— Стоять-бояться!!!

Услышал шорохи за дверью.

На улице, во дворе, кто-то громко выругался.

— Бросить оружие! — потребовал я. — Руки за голову! На колени!

И добавил:

— Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Работает ОМОН!

Я в два шага приблизился к стене, нажал ладонью на выключатель. И тут же зажмурился, когда по глазам ударил болезненно-жёлтый свет. На тёмно-зелёных стенах заплясали тени: лампочка под потолком едва заметно покачивалась. Я взглянул на распластавшегося около приоткрытой двери человека. Невысокий черноволосый узкоплечий мужчина, наряженный в коричневую куртку, в серые штаны и в чёрные ботинки. Я заметил, что на подошве его правого ботинка желтел грязный мятый тополиный лист.

На дощатом полу рядом с правой рукой мужчины я увидел обрез двуствольного охотничьего ружья. Спиленные почти до цевья стволы, будто стрелка компаса, указывали на замершего между ящиками Олега Котова. Олег сжимал в кулаке рукоять резиновой палки, всматривался в темноту за приоткрытой дверью. Из коридора выглядывали ножки стула и голова моего младшего брата. Всё это я отметил, склоняясь к обрезу. Я выдернул из-под руки оглушённого бандита обрез. Отметил, что курки не взведены.

Услышал топот ног (на улице, у самого входа в подсобку) — словно с места стартовали на соревновании бегуны. Различил за дверью обрывки фраз — человеческие голоса отдалялись. Я две секунды выждал, целя стволами на темные силуэты кустов за дверью. Краем глаза заметил, что мой младший брат шагнул в комнату, а Котов выбрался из засады между ящиками. Жестом показал Кириллу и Олегу, чтобы они оставались на своих местах. Я прислушивался: убедился, что голоса и шаги стихли, заглушённые стенами дома.

Лишь тогда я пинком сдвинул с прохода ноги лежавшего на полу человека и прикрыл дверь. Мужчина не застонал, лежал неподвижно. Я заметил, что из его разбитого при падении носа вытекала на дощатый пол тёмная струйка крови. Я на шаг попятился вглубь комнаты. Не спуская глаз с входа, преломил обрез — увидел торчавшие из стволов круглые капсюли патронов. «…У той официантки на пузе дырень была: больше пяти сантиметров в диаметре! Представляете?» — воскресил я в памяти слова Артура Прохорова.

Ко мне подошёл Котов.

На его лице застыла похожая на большого жука тень.

— Нужно догнать их! — сказал Олег.

Он указал чёрной палкой на дверь, но не шагнул к ней.

Я заметил, что кончик резиновой дубинки слегка дрожал.

Спросил:

— Зачем?

Котов посмотрел на меня — «жук» переместился с его правой щеки на левую.

Я прочёл во взгляде Олега недоумение.

— Как это зачем? — сказал Котов. — Они преступники! Мы обязаны их задержать!

Дверь под напором ветра вновь приоткрылась — я заметил, как Котов напрягся.

В ресторане смолкла музыка — голоса гостей «Московского» будто стали громче.

— Ну, догоним мы их, — сказал я. — Задержим. Допустим такое.

Спросил:

— Что ты им предъявишь? То, что они ночью гуляли по улице?

Я пожал плечами, хмыкнул.

Сообщил:

— Так у нас в городе нет комендантского часа. Да и мы не наряд милиции и не народная дружина.

— Но!..

Котов не договорил. Плотно сжал губы. Шумно выдохнул.

— А с этим что? — спросил Кирилл. — Он вообще… живой?

Я видел, что мой младший брат пристально смотрел на разраставшуюся рядом с головой мужчины лужицу крови.

— Живой, конечно, — сказал я. — Небольшое сотрясение у него. И разбитый нос. Переживёт.

— Серый, ты уверен?

Кир склонился над головой мужчины — будто прислушивался к звукам его дыхания.

— Уверен. Я не сильно его приложил. Просто вырубил.

Сквозняк хлопнул дверью.

В зале снова зазвучала музыка.

— И… что мы с ним сделаем? — спросил Кирилл.

Он носком ботинка указал на оглушённого налётчика.

— В милицию отведём, — ответил Олег. — Что же ещё?

Я отметил, что лужица крови около лица мужчины уже не увеличивалась в размерах.

— В милицию? — переспросил Кир. — Так Серый же сказал… в милицию нельзя.

Кирилл опустил стул; но не поставил его на пол.

Я усмехнулся, погладил ладонью ложе обреза.

В ресторане зазвучала ритмичная мелодия.

— Малой, ты спрашивал, зачем мы несли сюда торты, — сказал я.

Указал короткими стволами на спину бандита.

— Если бы мы поймали этого гадёныша с обрезом в ресторане, на глазах у кучи народа…

Я взглянул сперва на брата, потом на Олега Котова.

— … То просто вызвали бы милицию. И уже милиционеры разбирались бы, что с ним делать.

Я развёл руками и заявил:

— Но теперь такой манёвр не прокатит.

— Почему? — спросил Кир.

— Что мы ему предъявим? — сказал я. — От этой штуки он наверняка открестится.

Я показал брату обрез.

— Заявит, что просто шёл мимо. Дышал ночным воздухом. А мы на него напали.

Кирилл нахмурил брови.

— Ему не поверят, — сказал он.

Кир нервно покусывал нижнюю губу.

Олег смотрел то на меня, то в темноту двора, что виднелась за приоткрытой дверью.

— Нам тоже не поверят, — сказал я. — Ещё и проблем огребём из-за вот этой штуковины.

Помахал обрезом.

Котов отшатнулся, когда стволы посмотрели на его ноги.

— Так что… мы его отпустим? — спросил Кир.

Я различил в его голосе нотки удивления и досады.

— Серый, это… неправильно! — заявил Кирилл.

Котов махнул длинными ресницами.

— Где гарантия, что он вместе с дружками не вернётся сюда завтра или через неделю? — сказал Олег.

Кир и Олег скрестили взгляды на моём лице.

— Какие гарантии вам нужны, парни? — спросил я.

Усмехнулся.

И тут же переспросил:

— Так вам нужны гарантии?

Я указал обрезом на всё ещё неподвижного неудачливого налётчика.

Спросил:

— Хотите, приставлю оружие к его подбородку и разряжу ему в голову оба ствола?

Дёрнул рукой — будто её покачнуло отдачей после выстрела.

— Его мозги разлетятся по стене, — сказал я. — Такие гарантии вам сгодятся?

Котов и Кирилл переглянулись.

И снова уставились на меня.

— Чернов, ты с ума сошёл? — спросил Олег.

— Правда, Серёга… дурацкая шутка, — произнёс Кир.

Он всё ещё хмурил белёсые брови.

Я заглянул брату в глаза.

Перевёл взгляд на бледное лицо Олега.

Только сейчас заметил приколотый к куртке Котова комсомольский значок. Покачал головой. Подумал: «Комсомольцы, блин. Фиговы. Какие шутки? Светочка сейчас уже лежала бы с дырой в животе. Истекала бы кровью». Тени на стенах замерли, будто тоже погрузились в раздумья. Я потёр подбородок, перевёл взгляд на бандита. Скользнул взглядом по синим татуировкам на его руках, по трёхдневной щетине на его щеках. Вариант с разбрызгиванием мозгов показался мне не таким уж плохим.

— Ладно, — сказал я. — Следуем плану «Б».

Вздохнул.

Постучал деревянным ложем обреза по своей ладони.

Отметил, что не помню ту песню, что звучала сейчас в ресторане.

— Будут вам гарантии, парни, — тихо произнёс я. — Они в моём плане предусмотрены.

Черноволосый налётчик словно услышал мои слова — он пошевелился: дёрнул головой, сжал пальцы левой руки в кулак. «Меньше трёх минут прошло, — подумал я. — Быстро оклемается. Крепкая черепушка». Кирилл и Олег попятились от ожившего бандита, словно испугались, что налётчик укусит их за ноги. Я хмыкнул, пересёк комнату, положил обрез на стул. Поправил рукава рубашки. Подошёл к входной двери, запер её на замок. Невольно представил, как в зале на танцплощадке Марго покачивала сейчас бёдрами под звуки твиста.

«А Котова говорила, что твист вышел из моды», — вспомнил я.

Протянул к Котову руку, скомандовал:

— Дай свою ксиву.

Олег махнул ресницами, спросил:

— Удостоверение? Зачем?

Я поднёс палец к губам — призвал Котова к тишине. Тряхнул рукой. Олег посмотрел мне в глаза, пожал плечами. В ресторане (даже в подсобке) Котов явно чувствовал себя неуютно. Он не отыгрывал роль «старшего товарища», не изображал бравого милиционера. Олег насупился. Но всё же сунул руку под куртку, вынул оттуда красный картонный прямоугольник, положил его на мою ладонь. Я увидел на картонке золотистое тиснение. Прочёл: «УДОСТОВЕРЕНИЕ. МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР».