Первым остановился Саша.

— Всё, хватит, — сказал он. — Тут можем спокойно подумать, что делать дальше.

Мирослава держалась хорошо, а вот её подруга, как я заметил, начала всхлипывать.

— Вас ждут где-то? — спросил я, обращаясь к бывшей.

Та отрицательно мотнула головой.

— Нет, мы остановились на квартире Лениных родителей. Они сами сейчас в Турции отдыхают.

— Бизнесмены? — понимающе хмыкнул Шурик.

Он как-то удивительно легко отошёл от только что случившегося. Впрочем, всё ли я знаю о его прошлом? Ультрас есть ультрас, пускай и вроде как бывший.

— Нет, — ответила Валентина. — Ленин папа — заместитель командующего Черноморским флотом.

Саша присвистнул.

Я заметил, что Серёжа как-то слишком тихо стоит в сторонке. Приглядевшись, я понял, что его бьёт крупная дрожь.

— Серёг, ты как? — окликнул я его.

Он не ответил.

— Эй! Серый! — повторил я громче.

— А? Что? — очнулся тот.

— Ты как?

— Блин, фигово… опять это всё…

— Опять? — удивился Саша.

— Потом расскажу, — отмахнулся я.

Мирослава посмотрела на меня, но промолчала. Всё-таки умная девочка. Хоть и дура.

— Давайте всё-таки к нам на квартиру сначала, — предложил Саша. — У нас съёмная, концов не найти… а у вас ещё и дом наверняка не простой, да? — он обратился к девчонкам.

Мирослава развела руками.

Леночка перестала всхлипывать. Молодец, взяла себя в руки.

— Майку сними и спрячь, — сказал Саша, обращаясь к Шурику. — Я схожу машину поймаю.

С этими словами Саша пошёл на выход из переулка, где мы остановились, в сторону более оживлённой дороги.

Некоторое время все неловко молчали. Мирослава пару раз посмотрела на меня, очевидно, намереваясь о чём-то спросить, но в итоге промолчала.

— Тут какими судьбами? — спросил я. — Вы же вроде в Турцию хотели…

— На Казантип, — с достоинством ответила Мирослава. — Вот, Ленка предложила составить компанию. Плюс свободная квартира в Севасе…

— Удобно, да… — кивнул я.

— Кто же предполагал, что местные такими ка-а-азлами окажутся? — вздохнула она.

— Это не местные, — вступила в разговор Леночка. — Приезжие.

— Откуда? — заинтересовался я.

— Один из них вроде сказал, что из Харькова.

— Это хорошо, — вмешался Шурик. — Искать не особо тщательно будут. И, скорее всего, не найдут.

— А ты хорошо держишься, — не удержался я, глядя на Шурика.

— Подожди, меня чуть позже накроет. Всегда так, — он пожал плечами.

В конце переулка вспыхнули фары, и через несколько секунд перед нами тормознул «Мерседес». Большой, шестисотый.

Над развалинами древнего Херсонеса висела ущербная Луна. Со стороны Севастополя дул тёплый ветерок.

Я и Саша бродили среди сохранившихся фундаментов старых зданий.

— Точно последствий не будет? — спросил я, глядя на лунную дорожку на море.

— Почти наверняка, — Саша пожал плечами.

— Я начинаю уставать от всего этого… — признался я.

— От чего? Тебе кажется, что в твоей жизни стало больше значимых событий, чем было раньше? Ну так это естественно…

— Неприятностей, — ответил я. — Вот их определённо стало больше…

— Ты точно в этом уверен? Может, просто ты стал иначе реагировать на потенциально опасные ситуации? Перестал их избегать?..

Я задумался. Тогда, в лагерях — что заставило меня пойти в «самоход»? Ведь и правда: раньше я был куда осторожнее… да что там говорить: вчера ведь я чуть ли не сам предложил пойти ночью в тусовочное место, где много алкоголя и рисковых парней на адреналине… но я-то ещё ладно, а вот как туда понесло Мирославу с подружкой? Впрочем, это другой вопрос.

— Задумался? — спросил Саша.

— Ага, — согласился я.

— Ты поэтому не хочешь уходить со службы? Держишься за прошлую нормальность? — Спросил он.

Ведь он, по сути, повторил мои собственные мысли. Да, мне нужна была некая опора из прошлой жизни, чтобы не пойти вразнос слишком быстро… так я объяснял себе это самому.

Но только ли в этом было дело на самом деле?

— Так будет проще, — ответил я. — Чем позже разные большие силы поймут, где находится центр всех процессов, которые я хочу запустить, тем лучше.

— Что ж… возможно, ты прав, и что-то в этом есть. Хотя у меня есть ощущение, что настоящую причину ты сам до конца не осознаешь.

Саша подошёл к одной из колонн и опёрся на неё.

— Скажи, ты думал когда-нибудь о том, что до нас дошло не больше десяти процентов информации о крупных исторических событиях, цивилизациях и народах прошлого? Что мы знаем только о том, что помнят большие народы, которые оставили, если можно так сказать, культурное потомство? Вроде греков с римлянами?

— Восприятие истории сильно искажено, у всех без исключения народов, — пояснил Саша. — То, что дошло до нас в виде письменных памятников, устных преданий или следов материальной культуры — это незначительная часть того, что было на самом деле. Вот про этот греческий полис мы знаем довольно много — потому что та цивилизация передала свои культурные корни другим. Но под этими развалинами, и ещё южнее — есть памятники культуры бронзового века и неолита, которые принадлежат неизвестным народам. Как они жили? Что делали? Почему ушли? Мы не знаем. Всё то, что они успели создать, поглотила тьма веков… в этом регионе археологи находили следы грандиозных битв, в десятки раз превосходившие известные сражения того времени, о которых нет никаких упоминаний в письменных источниках. У них было оружие, технически более совершенное, чем эллинские аналоги того времени. Но всё равно: мы о них ничего не знаем. В отличие от древних греков и римлян, заложивших основу современной западной цивилизации.

Я внимательно посмотрел на своего собеседника. Он безмятежно улыбался, подставляя лицо тёплому ветерку.

— Ты хотел поговорить про культуру, — сказал я.

— Конечно, — Саша кивнул. — Ты ведь ради этого сюда приехал, правильно? На Украину и на этот фестиваль? Ты ищешь оружие для реализации самой сути своих планов. Так?

— Возможно, — согласился я.

— Я не буду тебя отговаривать. Только скажу, что есть и другой путь.

— Нет другого пути, — возразил я. — Стоит только нам чуть поднять голову — всё начнётся заново. Вопрос только во времени, насколько этот процесс можно оттянуть.

— Так можно ведь и не поднимать голову.

Саша внимательно смотрел на меня. А я пытался осознать сказанное им.

— Страна распадётся относительно бескровно, — продолжал он. — Всего через два года. Европейские области присоединятся к Европейскому проекту. Те, где останутся ресурсы — перейдут под протекторат Штатов. Там всё будет чуть похуже — но тоже вполне приемлемо. На фоне того, что происходит сейчас, та, новая жизнь будет казаться народу раем… часть бывших регионов начнёт сотрудничать с Китаем. Да, там будут определённые противоречия — но их решение не создаст риска существованию самого человечества. Понимаешь?

Я молчал, глядя на море.

— Это сделать гораздо проще. По сути, это ведь уже сделано — осталось только закончить начатое.

— Сколько… народу погибнет? — спросил я, тщательно стараясь имитировать глубокую задумчивость. — Наших людей?..

— Не так много! Небольшие стычки на Кавказе… Запад быстро вмешается, гуманитарка пойдёт в огромных объёмах — они ведь уже готовятся к этому. Скоро всё закончится. Зато потом начнётся новый виток. Понимаешь? Культура-то никуда уже не денется, она намертво вплетена в новый мир. И она породит новые возможности.

— Насколько… вероятно, что это всё остановит? — спросил я.

— Моё личное мнение — что это единственный шанс, который у нас есть. Мы должны добить саму возможность противостояния в зародыше.

Снова пауза. Я опять делал вид, что мучительно размышляю.

— Как именно? Смерть верховного и сговор региональных лидеров? Аналог Беловежской Пущи, так?

Саша широко улыбнулся.

— Я так и думал, что ты уже начал готовиться. Глядя на твои действия с региональными элитами… твой босс, кстати, будет проблемой. Скорее всего, придётся повторить вариант с Ельциным, ты понимаешь?