Щуп втянулся в глотку, увлекая меня за собой. Перед глазами мелькнула омерзительная мясорубка пасти, окологлоточное кольцо, покрытая пульсирующими метровыми шишками наростов глотка, тоннель пищевода, пещероподобный зоб и, наконец, первая камера желудка. Вот теперь пора!

Отдав приказ источнику на подрыв, прикрыла глаза в ожидании аннигиляции, но её не последовало.

Разлепив веки, обнаружила себя зависшей по центру зарождающегося чёрного как смоль торнадо. Глаз бури, етить его в качель!

Под ногами плескалось озеро кислоты, слизистой желудка не видать — первородная скверна застила обзор плотной стеной. Заглянула в астрал и тут же вылетела от неожиданности. Выдохнув, попробовала ещё: на этот раз удержалась от срыва в реальный мир.

Я бы удивилась открывшейся картине, если бы могла, конечно. Лимит давным-давно исчерпан, чудеса не трогают душу. Зато душа развернулась на всю широту, изменив домен до неузнаваемости.

Независимые каналы, ведущие к источнику, перекрыты суровыми заглушками во избежание, как говорится. Судя по всему, высшей сущности пришлось не по вкусу, что неразумное тело замыслило поиграть в «токубэцу ко гэки тай», и она решила взять управление в эфемерные руки.

Ауры, слившись воедино, причудливо переплелись, образовав ершистую структуру, которая, в свою очередь, юлой крутилась вокруг центрального меридиана, порождая тот самый ураган в физическом мире. Астральная проекция гудела и вибрировала от неистового напора нескольких, на первый взгляд, несовместимых первостихий, но угрозы для домена я не ощутила. Покинув эфирный план, первым делом активировала броню: раз геройская смерть отменяется, значит, и форсить голыми телесами нечего.

Вокруг клокотала стихийная буря, метр за метром, словно алмазной фрезой, стёсывая плоть демонического тюльпана. Монстр ревел, ярился, пытался пробиться ментальными щупами через непроницаемые завихрения, но всё было тщетно. Ураган пожрал трёхкамерный желудок, все четыре сердца, оба нервных узла разворотил, а затем раскрошил на фрагменты гигантскую пасть и остановился лишь тогда, когда от километровой туши не осталось и следа.

Беспроглядная стена упала взвесью на голые, отполированные до блеска камни и растворилась в небытии, оставив меня стоять с открытым от недоумения ртом. Подмывало разразиться махровым мемом: а чё, так можно было? Но я воздержалась: меньше слов, больше дела. До пирамиды рукой подать, надеюсь, не завалит черепками, уж больно ненадёжно выглядит конструкция. С моим-то везением попаду из огня да в полымя.

Что-то промелькнуло перед носом, невольно отмахнувшись, застыла на месте с протянутой рукой. На ладонь села небольшая чёрная бабочка. Сделав ажурными крылышками бяк-бяк, упорхнула ввысь, растворившись в проклятом эфире. Только я её и видела. Если это не знак, то что?..

Три месяца мытарств — и вот я у цели. Позади тернистая стезя, впереди — неизвестность. Исполинская пирамида закрыла чернильную дымку небесной тверди ослепительно-белыми гранями вершины. Человека разумного величавый зиккурат поверг бы в шок и трепет, меня же вид сооружения не впечатлил.

Пошарив глазами в поисках прохода, зацепилась взглядом за абрис врат. Ускорившись, впритык подобралась к мрачному зеву. Запрокинув голову, с благодарностью сделала ручкой клубящейся в небе эфирной сущности. Прислушавшись к внутренним ощущениям, отвесила низкий поклон.

Отдав первостихии дань уважения, шагнула навстречу непроницаемому мраку. В голове мелькнула мысль, что, вероятно, я первая уроженка Яви, переступившая порог чертога мёртвых. Вряд ли безумная Мария здесь побывала, хотя, кто знает, Мара об этом не упоминала.

Как только я оказалась внутри пирамиды и, опасливо ступая, прошаркала несколько метров по каменным плитам пола вглубь сводчатого коридора, за спиной ожидаемо ухнуло. Оборачиваться не стала — и так понятно, что назад пути не будет.

Немыслимой силы токи некротической энергии жгутами опутали тело, норовя расплющить броню. Во избежание порчи имущества пришлось облегчить задачу некросу. «Железная Дева» хоть и эталонный образчик военной амуниции, но тягаться с высшим проявлением магических сил не могла.

Браслеты привычно растаяли в пространстве, и я почуяла кожей липучее касание смерти. На языке проступил привкус падали, захотелось сплюнуть ставшую вязкой смрадную слюну и тщательно прополоскать рот. Прикрыв веки, не используя взор истины, сконцентрировалась на потоках.

Дары Мораны — очевидное подспорье, но, как и с системными навыками, заёмных костылей можно лишиться в любую минуту. Разгневается богиня да и вырвет глаза иезуитски, что тогда делать? Вот и постигала я нелёгкую науку интуитивного контроля энергетических структур мало-помалу, благо времени было вдосталь.

Около месяца тыкалась носом, будто слепец, но смогла-таки пощупать проклятый Эфир за вымя привычными органами чувств. Проторив тропинку, без труда, ментальным посылом, сбросила некротические узы. Давление тисков сошло на нет, тлетворное послевкусие смыло мятной свежестью, задышалось легко и вольно. Вместо тягучих объятий студёного киселя испытала эйфорию, граничащую с нирваной. Разум наводнило острое желание без остатка раствориться в мёртвой стихии и украсить стены коридора своим вываренным черепом.

— Ах ты ж паскуда хитрожопая! — взбешенно прогундосила я, притопнув ногой для пущего эффекта.

Опасное наваждение как рукой сняло. Густые, хорошо заметные в обычном спектре зрения зеленовато-неоновые сполохи обиженно отпрянули в разные стороны. Шелест сожаления, отразившись от высокого потолка и стен, понёсся дальше по тёмному коридору.

Ох и неприятная штука — некрос! Едва не повелась на слащавые посулы вечной жизни. Кругом подвох! Даже родственная сила норовит прибрать моё бренное тело и душу к рукам. Не имей я тождественной ауры, тут бы и осталась навеки без права на посмертие. Хуже судьбы не придумаешь.

Несмотря на справедливые опасения, до центра пирамидального комплекса добралась без проблем. Повторных атак не последовало. Ловушек и прочих пыточных атрибутов по пути не встретилось — в них попросту не было нужды. Чужих здесь не привечают, а полоумные пилигримы вроде меня не прошли бы и десятка метров. В подобных местах без родовой предрасположенности к оперированию некротической магией делать нечего: наука эта архисложная, специалистов по пальцам перечесть. Сложность состояла не в самих конструктах заклинаний, а в вычленении скудных энергетических нитей из массива маны. Неблагодарное занятие при минимальной отдаче. Теоретические основы преподавались на факультете чёрной магии, но распространения некромантия не получила в связи со сложностью наполнения источника.

Определённых успехов добились адепты вуду, но всё сводилось к примитивным зельям. Усопшего в виде зомби поднять несложно, а вот сотворить высшее умертвие — задача не из лёгких. Я же со своими возможностями подумывала замахнуться на создание архилича — необходимый сырой материал, в лице белой ведьмы, имелся в наличии.

Занятие опасное: Ватикан не спустит святотатства, но позлить Папу уж больно хотелось. Авось моя поделка на коленке заставит папскую инквизицию совершить необдуманный шаг, и я получу законное право на жёсткий ответ. А не получу, так буду действовать исподволь. Официальная нота предпочтительней, конечно, а там — как выйдет. Ежели ворочусь живой, не откладывая в долгий ящик возьмусь за решение насущных вопросов.

Инквизиция, Его Императорское Высочество, Мария, Великий рейх, а сколько тех, кого я и знать не знаю? Куда ни плюнь — угодишь в злопыхателя.

Обдумывая дальнейшие шаги, словила себя на мысли, что в который раз спотыкаюсь о пресловутое «если». Так и подмывало воздеть руки к небесам и адресоваться с вопросом: «Доколе?» Умом понимала, что вопрошать к вышним силам без толку. Удел не выбирают: как на роду написано, так и будет. Но нет-нет да и проскакивала слабовольная мыслишка — свалить ответственность с больной головы на здоровую.