— Ты хочешь…

Толстой не дал закончить фразу, накрыв рот девушки поцелуем.

— Так угодно короне, Анна. Сделай это, не задавая вопросов, во многих знаниях — многие печали.

— Сделаю, что должно. Ты скомкал фразу, Пётр. Говори, что хотел. Что значит твоё «глупости»?

— Не подумай, что я сбрендил, Аннушка. Ты обмолвилась, что боги существуют. Я бы не воспринял сказанное всерьёз, но, услыхав эдакую ересь от атеиста, грешным делом, подумал, а что, если…

— Не продолжай, дорогой, я поняла. Больше всего на свете я хочу вернуть Алёнку. Обнять, прижать к груди! Душу бы продала за возможность приласкать дочь!

«Душу, говоришь? Хм, и кому ты её собралась продать, букашка? Уж не моему ли конкуренту? Заруби на носу, козявка: даже за мысли о подобном святотатстве караю по всей строгости. Душа твоя — уже моя, и лишь я одна решаю, сколько дней, недель или веков ты проживёшь, прежде чем отправишься в Навь. На первый раз прощаю, ибо чувствую горе, снедающее сердце и душу. Твоё дитя живо, а вернётся ли в Явь, целиком зависит от той, кого вы называете подопечной. Продолжай следовать пути и, возможно, увидишь её. Мне пора, высший магистр. Не переживай за волосы, ваша магия творит чудеса».

— Анна, Аннушка, что с тобой? Очнись!

— Князь, ты сейчас всю академскую охранку на уши поднимешь, угомонись! Похоже, я переутомилась, отпусти, пожалуйста, рёбра переломаешь.

— Переутомилась? Да ты поседела в одночасье! Что происходит, Аня?

— Стресс, накопительный эффект, побочные от стимуляторов — выбирай на любой вкус. — Впервые за долгие годы близости Лё Гран солгала князю.

Девушка отдавала себе отчёт, что, поступи она иначе, призрачная надежда на возвращение дочери растает, словно мираж. Любое, даже маломальское давление на человека, способного вернуть Алёну, возымеет обратный эффект: княжну Нагую невозможно понудить силой.

Анна это уяснила сразу, едва заглянув при первой встрече в холодные зелёные глаза Ольги. Придётся, не сворачивая, ковылять по определённому судьбой пути. И она будет ждать столько, сколько потребуется, претворяя в жизнь наказ богини.

Откупорив фиолетовый флакон магического спецзелья, Анна одним глотком вернула себе былую красоту: волосы обрели привычный цвет, глубокие морщины на лице разгладились. Один лишь потусторонний голос Мораны состарил лик юной красавицы на полвека. Анна Лё Гран опробовала на собственной шкуре истую божественную волю и уяснила наверняка, что назад дороги нет: отныне вся дальнейшая жизнь связана с внучкой той, что лишила её любимого чада.

— Вот и всё, проще пареной репы, прости, что напугала. Ох и видок у меня был, краше в гроб кладут. Ольга предупреждала, что от бесконтрольного приёма стимуляторов страшные побочки, но я и подумать не могла, что настолько. Правду говорят: старость не в радость! — весело воскликнула княжна, крепко обнимая Толстого. — Нам пора, пятнадцать минут до поединка, скрестим пальцы, хоть я и несуеверная.

Выйти на арену в цивильном — идея идиотическая, но эффектная, особенно на контрасте князей, замурованных в армейские экзоскелеты повышенной защиты. Дорогие штуки, мне бы такие, да очередь на них в тривилюшки, ждать устанешь — кругом кумовство и коррупция. Ничего, вот доведёт Скорп до ума «Железную Деву», а там и до серийной мальчуковой модели недалече. Барыжить нужды нет — не бедствую, а вот ратников непременно прокачаю. Тот, кто не кормит свою армию, будет кормить чужую — меня эта неоспоримая догма касается в первую очередь.

Вон, стоят работники ножа и топора, ждут отмашки, поскрипывая железом. Зубами готовы рвать, и князья не одиноки в своих желаниях — добрая половина империи не прочь отведать комиссарского тела.

Думать не думала, что на Руси каждый второй — игроман. Сама того не желая, обзавелась четырехсотмиллионной армией поклонников, просравших кровные гроши на тотализаторе. Будто я лично каждому в карман залезла и выгребла последнее.

На этот раз желающих пощупать Фортуну за круп не нашлось. Вот бы взять да и слить бой в первом же раунде! Жаль, что для меня ставки слишком высоки, а то бы порадовала доброжелателей чисто из принципа. На противников никто не ставил: урок усвоен — Болховский и Зарецкий заочно зачислены в покойники. К врагу я относилась с долей пофигизма, вот и вышла на бой в школьной униформе. Из защиты на мне лишь гольфы, плиссированная юбочка чуть выше колен, белая хлопковая блузка, шейный бант да Булька поперёк груди на всякий случай. Браслеты заныкала в хранилище, чтобы не возникло желания напялить «Железную Деву». Успею засветиться, неприятности сами меня отыщут, а сейчас я выгляжу как заблукавшая школьница, выбравшаяся из лесу прямиком на арену древнеримского Колизея.

Народу — тьма-тьмущая, на глазок не меньше полумиллиона, минимальная цена билета — полтинник, максимальная — пятьдесят тысяч, в ложи простому смертному не попасть. Весь императорский двор отметился полным составом. Я лишь покачала головой о такой близорукости: реши враг прихлопнуть столичную элиту разом, хватит одной боеголовки. Надеюсь, пэвэошники недаром хлеб едят. Лично ревизовать покамест не представилось возможности.

Прошлый визит на арену походил на нырок со скалы в бурливый океан, сейчас же стоял полный штиль. Судя по всему, народ позабыл, как дышать. Сотни тысяч алчущих крови ожидали первого удара гонга, молча буравя меня ненавидящими взглядами. Лучше бы орали — так привычней, а то смотрят и помалкивают, аж оторопь берёт. В такие моменты невольно представляешь картину Решетникова «Опять двойка» и начинаешь себя ощущать кругом виноватой.

Первый удар гонга я пропустила — гадский коллективный разум умудрился концентрированной волной ненависти сбить координацию, а второго — князья ждать не стали. Какие, к чёрту, правила — бой-то без правил!

О Болховском и Зарецком я знала немного и в основном из открытых источников. Оба — магистры стихийной магии, особенно не форсили, в дуэльных поединках замечены не были. Если б я знала, что они универсалы, оделась бы потеплее — в «Железную Деву», например!

Зарецкий ударил магией льда, но не по корпусу, а веером, на уровне лодыжек. Болховский в это же время шваркнул семихвостой молнией, едва не распылив моё подмороженное тело на атомы. Если бы не Буля, конец сказке про тёмный пластилин. Учитывая, каким был вольтаж, скорой развязки не миновать. Слава Моране, питомица отработала красиво, да ещё и в три сложных этапа.

Первым: зубодробительной вибрацией распылила ледяную корку на мельчайшие фракции, не забыв завальцевать острые грани каждого кристаллика. Вторым: содрав повреждённые участки кожного покрова, исцелила обмороженную плоть тёмной энергией. Третьим этапом: словив на лету молнию, приняла на себя основное напряжение, оставив лишь визуальные эффекты для красоты картинки. Все три действа заняли сотую долю секунды. Человеческий глаз отреагировать не успел, а чувствительные камеры репортёров захватили лишь фееричный момент отражения комбинированной атаки.

Дожидаться, пока меня накроет очередным ударом стихий, не стала, но каково же было моё удивление, когда не сработал некрокинез вкупе со скверной, удар хаосом не случился, магия крови приказала долго жить, и наконец сырую силу не вышло применить по причине полного блокирования магических способностей. В строю остался лишь взор истины.

Что ж, и то хлеб: можно пучить глаза на противника, в попытке вывести его на чистую воду, а заодно рассмешить до колик в подреберье. Глядишь, и сам издохнет!

Лукавлю немного, не таким уж он был бесполезным. Причину астральным зрением отыскала быстро: бивший точно в голову направленный узкий поток неизвестного излучения ставил крест на использовании магии в бою, а это, на минуточку, подлог, диверсия, покушение на убийство группой лиц, причём тех лиц, которые должны меня обучать, защищать от напастей или ставить на горох за плохие отметки!

Артефактные ключи запуска защитного купола арены имелись лишь у трёх человек: ректора, проректора и декана факультета боевой чёрной магии. Моего родного факультета, сука! Замешана вся троица, или кто-то один внёс изменения в структуру плетений? Самое время об этом подумать, ага!