— А, нет, перепутал с другой писательницей.

— Тебе не помешает прочитать ее первую книжку. Глядишь, лучше поймешь, кто я такой.

— Гляну в библиотеке. Тем не менее вы так и не объяснили, что означают ваши занятия «чем придется».

— По большей части работа в барах, охрана, всякие шабашки. Да что угодно, лишь бы наличными платили.

Тут Клементу наскучивает разговор, и он отворачивается к окошку. Я же глаз не свожу со счетчика, цифры на котором растут с угрожающей скоростью. Но вот мы прибываем по адресу Шиндейл-роуд, восемнадцать.

— Четырнадцать шестьдесят, пожалуйста, — говорит водитель.

Великан достает из кармана две помятые десятки и протягивает водителю. Сорок пенсов он оставляет на чай.

Мы провожаем взглядами отъезжающее такси, а затем поворачиваемся к своей следующей надежде отыскать Фрейзера Кингсленда — эдвардианскому полуособняку с эркерными окнами.

— Действуем так же? — предлагает Клемент.

— Пожалуй.

Калитки нет, так что проходим по дорожке к двери, и я нажимаю на кнопку звонка. Согласно базе данных избирателей, по этому адресу проживает лишь один человек — Эрнест Кингсленд.

Ответа нет, и я снова звоню в дверь. Наконец, нам открывает сухопарый старик.

— Чем могу служить?

— Здравствуйте. Я нашел мобильный телефон, принадлежащий человеку по имени Фрейзер Кингсленд, и мы пытаемся его отыскать.

— Что же вам нужно от меня? Никаких Фрейзеров Кингслендов здесь не проживает.

— Да, я знаю. Дело в том, что мы проверили список избирателей с фамилией Кингсленд, однако его среди них не оказалось, и вот теперь мы надеемся отыскать его родственников.

Во взгляде хозяина сквозит подозрение.

— Если это какая-то разводка, то вы ошиблись адресом, молодой человек.

Достаю бумажник и протягиваю ему свое водительское удостоверение.

— Это не разводка, сэр. Мы всего лишь хотим вернуть вещь законному владельцу, сделать доброе дело. Если вам станет спокойнее, вот мое полное имя и адрес.

Старик щурится на документ.

— Что ж, мистер Нанн, боюсь, вы впустую потратили время и деньги на путь из Кентиш-Тауна.

— О, вот как?

— В Англии нет ни одного Фрейзера Кингсленда, тем более на нашей улице.

— Хм, откуда вы знаете?

— Потому что я старик с уймой свободного времени. Видите ли, я провожу генеалогические исследования, так что знаю о всех ветвях фамильного древа Кингслендов. И Фрейзер Кингсленд мне нигде не встречался.

— Вы уверены в этом?

— Может, я и старый, но еще не маразматик.

— Простите, я вовсе не это хотел сказать. Видите ли, я совершенно уверен, что телефон принадлежит человеку по имени Фрейзер Кингсленд.

— На вашем месте я бы отнес его в полицию и не тратил свое время на прочесывание лондонских улиц в поисках человека, которого не существует.

Тюль на окне спальни на втором этаже смещается в сторону. Я поднимаю взгляд и вижу, что Эрнест Кингсленд наблюдает, как мы растерянно стоим на тротуаре перед его домом.

— Думаете, он сказал правду? — спрашиваю я.

— Старикан как будто бы уверен, да и зачем ему врать.

— Во всяком случае, это объясняет, почему Фрейзер Кингсленд не значится в базе данных и почему его не находит «Гугл».

Клемент задумчиво смотрит на дорогу, поглаживая усы.

— И что будем делать?

— Давай-ка прогуляемся. Нечего стоять здесь как два идиота.

Погруженные каждый в свои мысли, мы бредем в сторону главной дороги. На перекрестке великан сворачивает направо, и я машинально следую за ним — по той простой причине, что сам потерялся, как в буквальном смысле, так и в переносном.

Мы оказываемся возле весьма сомнительного на вид паба со звучным названием «Корона». Над строением нависает громада муниципальной многоэтажки.

— А вот это весьма кстати, — замечает Клемент.

— Вы о чем?

— О забегаловке. Давай-ка возьмем по пивку и покумекаем, что делать дальше.

— Что, здесь?

— А что такого-то?

У меня создается впечатление, что это паб для своих и посторонним здесь не рады.

— Может, поищем кофейню?

— Чтобы отстегнуть три фунта за наперсток тепловатой мочи? Нет уж, спасибо.

Пресекая дальнейшие споры, Клемент разворачивается и устремляется к двери паба. Неохотно плетусь за ним.

Интерьер «Короны» вполне под стать ее унылому фасаду. Клиентура не менее жалкая: с десяток бледных мужчин, изнуренных тяжелой жизнью, но явно не работой.

В таком месте я, разумеется, стараюсь держаться поближе к Клементу. Мы подходим к стойке, за которой толстяк-бармен высыпает на блюдо арахис.

— Слушаю вас, джентльмены.

— Две пинты светлого, — заказывает великан.

Мне следовало бы вмешаться и попросить газированной воды, однако я готов поспорить, что в этой забегаловке посетителям доставалось и за менее серьезные промахи. Клемент расплачивается, и мы занимаем столик возле игорного автомата.

Без всякого желания отхлебываю пиво и ставлю вопрос ребром:

— Так что будем делать? Есть какие идеи?

— Да есть одна, вот только навряд ли она тебе понравится, док.

— Даже если так, я все равно уже разуверился в том, что мне нравится или хочется.

— Тогда слушай. — Великан подается вперед. — Раз уж мы не можем найти Кингсленда, то пускай он сам нас отыщет.

— И как нам это устроить?

— У тебя же есть его телефонный номер?

— Да, есть.

— Позвони ему и скажи, что хочешь встретиться.

— И с какой целью?

— Например, отдать телефон.

— Но мы же его не нашли!

— Без тебя знаю. Это всего лишь уловка, чтобы выманить его из берлоги.

Я кошусь на бокал Клемента, на четверть опустевший. Пожалуй, безумность идеи на опьянение не спишешь.

— Вы абсолютно правы, — сварливо заявляю я. — Мне это не нравится. От слова совсем.

— Док, пойми, тут без вариантов. Мы просто ссым против ветра, пытаясь отыскать мужика, который этого очень и очень не хочет. А время-то уходит.

Делаю еще один глоток ужасного пива. Не такого, впрочем, ужасного, как показалось сначала — или как идея Клемента.

— Давайте просто представим, как это будет происходить. Вот я звоню Кингсленду и говорю, что нашел мобильник. Дальше что?

— Он приходит и забирает его.

— А если нет? В прошлый раз он присылал за ним своего громилу. Уже забыли, как душили его у нас в прихожей?

— Если Кингсленд действительно пошлет кого-то вместо себя, мне придется с ним покалякать… чтобы получить кое-какие ответы.

— Могу я поинтересоваться как?

— Инструменты у тебя дома имеются?

— Хм, да.

— Скотч?

— О боже! Нет, скотча у меня нет.

— Ерунда, — машет рукой великан, — я достану.

— Неужто до этого и вправду дошло? Вы на полном серьезе предлагаете похитить одного из подручных Кингсленда и пытать его?

— Я бы не стал называть это пыткой. Мягкое стимулирование.

Я хватаюсь за голову.

— Но это всего лишь запасной план, — невозмутимо продолжает Клемент. — Надеюсь, Кингсленд заявится собственной персоной.

— Превосходно, — вздыхаю я. — И что тогда? Усадим его за стол и поболтаем за чаем с печеньем?

— Вот только хохмить тут не надо.

— Прошу прощения, но я сомневаюсь, что это сработает.

— Сработает, потому что должно. Другого выбора у нас попросту нет.

— Допустим. Так что будем делать, если явится сам Кингсленд? Не считая его убийства, я даже не знаю… погодите-ка…

— Не, убивать его я не собираюсь. Даже если его смерть поможет тебе, мне от нее ни хрена лучше не станет.

— Что же тогда?

— Усадим его и скажем, что нам известно, зачем ему понадобился паренек. И что если он не откажется от своих планов, о них станет всем известно.

— У нас нет никаких доказательств его планов.

— И что? Будем блефовать.

— А если он нас раскусит?

— Хуже-то уже не станет, верно? — Клемент упирается локтями в стол и подается вперед. — Док, ситуация мне представляется следующая: твоя жена уехала, так что до нее Кингсленд не доберется. А тебе он и без того угрожает, что сдаст полиции как педофила. Так чего тебе терять-то?