— Не смешно, — сказала я.

— Уж конечно, — сказал Коди. — Ты что, не хочешь помогать людям? Где твои доброта и милосердие?

— Вообще-то, как тебе известно, я на них нажилась, когда продала душу аду.

Питер махнул рукой.

— Это все мелочи. Пора забыть о мелких распрях и вражде. Начинай радоваться празднику. Ты, поди, еще и елку не поставила?

— У меня нет елки в этом году.

Он перестал улыбаться.

— Как?

— Вот дерьмо, — сказал Хью. — Ну, сейчас получишь. Меня так уже изругали за то, что не поставил.

— Потому что ты — Скрудж. — Питер адресовал это ему, но смотрел на меня. — От тебя никто и не ждет рождественского веселья. Но Джорджина... а в прошлом году у тебя была елка?

— Да. Ее сожгли. На вечеринке с мартини, которую я устроила в честь Рождества.

— Я же там был, — сказал Питер. — Не помню этого.

— Ты напился. И отключился.

— И какой же подонок сжег елку?

Мы с Хью переглянулись.

— Хороший вопрос, — сухо сказала я.

Питер посмотрел на Хью с удивлением.

— Неужели ты?

— Нет, — ответил черт. — Картер.

— Рождественскую елку сжег ангел? — спросил Коди.

На той вечеринке он не присутствовал, поэтому услышанное оказалось для него новостью. Как, судя по всему, и для Питера.

— Представь себе, — сказала я. — Мне тоже понравилось. Он поставил пепельницу прямо под нижней веткой.

— Ну, он, пожалуй, оказал тебе услугу, — вмешался Хью. — Можешь теперь купить искусственную. Они легче. Воды не требуют. Не осыпаются. К тому же их можно подбирать под интерьер. Видала, какая у Питера? «Бешеная зелень океана».

Питер вздохнул.

— «Насыщенная морская зелень».

Вслед за ними я тоже посмотрела на эту громадину. Девять футов иголок совершенной формы были обмотаны золоченой мишурой и увешаны красными шариками. Что — поняла я вдруг — безупречно сочеталось с нарядом самого Питера. Выглядела елка как демонстрационная модель с витрины. Верхушку украшала разноцветная, сверкающая звезда, и ее зеленые краски, казалось, придавали голубой оттенок «насыщенной морской зелени».

— Ну хоть ангела наверху у тебя нету, — заметила я. — Это точно было бы лишним. А то и пожаром бы грозило.

— Шути сколько хочешь, — сказал вампир, — но елка у тебя должна быть. Да, кстати, Тайный Сайта... тащи-ка имя.

Я застонала.

— Как, опять?

— Схожу за чашкой. — Он помчался в кухню.

Я посмотрела на оставшихся друзей.

— Вампир, одержимый Рождеством. Ничего страннее не видела.

— Ангел, сжигающий рождественскую елку, — подсказал Коди.

Питер вернулся с кружкой, в которой лежали несколько свернутых клочков бумаги.

— Осталось немного. Тащи.

Я вытянула одну, развернула. «Картер».

— Сукин сын, — не сдержалась я. — Ненавижу Рождество.

— Неправда, — сказал Питер. — Просто надо поставить елку. И сразу почувствуешь себя лучше.

Я снова посмотрела на звезду, потом — на Тауни и Нифона.

— Что мне точно надо, так это убраться отсюда, — сказала я, отставляя бокал.

Прощаясь с друзьями, я вытерпела еще пару шуточек по поводу своего наставничества. И по дороге к двери услышала, как Джером говорит Грейс:

— ...но меня несколько дней не будет в городе.

Тут я сообразила, что не мешало бы его кое о чем спросить.

— Джером...

Он отвернулся от демоницы, смерил меня раздраженным взглядом. И я торопливо поведала, как проснулась этим утром без энергии, которую украла ночью. Джером выслушал со скучающим видом.

— Чем ты ночью занималась? Многократным превращением? Ракетными испытаниями? Тяжелой атлетикой?

Какие занятия могли сжечь энергию, я знала и без него.

— Ничем. Просто спала. Но видела сон.

— Из нас сны жизнь не вытягивают, только из людей, — сухо заметил он. — На чем ад и держится.

Увидев выражение моего лица, он вздохнул.

— Скорее всего, это ничего не значит, Джорджина. Нервное переутомление. Возможно, ты всю ночь бессознательно боролась с сексуальным искушением.

Это легкомысленное объяснение меня не устроило, но делать нечего. Я отправилась домой, держась на этот раз в рамках разрешенной скорости. И, едва войдя в квартиру, шваркнула об пол дурацкое «Руководство». Упало оно с таким грохотом, что Обри, моя кошка, выгнула горбом спину.

— Извини. — В утешение я почесала ее за ухом.

Прошла в спальню и набрала на мобильнике номер Сета.

— Привет, — сказал он.

— Привет. Приезжай ко мне сегодня.

Пауза.

— Ну, я могу, конечно, но...

— Приезжай, пожалуйста! Не поверишь, что мне пришлось пережить. Нам прислали еще одного суккуба.

Он снова выдержал паузу.

— Не знаю даже, что и сказать.

— И не говори, просто тащи свою задницу сюда. Ты мне нужен.

— Фетида... у меня близится финал. Четыре главы осталось. Мысль пришла, когда мы завтракали...

Я испустила тяжкий вздох. Кейди и О'Нейл снова меня победили. До встречи с Сетом я обожала его издалека как гениального писателя, читала и перечитывала его романы. Теперь, увы, я знала, каково это на деле — быть возлюбленной автора бестселлеров.

Послушав мое молчание, он неохотно начал:

— Но если я тебе вправду нужен...

— Нет-нет. Не беспокойся. Все нормально.

— Не похоже. Знаю я вас, женщин. Говорите, что все нормально, а потом... обида навеки.

— Нет, правда. Все хорошо. В любом случае завтра увидимся. К тому же, как только я вылезу из этого платья, так сразу отключусь.

Что-что, а читать методичку я точно не собиралась.

— Ты в платье?

— Да.

— Давно тебя не видел в платье. Какое оно?

Я рассмеялась.

— О... ты напрашиваешься на секс по телефону?

— Секс по телефону? Ты что, у нас ведь не было даже первого телефонного свидания.

— Это нетрудно. Смотри, я говорю, что у платья глубокий вырез, а под ним — ничего. А ты говоришь, что снимаешь его с меня и начинаешь ласкать...

— Боже. Прекрати.

В этом был весь Сет. Он писал такие эротические сцены, что страницы пылали, и такие откровенные диалоги, что даже я диву давалась. Но попроси его сказать вслух что-нибудь этакое — и он немел. Он был застенчив, на людях замыкался, в больших компаниях чувствовал себя скованно и тихо радовался, когда на него не обращали внимания. Я ему сочувствовала, но порой это доставляло неудобство и мне — учитывая, как часто я сама становилась центром внимания. Казалось, с тех пор, как мы вместе, он все-таки слегка раскрепостился, но до совершенства еще далеко.

— Нужно просто немного попрактиковаться. Я помогу. Представь себе — я встаю на колени, медленно расстегиваю тебе брюки...

— Ладно, погоди. Если ты всерьез намерена продолжать, я с радостью сяду за компьютер, и по почте...

— О, горе мне. Иди садись за свою книгу.

Я отсоединилась и рухнула на кровать. Господи боже. Ну и выходные выдались. Я вообще-то предполагала, что рано или поздно у нас появится еще один суккуб. Сиэтл с годами разрастался, меня одной было маловато. Но новенькая? Которую мне придется обучать? Не знай я, что подобные административные решения принимает не Джером, я заподозрила бы его в издевательстве. Шуточка как раз в его духе. И почему нам не могли прислать какую-нибудь необщительную профессионалку, которая делала бы свое дело, никак со мной не соприкасаясь?

И Нифон... еще один гром с ясного неба. Мне не нравились напоминания о прошлом, как не нравился и он сам. Казалось почему-то, что я ему тоже не нравлюсь, хотя причин я понять не могла. Он купил мою душу, заручился моими вечными услугами. Что еще надо?

«Жди и смотри», — шепнул мне некий предостерегающий голос.

Я вздрогнула. Чем скорее Тауни откроет счет, тем лучше.

Я вдруг поняла, что совершенно не хочу спать. А хочу выйти из дому. Не в поисках жертвы... просто так. Пропустить рюмочку. С кем-нибудь пококетничать. Хоть немного себя утешить за перенесенные испытания.

И я отправилась в «Подвальчик», излюбленное водопойное местечко здешних бессмертных. Поскольку этим вечером выводили в свет Тауни, можно было надеяться, что никого из знакомых я там не встречу. Мне же как раз хотелось побыть в одиночестве. Но, войдя в битком набитый бар и пробираясь меж хмельных завсегдатаев к стойке, я ощутила вдруг особыми чувствами бессмертного щекочущий холодок. Навеявший мысли о хрустале и озоне.