Совещание затянулось. Время шло, а оценки всё не выставляли. Уже забеспокоилась и Арина, сидящая на скамейке и дожидающаяся оценок, и мама с бабушкой, да и зрители понемногу начали роптать.

Писеева решила интригу сохранить до произвольной программы. Но и талантливую фигуристку не обидеть. Да и что греха таить — уже очевидно, что даже если Хмельницкая проиграет первенство, то всё равно не останется здесь, в глуши. С такими-то талантами её ждут более весомые соревнования. И, скорее всего, перемена места жительства и спортивной школы на более подходящие. Как спортивный чиновник она могла гарантировать это.

— Оценки говори! — в гневе закричал парень, сидящий в последнем ряду, и оттого не видимый. Удобная позиция! Но тут уже многие зрители не сдержались и начали требовать оценок, понимая, что вроде бы всё идёт не по плану.

— Людмила Хмельницкая. Оценки за техническую часть: шесть ноль, шесть ноль, шесть ноль, шесть ноль, шесть ноль. Оценки за артистизм: шесть ноль, пять и девять, пять и девять, пять и девять, шесть ноль. Общая оценка: пять и девять, — объявил информатор. — На лёд для исполнения короткой программы приглашается Анжелика Барышникова, воспитанница ДЮСШОР номер один города Екатинска.

— Какие пять и девять? — заволновался зал. Раздался свист, возмущённый ропот. — Ставь шестёрку!

Но уже зазвучала музыка Вивальди, и Анжелика начала свой прокат, чем погасила недовольство зрителей, переключившихся на то, как ребёнок борется со скользким льдом. Это действительно была борьба за каждый элемент, каждый прыжок, каждое вращение. Однако музыка была бодрая и зрители быстро погасили недовольство.

Арина дождалась оценок, встала с лавки и пошла к выходу. Можно переодеться и пойти к маме и бабушке. На сегодня всё. Отстрелялась. Что чувствовала она, узнав, что её прокат оценили неидеально? Да ничего! За двенадцать лет в фигурном катании насмотрелась всякого, правила игры знала, и даже, как ни странно, была довольна — оценки не предельные, но хорошие. Значит, не всё ещё потеряно, вся борьба впереди. Самое главное — выдала достойный прокат, за который не стыдно перед людьми.

— Люда, можно тебя на пару слов? — у выхода с арены её на минуту остановил Левковцев, отвлёкшись от проката Анжелики.

— Слушаю, Владислав Сергееевич, — Арина остановилась и спокойно посмотрела на тренера.

— Ты как, в порядке?

— Да, всё хорошо, — кивнула головой Арина. — Прокат хороший получился. Я довольна. Сейчас пойду на трибуны, поболею за наших. Потом жеребьёвка же будет?

— Да, — согласился тренер. Левковцев почему-то подумал, что Люся будет расстроена, но наоборот, она была спокойна и доброжелательна. Как будто только что не рвала жилы и нервы на части.

— Ну я пошла? — спросила Арина.

— Конечно, иди. Спасибо за эту чудесную программу, — Левковцев помахал на прощание рукой и вернулся к прокату Анжелики, в десятый раз отмечая ошибки девчонки и предугадывая, какая долгая предстоит работа с ней.

Арина вернулась в раздевалку, неспеша переоделась в тренировочный костюм, положила коньки и платье в рюкзак, закинула его на плечо и уже собиралась выходить, как дверь распахнулась, и в проёме показалась Соколовская. Сегодня она пришла в адидасовских куртке и спортивном костюме. Мельком глянула на Арину и, не поздоровавшись ни с кем из фигуристок, скинула куртку с рюкзаком на пол и стала разминаться.

— Привет, — сказала Арина, и не дождавшись ответа, вышла из раздевалки. В коридоре разминалась Зоя. Тянула руки, вращала корпус.

— Удачи! — улыбнулась одногруппнице Арина.

— Спасибо. Как откатала? — поинтересовалась Зоя.

— Прекрасно. На шестёрки и пять девять.

— Я и не сомневалась, — Зоя легко встала на руки, а потом легко опустилась в мостик, тут же встав обратно на ноги, точнее, на коньки. — Тебе в Москву надо ехать. Тут ловить нечего.

— Ну… Я не знаю… Посмотрим, — смущённо сказала Арина. — Сейчас я приду поболеть за тебя.

Для того, чтобы подняться на трибуны, пришлось из служебной части арены пройти в общедоступную, вход в которую был со стороны административного корпуса. И там у дверей стояли и разговаривали два журналиста, которые подходили к Арине накануне. Увидев девушку, узнали её и оживились.

— Люда, можно тебя на пару слов? — попросил Журанков из «Екатинского рабочего».

— Ну если только действительно на пару слов, — мило улыбнулась Арина. — Сейчас будет выступать очень интересная девушка из нашей группы, и я хотела бы посмотреть её постановку.

— Да, да, всего несколько вопросов, — сказал Журанков. — Как вы сами оцениваете своей прокат?

Ну вот… Опять стандартные вопросы. Но и на них надо отвечать, какими бы глупыми они не были. Так внушал спортивный психолог. И отвечать много-много раз в течении года.

— Хорошо, — ответила Арина. — Уровень — выше рабочего. Можно и лучше.

— А почему вам поставили такую высокую оценку за технику? Остальным девушкам будет трудно перебить её.

— Я прыгнула тройной лутц, — заявила Арина. — Прыгнула успешно. Если кто-то сможет повторить, то и оценка будет такая же.

— А что… — не нашёлся как лучше сформулировать мысль журналист, но всё-таки продолжил. — Что девушкам сейчас нужно сделать, чтобы конкурировать с вами?

— Ответ очевиден, — пожала плечами Арина. — Прыгнуть тройной и добавить в артистизме.

— А как вы думаете, может кто-то ещё из ваших одногруппниц прыгнуть тройной прыжок? — не унимался журналист.

Арина задумалась. Уровень подготовки в группе Левковцева был не то что низок, он полностью соответствовал физическим возможностям фигуристок. У него просто не было тех, кого можно было целенаправленно готовить на тройные. Тренер не видел в этом смысла, так как по уровню исполнения остальных элементов они сильно проигрывали даже областникам. Да и общая тенденция в спорте была такова, что даже олимпийским чемпионом можно стать, обладая парой тройных. Всё зависело от артистизма и общего уровня катания. А вот в этом-то как раз и были большие проблемы.

— Тройной прыжок может прыгнуть любой спортсмен, — уверенно сказала Арина. — Для этого нужна лишь целенаправленная тренировка. Всё, извините, мне действительно пора. Удачного дня!

Арина помахала рукой журналистам и побежала к своим, на трибуну. Она действительно хотела посмотреть прокат Зои. Девушка была высокая, красивая и каталась вполне достойно. Правда, у неё иногда не всё получалось, так как похоже, как раз вступила в фазу активного роста. В современное Арине время тренеры в таких случаях сажали девчонок на протеиновые концентраты, жесточайшие диеты, чтобы затормозить пубертат. Насчёт себя, кстати, Арина тоже не была полностью уверена, что полностью выросла. Бронгауз взвешивал фигуристок перед каждой тренировкой, каждый день, методично высматривая даже малейшее превышение веса. Но, логически рассуждая, как девочка в 13–15 лет может не прибавлять в весе? Она же растёт, развивается. Однако в фигурном катании это не допускалось. Хочешь побеждать — сиди на химии, диете и не расти. Сдохни, но похудей!

— Люся, ну наконец-то! Садись сюда, рядышком, между бабушкой и мной, — мама показала на место в центре. — Ты хорошо выступила. Я даже прослезилась, настолько меня это захватило. Я никак не могу поверить, что это катала именно ты. С прошлым годом никакого сравнения, словно другого человека вижу!

— Ничего ты не понимаешь, Дашка! — решительно заявила Антонина Никифоровна. — Человек должен всегда становиться лучше. Идти вперёд, как говорил Ленин. Да и в целом так всегда должно быть. Не вниз же скатываться. Люся год тренировалась, а сейчас стала намного лучше кататься. Что тут непонятного? Ой смотрите, какая девочка высокая выходит.

В это время информатор объявил оценки Анжелики. Были они ожидаемо низкими. Прокат ещё детский, рваный и по темпу и по подаче. Прыжки получились все, но с неуверенным выездом, вращения девчонка опять смазала, не додержав нужное число оборотов. Судьи отыгрались по полной, поставив общую оценку в районе трёх с половиной. Впрочем, Анжелика не унывала, на что накатала — то и получила. Да и в целом путь в спорте только начался, а она уже тренируется и соревнуется вон с какими монстрами! С Хмельницкой и Соколовской, которые может быть, станут великими чемпионками!