— Надо, значит надо! — безропотно соглашаюсь.

— А тебе нравится?

— Непривычно. Чистенько, светленько… — обвожу взглядом комнату, — ну ничего-ничего…Никитос с Лимуром это быстро исправят.

— Ничего они не сделают, — Лика победно задрала нос, — обои можно даже щеткой мыть, а у дивана обивка антивандальная.

— Правда что ли? — у меня вырвался смешок. — Плохо ты о них думаешь! Обои можно драть когтями, а на диване лепить или клеить. Еще может «само», что-нибудь разлиться или свалиться. Я, например, обои пальцем раскатывал, так знаешь, послюнявишь и трешь, а в диван прятал мандариновые дольки и кожуру, мне нравилось, как пахло. Вариантов вандализма, знаешь ли, много.

— Лик, тут больше нельзя рисовать, да? — вклинивается между нами Никитос, преданно глядя на нее.

— Если тебе захочется здесь рисовать, мы с папой купим большие листы и наклеим на стены. Изрисуешь, потом наклеим другие. Потом опять. Подойдет?

Никита радостно кивнул.

— А когда?

— До завтра потерпишь? Пойдем-ка мыть руки, — отрывается от меня, разворачивает его за плечи, — и будем лепить пельмени. Спрячем в один из них пуговицу. А кому она попадется, тот получит мороженое.

Подпрыгивая Никитос убегает.

— А на самокате можно кататься? — слышится из глубины квартиры.

— Можно конечно, только колеса помоем, — выскакивает за ним Лика. — Мультики будем смотреть после ужина? Развалимся на диване… выключим свет…Лимура возьмем…А папе защекочем живот, чтобы торт нам купил.

Хитрюга, торт, как раз уже в холодильнике. Им собирались отметить возвращение домой.

— Давай!

— Мыло бери! — и дальше голоса глохнут за шумом воды.

— Весело тут у Вас! — жмет мне руку, прощаясь Тенгиз. — Щекотка или торт! — многозначительно подмигивает. — Мучительный выбор!

— Может останешься на ужин?

— Не, побежал. Меня Лена ждет, я всю неделю приходил очень поздно. Обижается, что совсем ее забросил. В области выиграли тендер на ремонт санатория, мотался туда каждый день. Не виделись почти. Соскучился.

Обувшись, отсалютовал мне в коридоре, и убежал.

Женщина из опеки, пришла через два дня. Предупредив нас, буквально за час до визита. Лика, очень переживала, что не успела купить шторы в зал, а мне почему-то на психах, вспомнилось, что справки от ветеринара у нас на Лимура нет!

Тетя нам вроде попалась адекватная. Прошлась по комнатам, заглянула в холодильник, удостоверилась, что лекарства хранятся в специальной коробке высоко, проверила чистоту сложенных стопочкой детских вещей в шкафу. Потом книжки Никитоса полистала, повосторгалась желтыми внимательно следящими за ней глазами Лимура, спросила у сына, что любит кушать. А он честно ответил, что не любит. Кашу, капусту маленькую, рыбу. Но ест, а то не победит Димку с дзюдо.

А затем, выяснив, что наши родственники, не бабуины, а интеллигентные люди, и убедившись, что мы не скандалим, не бухаем, аморальный образ жизни не ведем, да еще и врачи…как мне показалась, даже прониклась симпатией…ну и напоследок, нажаловалась на проклятый холецестит.

— Может удалить желчный? Мне предлагали…

— Я за сохранение функционирующих органов. Конечно, когда они постоянно дают о себе знать, то тут нужно выбирать меньшее из зол… Люди с удаленным апендиксом чаще болеют кишечными заболеваниями, например. Потому что именно он отвечает за выработку правильных бактерий в кишечнике, — авторитетно кивнул на ее неверящий взгляд. — В вашем случае, диета и дисциплина очень эффективны. Будут показания к операции, обращайтесь.

Закрыв за ней дверь, мы переглянулись, и выдохнули с облегчением — пройдено первое испытание.

— Вроде все неплохо прошло, да?

— Ведь припрется к тебе, — обняв за талию, Лика прижалась ко мне.

— А я думаю, нет. Она сама сказала, что живет с этим десять лет…и ничего…

На втором заседании, судья принял к рассмотрению представленные с обеих сторон документы. Наших оказалось побольше. Зато, как я понял, условия проживания, с той стороны оценили высоко. Справки о доходах — впечатлили. Банковские выписки, о ежемесячных переводах в мой адрес, положительно отразились на Юлькиной репутации. Да с нравственными изъянами, но не безнадежная! Никогда не забывала о сыне. От выполнения родительских обязанностей не уклонялась.

— Это ничего не меняет, — шепнула мне адвокат, — родитель, проживающий отдельно от ребенка, не ограничивается в возможности финансового участия в его жизни. Наоборот, это его обязанность. Никита ходит в платный садик, до этого была няня. За ее деньги вы создает ребенку комфортные и благоприятные условия, а не тратите их на себя. Расходы, подтверждаемые. Все прозрачно. Со своей стороны, вы его одеваете, кормите, оплачиваете лекарства и врачей. Не вижу здесь никаких противоречий.

Юлька выглядела болезненно бледной и уставшей. Часто пила воду из бутылочки, словно, борясь с тошнотой. Черты ее лица заострились, смазывая миловидный эффект во внешности, и меняя его в зрелую сторону. В глазах не осталось кричащего, эгоистичного выражения. Возникло ощущение, как будто она недавно переболела, и еще не оправилась.

— Юля беременна, — наклонившись, тихо выдохнула мне на ухо Лика.

— С чего ты взяла?

— Она без колец. Посмотри даже обручалку сняла. На щеках сосудистые звездочки появились, на шее — экземотозное высыпание. Первый триместр. Недель десять-двенадцать, думаю. Скорее всего принимает гормоны после выкидыша. Тошнота и отеки — побочка.

Снова села ровно, и ее рука сжала мою, когда судья завершил заседание, назначив новое слушание после изучения представленных сторонами документов.

Наша адвокат, подала ходатайство о вызове свидетелей. В очередной раз, снабдив нас оптимистичными напутствиями, допила кофе из автомата, и переключив внимание на свой разрывающейся мобильный, удалилась решать вопросы, требующие ее присутствия.

Юлька остановила нас на выходе из суда. Ждала, нервно кутаясь в шарф, намотанный поверх пуховика, поеживаясь от пронизывающей холодной сырости.

— Вадим, можно мне увидеться с Никитой? — ее тон был просящий, в нем не было ни прежнего превосходства, ни претензии. — Обещаю, что не буду истерить. Я просто хочу посмотреть на него, услышать, прикоснуться. Пожалуйста.

На ее глаза навернулись слезы. Денис стоял рядом с ней, прожигая меня взглядом, готовый, если понадобиться вступить в схватку. Защитить свою женщину. Выгрызть для нее этот кусочек радости.

— Конечно, Юль. Погода сегодня не располагает к прогулкам. Давай встретимся через два часа у торгового центра. В нем есть детский городок, и кафешки. Мы подготовим Никиту. И все вместе там побудем, — движимый то ли жалостью, то ли опасениями, что отказ может обернуться против меня в суде, согласился. — Он не будет чувствовать себя скованно, а ты сможешь с ним поиграть. Если, начнет артачиться, я что-нибудь придумаю, и тебя подстрахую.

Денис обеспокоенно посмотрел на жену. Она, смахнув слезы, улыбнулась и успокаивающе погладив по груди, прижалась к нему.

— Спасибо, — Юлькин муж, благодарно кивнув, ответил за двоих.

Никитос был встревожен и озабочен. Но предстоящие развлечения в детском центре пересилили волнение от встречи с матерью. Поначалу он держался от нее на расстоянии, и все же достаточно близко, чтобы можно было слышать, о чем она говорит. А Юлька в этот раз почему-то словоохотивостью не страдала. На помощь пришла Лика. Сначала порассуждала о черепашках-нинзя, о Димке, которого Никита вывел на последней тренировке из равновесия, специально перепутав, каким приемом. Потом, сделала вид, что забыла какой сюрприз они прятали в пельмени.

Что мороженое никому не досталось, потому что пуговицу никто не нашел, уже вспоминал Никита, с высунутым языком переступая по подвесному деревянному мостику. С одной стороны, его страховала Лика, с другой восхищенная его умениями Юлька. Сына как прорвало, он выложил все. И про тренера, и про Димку, и про кимоно. Деловито объяснил, что Лимуру нельзя рыбу, и они с Ликой дают ему корм, а еще у него есть диномобиль с динозаврами, и кингуруми! Пометавшись между игровыми домиками, помчался к горкам, где через, пару спусков, без опаски подавал Юльке руку. Затем был лабиринт, батут, сухой бассейн. Мы с Ликой и Денисом напряженно наблюдали за происходящим. Я, еще и со страхом, опасаясь, что мама может так сильно понравиться, что он захочет быть вместе с ней.