Бросив на заднее сиденье автомобиля спортивную сумку, Константинов обернулся и… Вот такого поворота сегодня, точно, не ожидалось…
— Лёха, не дури, — попытался остановить его Сашников, всерьез испугавшись за благополучное завершение вечера. В их сторону направлялась эффектная дама, которой здесь было бы лучше не появляться… Или, вернее даже сказать — вообще не появляться.
— Всё в норме, — заверил Константинов, обходя друга и направляясь той на встречу.
Ольга Петрова… Который раз задавался вопросом, каким образом мог потерять от неё голову шесть лет назад… Она была совершенно не в его вкусе. Жгучая брюнетка, почти с него ростом. Любительница мини и жутко обтягивающих джинсов. Яркий, бросающийся в глаза, он бы даже сказал — вызывающий макияж.
— Константинов себе не изменяет: спортзал по четвергам, — пропела она, останавливаясь в нескольких шагах от… мужа.
— И тебе хорошего вечера, — обронил он, смотря мимо нее, на машину, оставленную у обочины. Туда, где у открытой дверцы стоял мальчишка, держала которого за руку какая-то дама, возможно, да и скорее всего — новая няня. Вот чем себя не утруждала Петрова, так это занятиями с собственным ребенком… — Чем обязан этой встрече?
— Сын соскучился, — сообщила она, при этом в тоне ясно слышалось совершенное безразличие к мальчишке. А то, что привезла его сейчас сюда, означало только одно: вновь что-то понадобилось. Впрочем, что — догадывался… — Не хочешь, наконец, начать уделять ему больше времени?
Ничего не изменилось. Подобного рода провокации устраивала с завидной периодичностью, точно зная, насколько болезненен данный вопрос для самого Константинова. Общение с сыном раз в месяц по 15 минут было настоящей пыткой. Для обоих…
— Оля, ты перестанешь, наконец, издеваться над ребенком? — не отводя взгляда от мальчишки, поинтересовался Алексей, при этом старательно выдерживая ровный тон. Вот поддаваться на провокацию не собирался. Больше не собирался, приняв, наконец, решение прибегнуть к юридической помощи в решении существующей проблемы. — Дай нам нормально видеться и общаться.
Он пытался уговорить её на нормальный, цивилизованный разрыв отношений с самого начала, когда стало ясно, что брак идет ко дну. Да и… не было там брака. Было неконтролируемое влечение. Какое-то помутнение рассудка. По крайней мере — у него — точно. А вот с её стороны — определенный расчет, не увенчавшийся успехом. За который теперь расплачивается ребенок…
— А всё в твоих руках, Константинов, — с уверенностью заявила Петрова, на мгновение, оглянувшись на мальчишку. — Даже больше скажу: я тебе его со всем барахлишком отдам. Воспитывай и играй в отца, сколько твоей душе угодно. Мои условия ты знаешь: домик, ладно, можешь квартиру на лазурном берегу и лет так на пять приличное содержание, чтобы я себе ни в чем не отказывала.
— А не слишком жирно? — не сдержав язвительной усмешки, поинтересовался Константинов.
Миллиардером не был, но прикупить нормальную недвижимость, даже за границей, вполне мог себе позволить. И уж кто, а Петрова отлично это знала. Вот только просчиталась, выходя за него замуж. Жить по заграницам не планировал, а значит, и жильё приобретать там смысла не видел.
— Этого даже мало, — продолжала она, вновь сосредоточив внимание на бывшем муже. — Я с тебя еще за моральный ущерб не требую. Роды в мои планы не входили.
— Рожать тебя никто не заставлял, — не удержался он от напоминания. — Принимала решение ты. Это — первое. Второе — ты, дай припомнить точно, обеспечила себе безбедное будущее лет так на десять, достаточно опустошив общий счет. Кстати, могу добавить, купишь себе домик на берегу Финского залива, — а вот, сейчас, не удержался от соблазна съязвить, чего, до сих пор не позволял себе делать ради собственного же спокойствия. — Красивые места, между прочим, шикарная природа.
— Ясно, ничего не изменилось, — констатировала Петрова. — Жаль, Никита очень скучает. Будь он тебе нужен, ты давно бы выполнил мою маленькую просьбу и получил желаемый развод. И сына…
И сына… Ключевым здесь было именно «и сына»… Было, если бы не одно существенное «но», которое прекрасно понимал он, но не желали понять окружающие его люди, те, кто, хоть немного был в курсе проблемы. А как не скрывай личную жизнь, что-то да станет народным достоянием. Как говорится — издержки профессии…
— Лёх, а может, ну его, деньги, купи ты ей этот домик, — дождавшись, когда Петрова вернется к машине, к нему приблизился, наблюдавший со стороны за разговором друга с бывшей женой, Сашников. — Сын — дороже.
— Если бы всё было так просто, Тём, получила бы она и домик, и отступные, — с уверенностью прозвучал ответ Константинова. — Только проблема в том, что Никиту всё равно не отдаст и видеться нормально нам не даст, — продолжал он, проводив взглядом отъехавшую с женой и сыном, машину. — В любом случае придется судиться. Так уж лучше сразу.
Два года пытался решить вопрос с разводом мирным путем. Пытался сам обговорить возможные условия с бывшей… Однако узел только туже затягивался. Проблема не решалась, а вот мальчишка превратился в предмет открытого шантажа. Причем — со стороны матери! Вот этого ни понять, ни принять Константинов не мог.
— Сколько адвокаты уже работают? — осторожно спросил Сашников.
— Нормально работают, — отозвался Алексей, направляясь к машине. — Переломать пацану психику я не дам, — добавил он. Хотя вот сейчас, спустя время, понимал, что то, в действительности, упущено. Раньше следовало начинать…
— Лёх…
— Всё, Артем, на этом останавливаемся, — попросил Константинов в своей достаточно жесткой манере, когда требовалось резко остановить обсуждение малоприятной темы. А говорить о бывше-нынешней жене и о ситуации с сыном желания не имел. Проблема эта была исключительно его и его семьи.
— Надеюсь, понимаешь, что творишь, — кивнув, отступил Артём. — Сейчас куда? — поинтересовался он, уходя от разговора о Петровой и всего, что с ней связано.
— К себе, — не раздумывая долго, отозвался Константинов, секундой спустя в некотором раздумье продолжая, — Потом дело одно есть, надо, наконец, расставить точки над «i». А то тут очередной шедевр намечается, загружен буду максимально.
— Я слышал, ты на короткометраж у Буровой подписался, — осторожно заметил Сашников, так же осторожно поинтересовавшись, — Совсем всё плохо? — здесь явно имелась ввиду финансовая составляющая.
Наталья Семёновна Бурова, как режиссер, была достаточно сильная. Работала, в основном, в научно-популярном жанре. Работы были интересные. Но вот сотрудничать с ней было, действительно, крайне сложно. И причина не только в зашкаливающей требовательности. Кое-кто был склонен считать её самодуром.
— Сюжет интересный, там не совсем короткометраж, — подтвердил Константинов очевидное, да и скрывать смысла не видел. — Скорее научно-популярный фильм. Сорокаминутка с серьезными художественными вставками. Основная работа в декабре. На всё про всё где-то месяц. У меня как раз в ноябре заканчивается очередная «опера», а это, скажем так — приличная халтурка.
На самом деле крайне редко шел на такие работы. Только, если, действительно, увлекал сценарий. На этот раз думал очень долго. Не очень устраивали условия контракта, слишком много ограничений до самого окончания съемок. С другой стороны — месяц-полтора вполне можно было вытерпеть, учитывая предложенный гонорар.
— А не проще было где-нибудь в рекламе подхалтурить? — прерывая размышления друга, поинтересовался Сашников. — Проблем меньше, доходов больше. Ты же знаешь, как с Буровой работать. Никаких денег не захочешь за тот казарменный режим, который она устанавливает.
— А ты знаешь мое отношение к рекламе, — перебил Константинов друга, захлопывая за собой дверцу автомобиля. — Ладно, давай, правда, времени в обрез, — добавил он, включая зажигание.
Он принял решение, которое, надеялся, изменит всю жизнь. Всю оставшуюся жизнь. Прожить ту хотелось совсем по-другому. Никогда не думал, что однажды появится желание не просто видеть рядом с собой близкого человека, но и чувствовать свою для него нужность. Не в финансовом плане, вернее даже — не только в финансовом, но и в духовном, в общении… Слишком долго 1 шел к этому. А вот теперь… Что теперь — пока и сам не знал. Им решение принято. А вот что касалось другой стороны, тут возникали вопросы. Та, ради которой готов был изменить собственную жизнь, по-прежнему избегала, элементарно, сама звонить. Хотя на его звонки отвечала. И в общении практически не чувствовалось напряжения…
