Звонки с незнакомых номеров, за сегодня — доставали. Но от них было не отмахнуться. Во избежание осложнений после операций, приходилось перестраховаться, иногда корректировать назначения, а иногда просто терпеливо выслушивать нытье пациентов. Увы, профессия к этому обязывала. Тут уж ничего не попишешь, жалобы, недовольство или ожидание молниеносного выздоровления, давно воспринимались, как неотъемлемая составляющая работы.

— Вадим Александрович? Беспокоит Леон Сванидзе. Мы можем встретиться? — вежливо, но настойчиво поинтересовался голос из трубки.

— Когда и где вам удобно Леон Николаевич? — не стал делать вид, что не понял с кем разговариваю.

— Сегодня.

— Я на дежурстве в больнице. Освобожусь после трех.

— Если вы не против, я бы подъехал. Найдете немного времени?

— Конечно. Как приедете, наберите меня. Если не возьму телефон, значит — на экстренной операции, и придется подождать.

— У меня просьба, — на том конце, возникла обдумывающая пауза. — Мне бы хотелось, чтобы Лика не знала о моем визите. Не стоит ей добавлять лишних волнений.

— Совершенно с Вами согласен. Но, если разговор затронет ее интересы, я не стану скрывать его содержания.

— Мне определенно нравится ход ваших мыслей, Вадим. Рад слышать, что вы готовы защищать благополучие моей дочери. До встречи!

Лика не раз говорила, что ее родители современные, продвинутые люди, без предрассудков. Которые всегда принимали выбор своих детей и во всем поддерживали, не ограничивая рамками собственных взглядов. Были опорой и тылом.

Только готов спорить, что в нашу безумную любовь, они не поверили. И мою кандидатуру на вакансию мужа явно не одобрили. Переживают, что дочь связалась непонятно с кем. Да еще и замуж скоропалительно собралась.

В конце концов, познакомиться с будущим тестем лишним не будет. Постараюсь его убедить, что опасности для его дочери не представляю. Наоборот, хочу видеть ее счастливой. Стать надежной стеной. Тем, с кем, можно быть самой собой, настоящей и неидеальной…

Хотя, для меня она, итак безупречна во всех отношениях.

Понятно, что Леон Николаевич навел обо мне справки, разузнал подноготную и подготовился к этому волнительному событию… Или оно только для меня волнительное? Судя по всему, он настроен решительно, раз выдвинул это предложение практически в ультимативной форме.

Остается надеяться, что Сванидзе — старший, такой же выдержанный и рассудительный, как и его сестра. Которая мастерски умеет находить компромиссы в любой конфликтной ситуации.

Да, нам предстоит непростой разговор. И выйти из него необходимо, как минимум на нейтральной ноте, чтобы не усложнять жизнь женщине, с которой хочется просыпаться каждое утро и строить планы на будущее.

Ликин отец стоял на парковке рядом с больницей, около своей машины. Курил и наблюдал, как в отдалении, с таксистом ругается хабалистая губастая дива, неопределенного возраста. Сильно недовольная, что машина не подана к дверям приемно-выписного отделения. Леона я узнал сразу, и не по черному Лексусу, номер которого он мне назвал. По характерному наклону головы, который я часто подмечал за Ликой, и изучающему, прощупывающему взгляду.

Высокий рост, оливково-смуглая кожа, карие глаза, вьющиеся иссиня-черные с легкой проседью волосы, поджарая фигура — все это придавало ему сходство с испанцем. Вот не зря, мне Лика казалась похожей на байлаору! Копия отца! С бездонными глазищами, мохнатыми ресницами и мягкими губами, теперь часто мне улыбающимися.

— Не буду ходить вокруг да около, — бросив окурок под ноги, он затушил его подошвой дорогих кожаных туфель, и протянул руку для приветствия, — я приехал на тебя посмотреть. Нам с женой очень тревожно и беспокойно. Мы, в растерянности. Не понимаем, что происходит и почему. Лика, давно не склонна к импульсивным решениям. В омут с головой, без спасательного круга никогда не бросается. Да, немного себе на уме, но чтобы вот так… что называется, с корабля на бал… — такое мне и во сне не могло присниться.

Сдвинув брови, посмотрел испытующе, требовательно, явно ожидая считать реакцию с моего сосредоточенного лица. Жгучий взгляд бурлил эмоциями, было видно, у него уже сложилось обо мне невысокое мнение.

— Считаете меня аферистом? — принимая прозвучавший вызов, киваю ему.

— Лика — молодая, красивая, хорошо обеспеченная женщина. Первая мысль, что мне пришла в голову, что ее охмурил какой-то проходимец. Решивший удачно пристроиться.

Глубоко вдыхаю, и медленно выдыхаю. Чего-то подобного нужно было ожидать.

— Давайте сразу расставим точки над всякими буквами. Ни в спонсорах, ни в покровителях, и уж тем более протекционистах я не нуждаюсь. Я здоровый мужик с мозгами и руками. И у меня есть все необходимые ресурсы и качества, чтобы самостоятельно достигнуть желаемых целей. Не беспокойтесь, у моей жены ни в чем недостатка не будет, — отрезал ледяным тоном, не давая ему возможности продолжить.

Недовольно морщит нос. Похоже, он ожидал услышать что-то вежливое, с заискивающей интонацией.

— Надеюсь, Лика знает, что делает.

— Даже не сомневайтесь! — выстреливаю дерзко

— А ты с характером! Мне нравится! — окинул меня внимательным взглядом, как будто только что увидел. — Не кипятись, я не хочу с тобой ругаться, — в его голосе проскользнул намек на… уважение. — Как отец, я должен убедиться, что твое желание окольцевать мою дочь, не продиктовано корыстными или еще какими-нибудь честолюбивыми целями.

Засунув руки в карманы безукоризненных черных брюк, пристально сканирует меня. Обтянутые белоснежной рубашкой плечи, с небрежно расстегнутым воротом, открывавшим обзор на шею, на которой нервно пульсировала венка, выдавали явное напряжение.

— Скажу честно. Дети- самое ценное что есть у меня. И как любящий отец, а я знаю, что у тебя тоже есть сын, я хочу для них самого лучшего. Все, что можно купить за деньги в пределах своих возможностей, я всегда старался им дать. Но, к сожалению, счастье и любовь за деньги не купишь. Это великий дар небес. Быть с теми, кого любишь, смотреть на закаты, радоваться смеху дурачащихся детей, казалось бы, мелочи, но, если этого нет в твоей жизни, ты — пустой, как высохший колодец. Ты не живешь, а существуешь. Теряя самого себя и надежду на лучшее, — выделяет интонацией последние слова. — Так вот, Вадим, я хочу, чтобы моя дочь жила. Жила счастливой семейной жизнью. Не только любила, отдавая себя, а она по другому не умеет. Но и была любима, так, как заслуживает этого. Чтобы мужчина, который берет ее в жены был готов за нее в огонь и воду, в меру баловать, заботиться, беречь. Лика…она же очень хрупкая внутри…только внешне кажется сильной. Я все это говорю, чтобы ты знал, что она всегда будет для меня ребенком, которого я буду защищать.

Мы смотрели друг на друга в упор, как два боксера на ринге перед началом спарринга.

— Я люблю Лику и сделаю все, чтобы она была счастлива, — слова вырвались сами. Я сказал это! И от осознания, произнесенного вслух, накатило какое-то необъяснимое удовольствие.

— Лея, подозреваю не без Ликиной подачи, расхваливала тебя, нам с женой, на все лады. Что ты — и перспективный, и ответственный, и не замечен в легкомысленных романах, не смотря на популярность у женского пола, — усмехнулся прищурившись. — Скажи, тогда почему распался твой брак, и мальчик живет с тобой?

— Бывшая жена, ушла от меня к своей первой любви. Уехала на север. А сына оставила мне, — не стал ничего выдумывать, выдержав взгляд. — Мы развелись. Она сразу же вышла замуж, а мы научились жить без нее.

— И как давно ты развелся?

— Три года назад.

— А сколько лет сыну?

— Осенью будет четыре.

— И что, мальчик совсем не знает мать?

— Скажем так. общается с ней неохотно…

То ли осуждающе, то ли возмущенно Леон Николаевич покачал головой, что-то обдумывая.

— Без женщины сложно с ребенком…

— Не просто… — подтверждающе кивнул, тут же смахнув с глаз отросшую челку. — Но мы неплохо справляемся…