выбирал такие моменты, когда мужа за столом не было, либо когда муж был занят едой. Надо сказать, Валерию это сильно смущало, но в то же время и волновало… Несмотря на хорошие отношения с мужем, брак их скрепляло нечто другое, гораздо более существенное, чем любовь и страсть, которые давно рассеялись и остались в глубоком прошлом: дом, быт, дети, привычки. Валерия давно уже чувствовала себя одинокой, но желаний плоти не утратила… Долгими ночами, мучаясь бессонницей, она представляла себе совсем другую жизнь, наполненную любовью и нежностью страстно влюблённого в неё мужчины, и вздыхала, оглядываясь на мирно посапывающего стареющего супруга. Как же она любила молодых мужчин! Их руки, широкие плечи, крепкий стан, огненный взгляд, энергетику и феромоны, которые источало всё их естество. Однако она не допускала мысли об измене.

И вот теперь… она готова сдаться? Этот молоденький официант, этот мальчик Ахмед с первого же взгляда перевернул всю её душу. Правда, что скрывать… ни красивых рук, ни широких плеч, ни крепкого стана у Ахмеда не было… Невысок, очень худ, почти измождён, на сухощавом смуглом лице – огромных размеров крючковатый нос с большими ноздрями, пухлые губы на пол-лица. Но эти глаза… Какие у Ахмеда были глаза! Голодные, алчущие… Глубоко посаженные, большие, чёрные, как у ворона, а над ними красовались такие же чёрные и густые, как щётка, брови. Парень был неказист, неуклюж, с непропорциональной фигурой, длинными, почти до колен руками с большими кистями, короткими ногами и чуть оттопыренным задом… Но эти взгляды, которые он бросал на неё украдкой. Огненные, словно острые горячие стрелы, с жаром пронзающие самое сердце! Эти глаза компенсировали непривлекательность парнишки. «Какие удивительные глаза…» – подумалось тогда Валерии, и ей захотелось сделать что-нибудь хорошее для парня. Надо дать ему чаевых! Об этом она и сказала мужу. Муж, порывшись в кармане, вытянул смятую пятифунтовую и, когда они покидали ресторан, вложил купюру официанту в нагрудный карман, небрежно похлопав по плечу. Ахмед с благодарностью поклонился, что вышло у него очень грациозно, произнёс «Thank you, mister» низким бархатным голосом, но глаз на Валерию не поднял, смутившись, хоть она и смотрела на него, изучая лицо понравившегося парня вблизи. Сердце её колотилось, будто она делала что-то недозволенное… Ох, этот голос, он ласкал слух… Бархатный, мягкий, а как красиво произнёс слова… а какая необыкновенно тёмная, словно какого-то оливкового цвета кожа.

На следующий день страстные взгляды Ахмеда на Валерию усилились – в них стало больше блеска, какой-то животной жадности (но только когда он был уверен, что муж не заметит). Валерия всё чаще ловила себя на мысли, что не перестаёт думать об этом молоденьком худеньком пареньке, что его образ теперь стоит перед её глазами… И она мечтала…

Фантазии, одна постыднее другой, терзали её мысли, и с этим ничего нельзя было сделать. Его глаза, как две яркие звезды, в которых столько всего, хоть он и слова не проронил за все дни, неотрывно преследовали её и уже не давали покоя. «Неужели я влюбилась? Какая глупость…»

В предпоследний день их пребывания в отеле во время ужина, когда муж отлучился к стойке с фруктами, Ахмед неожиданно подошёл к столику, за которым сидела Валерия, и торопливо, прерывающимся шёпотом, путая слова, заговорил с ней на очень плохом русском, нервно оглядываясь в сторону, где маячила фигура мужа.

– Мадам, сегодня ваш последний ужин…

Женщина подняла на него глаза. Сердце бешено стучало, готовое выпрыгнуть из груди.

– Я не хочу, чтобы вы уезжали, – тихо сказал Ахмед и незаметным движением ладони положил на скатерть рядом с тарелкой бумажку, сложенную вчетверо, собрал грязную посуду и ретировался.

Она быстро развернула записку… Номер телефона. Ей бы смять его и выкинуть – это первое, что пришло на ум… Но она быстро спрятала бумажку в сумочку… Теперь у неё есть тайна. Краска заливала лицо. Стук в висках не унимался.

– Дорогая, – услышала она голос мужа – он ставил на стол тарелку с фруктами, – а не совершить ли нам с тобой небольшой моцион после ужина… по берегу моря. Это полезно перед сном. Сегодня наш последний вечер здесь… Сейчас прохладно. Пойдём?

Обычно они гуляли по вечерам вдоль моря. Но сейчас Валерии было не до моря… как никогда ей хотелось остаться наедине со своими мыслями и привести чувства в порядок.

– Мне что-то не хочется, милый.

Муж удивлённо поднял брови.

– Давай лучше сходим на вечернюю анимацию, мы там ни разу не были, – предложила Валерия, сама не зная – зачем.

– Лерочка… надо бы с морем попрощаться… – не унимался муж.

– Не хочу…

– Ну ладно. Тогда сделаем так. Я пойду прогуляюсь, а ты иди на анимацию… После я приду туда.

– Договорились, – ответила Валерия. Такой вариант её устраивал.

До зала анимации Валерия не дошла. Когда она заворачивала за угол здания, с противоположной стороны которого находился вход в анимационный клуб и где уже гремела музыка и кто-то мужским голосом с восточным акцентом пел «Цвету-у-ут сады-ы-ы в душе у на-а-ас…», кто-то невидимый в темноте резко схватил её за руку и привлёк к себе. На шее она ощутила горячее дыхание.

– Мадам… Не бойтесь, это я, Ахмед… – произнесли дрожащим тихим голосом.