По примеру своего спутника тоже поглядываю на дорогу. Приезжают и уезжают почтовые фургоны, в остальном все тихо.

Темнеет прямо на глазах, и я все более утверждаюсь в мысли, что Кингсленд передумал. С учетом рода его деятельности, полагаю, подозревать и сомневаться для него естественно.

И тут появляется машина. Видно только, что это темный седан. Метр за метром автомобиль медленно приближается, и вот уже проступает лицо водителя и эмблема «Мерседеса», горделиво выступающая на капоте. Машина останавливается с включенными фарами метрах в пяти от нас.

Открывается задняя дверца.

Едва дыша, я завороженно наблюдаю, как из автомобиля выбирается мужчина в костюме. Из-за ослепляющего света фар разглядеть его сложно, однако, судя по фигуре, это не Кингсленд. Оставив дверцу открытой, неизвестный двигается вперед и останавливается возле переднего колеса «мерседеса». Тут я узнаю его: это второй бритоголовый тип, что преследовал Камерона Гейла в «Герцоге».

Клемент встает и делает несколько шагов ему навстречу. Я следую за ним, держась на шаг позади.

— Ты кто? — спрашивает он бритоголового.

— Я тебя о том же могу спросить.

Тип держится настороже, но страха определенно не проявляет.

— Ты Фрейзер Кингсленд? — уточняет великан.

Игнорируя его вопрос, мужчина поворачивается ко мне:

— Где мобила?

— Если мистер Кингсленд хочет получить телефон, пускай придет и возьмет его. После всех неприятностей, что он мне причинил, я не собираюсь отдавать мобильник кому-то другому.

Бритоголовый делает пару шагов в мою сторону:

— Давай сюда!

— Ты его слышал, — вмешивается Клемент. — Если Кингсленду нужна мобила, пускай сам ее и забирает.

Тип ухмыляется и небрежно расстегивает единственную пуговицу пиджака, который тут же распахивается, открывая рукоятку засунутого за пояс брюк пистолета.

Похоже, нашему блефу конец. Я стою словно изваяние, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше. Пожалуй, отдавать какой-то другой телефон не совсем разумно.

Медленно поворачиваюсь к Клементу в надежде, что у него наготове внятная отговорка.

А тот демонстрирует пустые руки и делает шаг к бритоголовому:

— Слушай, братан, — спокойно говорит он, продолжая потихоньку приближаться к типу, — нам проблемы ни к чему.

— Ну так отдайте мобилу.

— Ага, только…

Прямо как в тот вечер у гаражей, Клемент словно вспугнутый носорог бросается на противника. Тот успевает среагировать и тянет правую руку к пистолету. Вот только по направлению к его челюсти уже несется кулак, всеми характеристиками отвечающий кирпичу, — и достигает цели задолго до того, как пальцы подручного Кингсленда смыкаются на рукоятке.

Боксом я интересуюсь не особо, но все же видел достаточно поединков, чтобы сразу распознать нокаутирующий удар. Кулачище великана не смягчен несколькими слоями полиуретана, так что челюсть бритоголового принимает удар без всякого смягчения. Он валится на землю и издает звук, который сложно назвать человеческим.

Клемент немедля встает над поверженным, как и тогда над наркодилером. На этот раз, однако, он действует иначе. Я не успеваю отвернуться вовремя и потому вижу, как он обрушивает свой башмак на кисть правой руки бритоголового. В программе «Матч дня» мне доводилось слышать фразу «костедробильный захват», однако и думать не думал, что когда-нибудь услышу хруст раздробленных костей в реальности. Запоздало отворачиваюсь и натужно сглатываю, стараясь удержать содержимое желудка.

Затем все-таки рискую бросить взгляд на жертву. Пронзительно скуля, он сворачивается в позу эмбриона и поднимает неповрежденную руку в знак капитуляции. На Клемента, однако, впечатления это не производит. Он делает шаг назад, затем еще один, словно бы готовясь пробить пенальти. Только не по мячу, а по беззащитному телу.

— Стой! — раздается вдруг крик.

Возле машины возникает еще один силуэт, на этот раз более напоминающий человека, на встречу с которым мы и прибыли. Клемент опускает ногу и щурится, пытаясь разглядеть, кто это там ему кричит. И отступает назад — что, с учетом развития событий, оказывается довольно благоразумным.

Целясь в него из пистолета, вдоль «мерседеса» стремительно идет Фрейзер Кингсленд. С другой стороны выскакивает водитель, и вот уже оба встают перед капотом.

— В машину его, — велит Кингсленд, взмахивая оружием в сторону павшего бойца.

Водитель наклоняется и поднимает на ноги все еще скулящего товарища, после чего медленно ведет его к задней дверце автомобиля. Кингсленд меж тем снова берет великана на прицел.

Ситуация складывается скверная. Очень скверная.

— Давай сюда сраный телефон! — кричит Кингсленд.

Мне остается лишь подчиниться. Уповаю лишь на то, что Кингсленд не знает марку камероновского мобильника. Держа телефон в вытянутой руке, я медленно приближаюсь к нему. Клемент стоит неподвижно, что в его положении вполне разумно, и не сводит пристального взгляда с противника.

Наконец, меня отделяет от Кингсленда около метра, и тогда он выхватывает у меня телефон. Чуть отступает назад и направляет пистолет в мою сторону.

— Ты за это заплатишь, — цедит он.

Слава богу, я получаю некоторую отсрочку, поскольку Кингсленд прячет добычу в карман, не удосужившись ее осмотреть. Да его удар от ярости хватит, когда он поймет, что я подсунул ему собственный мобильник. Однако проблема эта немедленно отходит на второй план, поскольку Фрейзер Кингсленд взводит курок и прицеливается.

Внезапно Клемент стряхивает с себя транс и делает два шага вправо, в итоге оказываясь на линии огня.

— Только шевельнись, мать твою, и я грохну тебя первым! — выкрикивает Кингсленд.

Великан упирает руки в бока и смотрит противнику в глаза.

— Живо отошел! Повторять не стану!

Клемент, однако, делает шаг вперед, демонстрируя то ли неповиновение, то ли самоубийственную тупость. От его груди до дула пистолета теперь едва ли метра полтора. За правым плечом великана мне видно лицо Кингсленда. И хмурое выражение на нем отнюдь не подобает человеку, у которого на руках все карты — скорее, пойманному на шулерстве.

Великан делает еще шаг.

— Валяй, жми на крючок, — подзадоривает он Кингсленда. — Слабо, на хрен?

Как будто еще требовались какие-то доказательства его умственного расстройства — от верной смерти его отделяет лишь незначительное движение пальца взбешенного человека.

А затем Клемент произносит несколько слов, однако тихо и с каким-то гортанным рыком, и потому их смысл от меня ускользает. Но на нашего противника они действуют как криптонит на Супермена: Кингсленд пятится, стремительно вваливается в салон и захлопывает за собой дверцу «мерседеса».

В следующее мгновение машина разворачивается, визжа шинами, и вот уже ее ярко-красные габаритные огни удаляются и исчезают вдали.

Клемент разворачивается ко мне.

— Ты в порядке, док?

Я наконец-то позволяю себе вздохнуть и жадно глотаю воздух.

Кингсленд со своими дружками исчез, а вместе с ними и мерзкий мистер Хайд, и теперь передо мной стоит учтивый доктор Джекил. Я читал о раздвоении личности, однако доселе в жизни не встречал человека, способного столь безупречно трансформироваться из почти нормального в злобного дикаря.

— Что это было? — выдавливаю я.

— Не уверен, но…

Не закончив фразы, великан пристально смотрит на дорогу.

— Клемент?

— А?

— Что вы там увидели?

— Ничего. Просто…

— Что просто?

В конце концов он снова поворачивается ко мне:

— Сегодня утром… Помнишь, я насвистывал песню «Куин»?

— Ну, помню.

— И ты еще сказал, мол, звучит знакомо, но никак не вспомнить?

— К чему вы ведете?

— Да Кингсленд. Прямо как мелодия в башке… Типа знакомый, но ума не приложу, с чего я это взял.

— Вы встречались с ним раньше?

— Черт его знает… Что-то в нем такое… — Клемент зажмуривается и прижимает пальцы к вискам, словно делая массаж от головной боли. Через какое-то время сокрушенно вздыхает. — Не. Если что-то и есть, никак не идет.