Саня хотел что-то ответить, но тут сирена взвыла совсем рядом. Где-то за заколоченным окном мелькнули синие отблески проблескового маячка. Мы притихли.

Милицейская машина (или скорая?) проехала мимо, по ближней дороге.

— Ну вроде как участвовал в легендарной битве… — всё-таки ответил Санёк.

— Дурь, — уверенно сказал я.

— Слушай, вот сейчас обидно было!

— Зато правда.

— Не будь ты… — начал было Саня, но потом осёкся и спросил: — ты где, кстати, так махаться научился? На секцию ходил?

— Что-то вроде, — кивнул я.

— Оно сразу и видно. Вообще, повезло, конечно, что ты рядом оказался. Я нифига не понял, почему пацаны не помогали — видели же, что меня сейчас мочканут… — он грустно вздохнул и замолчал, погрузившись в свои мысли.

С наступлением темноты заметно похолодало. Без куртки было зябко; я очень хотел обратно в квартиру Серёжиного дяди.

— Может, пойдём уже? — предложил я.

— Погодь чутка, — ответил Саня. — Надо дождаться, как скорые обратно поедут. Тогда уже можно пробираться.

— Ясно… слушай, а чем ты вообще по жизни занимаешься? Работаешь? Учишься?

— Учусь, — ответил Саня.

— А где?

— В Политехе, на программиста-лаборанта.

Я мысленно улыбнулся. Определённо, мироздание начинает мне подыгрывать. Для реализации моих дальнейших планов мне очень нужен был человек с айтишными навыками этого времени. Однако же радоваться рано: совпадение могло быть ложным. Едва ли футбольный фанат мог быть хорошим кодером. Или всё-таки мог?

— И… как успехи в учёбе? — спросил я.

— Да нормально, — ответил Саня. — Я сейчас на третьем курсе. Посылали на олимпиаду в Берлин, так меня одна британская компания клеить начала. Чуть не контракт подсовывали. А ещё вашей компании продал одну прогу, которая обрабатывает данные со спутников и даёт прогнозы по запасам месторождений. Допилил курсовую, и вот: продал за триста баксов. Оторвали с руками! Только хардлок за их счёт, конечно.

«Видимо, всё-таки мог», — решил я про себя.

— Слушай, а ты где остановился? — спросил я.

— В смысле?

— Ну, переночевать есть где?

— Сейчас на вокзал пойду, электричку ждать.

— Слушай, а, может, у нас заночуешь? — предложил я. — Не думаю, что мой друг и его дядя будут против, учитывая все обстоятельства.

Санёк помолчал немного. Потом ответил:

— А это дело. На вокзале менты шмонать будут, ловить наших. Реально же трупы были… короче, если получится буду благодарен.

— Договорились, — кивнул я.

Шли пешком, пробираясь через кусты и обочины. Чуть не попались, когда переходили большой мост: со стороны метро шёл пеший патруль. Увидели, как мы забираемся на тротуар, и начали кричать. Нам же ничего не оставалось делать, как дать дёру. К счастью, за нами не погнались. Видимо, работы и без того было предостаточно.

Отдышались, потом дворами-мостами-парками дошли до дома Антона Семёновича. Санёк при этом достаточно уверенно ориентировался, достаточно назвать было адрес, и он привёл меня на место не хуже навигатора. «К тётке часто ездили, пока жива была», — пояснил он.

К моему удивлению, Серёжу мы встретили возле подъезда. Он стоял, нахохлившись, в тонкой светлой ветровке и тревожно оглядывался по сторонам. Увидев нас, он широко улыбнулся и кинулся ко мне, раскрыв объятия.

— Саня, блин! — воскликнул он, стискивая мою грудь. — Ну ёлки же! Напугал ты нас!

В этот момент из подъезда показался сам Антон Семёнович. К моему появлению он отнёсся более сдержано, хотя и явно был рад меня видеть.

— Слухи дошли, там какая-то потасовка ультрас была, — сказал он. — Видел что-нибудь?

— Видел, — кивнул я. — Кстати, это Саша, — я указал на своего спутника, который до этого мялся в тени кустов, стараясь казаться как можно незаметнее.

— Драсьте!.. — кивнул он, улыбнувшись.

— Одессит, что ли? — спросил дядя, протягивая ему руку. — Я Антон Семёнович.

— Очень приятно, — кивнул Саня.

— Ты что, тоже из этих что ли будешь? — спросил дядя.

— Был… наверное, — Саня вздохнул. — Насмотрелся сегодня. Меня чуть не зарезали — Саша вот меня выручил. Он махается будь здоров! Как Джеки Чан!

Антон Семёнович улыбнулся.

— Чип с Дейлом, не иначе, в одном лице, — сказал он, глядя на меня.

Я улыбнулся в ответ.

— Ладно, народ, дело ясное. Добрались и отлично. Айда домой, мне надо выспаться, — сказал он.

Мы поднялись в квартиру. Антон Семёнович, однако же, лёг далеко не сразу: сначала накормил нас борщом и котлетами. Потом где-то достал ещё один комплект постельного белья.

Мы втроём разместились в одной комнате, где уже ночевали мы с Серёжей после возвращения из Зоны. Для ещё одной постели нашёлся матрас, который постелили на пол, рядом с моим. Серёжа спал на узкой тахте, у стенки, на которой висел ворсистый ковёр.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи, но, несмотря на поздний час, спать не хотелось, сказывался полученный адреналин.

— Саня? — минут через пятнадцать непрерывного ворчанья и вздохов спросил Серёжа. — Не спишь?

— Нет, — мы с Саньком ответили одновременно.

— Блин. Как вас различать-то теперь? — вздохнул Серёжа.

— Зови его Шуриком, — предложил я.

— А почему меня? — возмутился Санёк.

— Потому что я первым ответил, — сказал я.

— Нечестно… хотя ладно, Шурик так Шурик. Даже интересно.

— Что спросить-то хотел? — уточнил я.

— Как там было-то, в качалке в этой?

— Да нормуль. Колхоз, конечно, но всё, что надо есть. Зря не пошёл, — на автомате ответил я, и тут же попытался исправиться, — хотя…

— Да нет, правда зря, — перебил Серёжа. — Теперь вот думать буду, что бросил тебя в беде…

— Ха! — возразил Шурик. — Это ещё кто кого бросил! Или ты что, так же махаться умеешь?

— Нет, не умею, — ответил Серёжа. — Но всё равно.

— Ничего не всё равно. Там людей убивали. Понимаешь? По-настоящему.

Серёжа промолчал.

— Вообще, очень странное чувство, конечно… — признался Шурик.

— Что выжил? Ничего, это нормально.

— Нет! — возразил он. — Не это…

— А что тогда?

— Слушай… ты только без обид если что, ладно?

— Ну как скажешь… а в чём дело?

— Да как-то вообще необычно, что в центре нашей столицы, в эпичном махаче столетия меня вдруг спасает реальный москаль…

Я сделал паузу. Потом осторожно спросил:

— Что именно тебе кажется необычным?

— Ну, знаешь… по чесноку если наши вас недолюбливают. Футбольные ребята.

— Да вы и друг друга не сильно долюбливаете, — улыбнулся я. — Хотя смотря что считать любовью, конечно.

— Ты не понимаешь, это другое, — возразил Шурик, невольно скопировав ещё не родившийся мем.

В этот момент в комнату, постучавшись, вошёл Антон Семёнович.

— Так, молодёжь, кончай шабаш. Завтра день будет, натрындитесь. Мне вставать в семь!

— Поняли, доброй ночи, — сказал я. — Молчим.

И мы замолчали. А я крепко задумался.

Меня разбудил писк сотового телефона. Нащупав трубку, которая лежала рядом на полу, на зарядке, я поглядел на светящийся экранчик. Номер был незнакомым. В другое время я бы сбросил вызов не задумываясь — но сейчас, в девяносто седьмом, до появления телефонных мошенников и спамеров, оставалось ещё не меньше десяти лет.

Так что я принял вызов.

— Ало? — сказал я хриплым голосом и прокашлялся. Потом добавил: — Слушаю?

— Саша? — ответил Владимир Вольфович. — Ты в Киеве?

Остатки сна улетучились как от порыва ледяного ветра.

— В Киеве… что-то случилось?

— Нет-нет. Ничего. Пока что. Но мне нужно срочно обсудить некоторые вопросы. Я в курсе того, что произошло в лагерях и знаю, что в Москву тебе лучше не надо. Поэтому сам прилетел в Киев. Ты сможешь подъехать в центр? Скажем, через часик? Прорезная, двадцать два. Запомнил?

— Прорезная… это улица такая, да? — переспросил я.

— Да. Давай там через час. Место называется «Оксамит».