Резко обернувшись, Рита не смогла скрыть во взгляде искреннего удивления. Нет, она, конечно, внимательно слушала своего личного, на сегодняшний день, гида, в машине. Но как-то совсем серьезно к словам не отнеслась.

— И вы уверены, что наши отношения…

— Но вы же прилетели в Москву, — припомнил он, сомнений не было, её категоричный отказ почти месяц назад, во время прогулки по Зеленоградску. — Кстати, Рит, всё хочу спросить. Скажите, чтобы вы приняли какое-то решение, приглашение — за какой промежуток времени необходимо согласовывать с вами вопрос?

Нет, он не спрашивал серьезно, скорее — иронизировал. Но для неё… На какое-то мгновение прикрыв глаза, постаралась сохранить полное спокойствие.

— Алексей, вы же прекрасно понимаете, почему я отказалась, — обронила тихо. — Скорее, здесь уместнее спросить, почему всё-таки прилетела. Мне кажется, касаться этого вопроса не надо, но у нас с вами и так слишком на многое наложено ограничения. Когда я вам звонила, в тот вечер, я не собиралась никуда лететь. А вот когда услышала в трубке ваш голос. Слишком уставший…

— Пожалели… — не удержался от того, чтобы не съязвить. Понимал, на сколько опасно для их хрупких отношений, но… Не привык к жалости… Не терпел её…

— Да, только не вас, а о том, что не полетела, — кажется, совершенно не обратив внимания на его тон, спокойно произнесла Коташова. — Да, понимаю, вам было бы не до меня. Сын — это серьезно. Тем более — ребенок. Но когда рядом… — а вот закончить она не решилась. Да и не требовалось.

Обняв её, вот сейчас — действительно обняв, дав почувствовать силу его рук и, в то же время, не допустив ни малейшей грубости, чуть склонившись к спрятанному в капюшон личику, совсем тихо признался:

— Мне не хватало вас Рита. Просто рядом. Просто, чтобы вот так обнять. И очень рад, что вы прилетели. Вы — надежда и отдушина. Ради вас хочется жить. Поверьте, я никому и никогда ничего подобного не говорил. Мне кажется, у нас всё получится, если сами захотим…

Если они захотят… Коташова… прижавшись к его груди, на какое-то время затихла. Вот что у неё не получалось, у тела получалось, а у неё — довериться этому человеку. Довериться полностью. Нет, не раствориться в нем, не потерять себя, а просто — поверить. Слишком часто обжигалась, что теперь выходило боком.

вечер этого же дня

1

Санкт-Петербург. Лада в удивлении смотрела на мужа. Вот к ней в клинику, даже если и приезжал, то никогда не заходил. Обычно, дожидался её в машине. Почему? Однажды попыталась выяснить, но внятного ответа не получила. И решила больше подобных вопросов не поднимать. И сейчас увидеть его на пороге своего кабинета…

— Дима, у меня, вообще-то, еще пол часа приема, — заметила она на всякий случай.

— В курсе. Там никого нет, — кивнул он в сторону двери.

С сомнением смотря на молодого человека, Лада, поднявшись, аккуратно обойдя его, выглянула за дверь. Да, как ни странно, но коридор был пуст. Нонсенс. С того момента, как отменили ограничения по приему посетителей, от одних только бабушек и дедушек волком выть хотелось. Нет, против возрастных пациентов ничего не имела. Только те, выискивая порой у себя болячки, шли… пообщаться. А это отнимало время тех, кому помощь была реально нужна.

— У тебя что-то случилось? — поинтересовалась она, возвращаясь к своему столу.

А вот радости от встречи с её стороны не почувствовал. А ждал, что, хотя бы, улыбнется. Они еще не успели на столько надоесть друг другу, чтобы вести себя при встречах как супруги с двадцатилетним стажем.

— А я к любимой жене могу приехать только с какой — то проблемой? — задал встречный вопрос. — Нет, Лад, ничего серьезного. Я в понедельник в Москве должен быть, так что поеду ночным, в воскресенье.

— Подожди, а самолетом?

С чего вдруг возник вопрос с самолетом, понять не мог. Да, конечно, быстрее. Только, если не командировка. Вот тут выбирать не приходится. Ну, не в руководящем он, пока, составе.

— У меня поезд оплачен.

— И ты приехал ко мне сейчас, чтобы сказать об этом? — полюбопытствовала Лада с непонятной для Дмитрия тональностью. — Дома или через пол часа — нет, никак?

Ну, вот, не нравился ему тон любимой жены. Что-то было в нем не так. Понять только не мог, что именно. Складывалось стойкое ощущение, что с ним, намеренно, провоцируют ссору. Возникал вопрос — с какой целью. Что, какая проблема оставалась за кадром?

— Я сегодня на дежурстве, — перехватив недоумевающий взгляд (о его дежурствах, здесь действовало неписаное правило, обычно, узнавала заранее), пояснил, — Внепланово.

И дежурство, действительно, было. Поменялся специально, чтобы не терять часы. И уж от жены в последнюю очередь ждал непонятного «выпада». Лада всегда понимала и поддерживала его стремление продвижения к карьере.

— Понятно… — обронила та коротко, возвращаясь к своей работе, вернее — к заполнению каких-то данных на компьютере. — Какая у нас там сегодня дежурит на скорой: рыженькая или черненькая? А, может, беленькая?

Она язвила. Еще одна новость. И язвила… Обратил внимание не только на тон жены, но и на формулировку вопроса. Его подозревали… Нет, его не подозревали, уже открыто обвиняли! Его!!

— Лад, правда, дежурство, — в сути полу истеричного состояния разобраться не мог. — Хорошо, поехали со мной. Вопрос с твоим присутствием решаем, если у нас вдруг на столько тяжко стало с доверием, — предложил он, сохраняя максимально серьезный тон. — С чего подозрения-то появились, что-то не пойму? — до сих пор и вопроса о верности друг друга не возникало. Само собой, подразумевалось, что совместная жизнь, даже если бы и не было официально заключенного брака, исключает «походы на лево».

— Подозрения, говоришь? — а ему показалось, что жена сейчас просто разрыдается. — Я тебя просила никогда мне не врать? Просила? — голос поднялся до опасной тональности. — Константинов, я люблю тебя, но не позволю над собой издеваться! У меня нет звездного отца, но есть гордость! Надоела, наигрался, давай разведемся!

А вот сейчас… опешил. Какой развод, с чего вообще возникла тема, учитывая, что еще вчера было всё отлично. Уже и о ребенке стали поговаривать. И получить сейчас предложение развода ожидал в последнюю очередь.

— Зашибись, заехал к любимой жене. Извини, Лад, но, по-моему, в данный момент, ты издеваешься надо мной, — произнес совершенно спокойно, так же спокойно продолжая, — Хотел отвезти домой, но, вижу, моя компания тебя сегодня не устраивает. Если появится желание пообщаться, где найти, знаешь. Не будут пускать, позвони, встречу. И, да, — оглянулся уже в дверях, прежде чем окончательно закрыть за собой ту, добавил, — У нас на скорой сегодня дежурит исключительно мужская бригада.

Долго сидел в машине, размышляя над произошедшим. Ладно бы, был виноват. Другой разговор. Но вины-то никакой не было! В ситуации оказался, смешнее не придумаешь. Только не до смеха. Совсем… Еще и командировка… Просто классика жанра. Всё одно к одному.

Долго задумчиво смотрел на телефон в своих руках. Не привык, не приучен был выносить свои проблемы на обсуждение. Но сейчас… И сам не заметил, как нажал вызов. И сбрасывать было поздно, на другом конце «провода» сняли трубку…

— Дим, рад слышать, — голос отца звучал достаточно бодро и обнадеживающе счастливо. Хотя, в последнее время, и с его настроением случались перепады.

В тот момент, когда зазвонил телефон, Константинов-старший помогал своей гостье сесть в машину после очередного небольшого экскурса. Как и обещал, время в помещении она, практически, не проводила. Вчера вернулись в квартиру почти в одиннадцать. Сегодня, по всей видимости, будет примерно так же… Хотя, видя её усталость…

— Взаимно, — обронил молодой человек, постаравшись выдержать хоть немного оптимистическую тональность. — Бать, знаю, что можешь ответить, и сам понимаю, что не тебе звонить, сам давно взрослый мальчик. Но, как-то получилось, ничего понять не могу…