Он выходит из-за стола.

— Ах да. Вот от английского завтрака я отказываться не стану. Потолкуешь со своей женушкой, лады?

И после этого сексистского заявления уходит прочь.

Вот откуда взяться похмелью после всего лишь двух пинт светлого пива и одной стопки виски?

Лия крепко спит, я же ворочаюсь с боку на бок и пытаюсь игнорировать пульсирующую головную боль. Куда там. Мне нужно болеутоляющее и пописать, в любом порядке.

С величайшей неохотой выбираюсь из теплой постели и направляюсь в ванную. Оттуда бреду на кухню и приступаю к раскопкам в ящике с медицинскими средствами. В упаковке ибупрофена осталась всего одна таблетка.

Что ж, половина похмелья все лучше, чем целое.

Часы показывают половину восьмого, когда я усаживаюсь за стол с кружкой крепкого чая. В тишине неспешно перебираю вчерашние события, вдруг да всплывет хоть какой-нибудь позитивный момент.

Из кармана халата доносится пиканье. Возможно, какие-то новости от Клемента. Торопливо достаю мобильник — нет, не от Клемента. Послание краткое и зловещее:

Как будто этих слов мало, отправитель еще и прикрепил какую-то картинку. Просматривать ее желания нет, но игнорировать угрозу нет смысла.

При виде фотографии собственный жены с телефоном в руке перед входом в библиотеку меня начинает мутить. Когда был сделан снимок, сказать невозможно, но, скорее всего, вчера днем, во время моего звонка. Значит, за ней следили.

Меня моментально охватывает паника. Я вскакиваю и на ватных ногах принимаюсь расхаживать по кухне.

— Успокойся, — бормочу я. — Соберись.

Делаю несколько глубоких вдохов-выдохов и снова усаживаюсь за стол. Необходимо определиться с приоритетами и действовать исходя из них. Поразмыслив как следует, набираю на телефоне номер.

— Доброе утро, пап.

— Дэвид? — хрипит он. — Ты знаешь, сколько времени?

— Рано, знаю. Прости.

— Что-нибудь случилось?

— И да и нет.

— Погоди.

Судя по доносящемуся до меня кряхтению и оханью, отец выбирается из постели. Затем раздается стук двери.

— Сынок, ты здесь?

— Да, па, здесь.

— Что там у тебя стряслось?

— Я хочу попросить тебя об одолжении.

— Продолжай.

— Вы не против, если Лия поживет у вас несколько денечков?

— Ты же знаешь, что мы будем только рады принять вас. И мать, и я.

— Я имею в виду, поживет только Лия.

— А, понятно. Могу я поинтересоваться о причине?

— Беспокоиться не о чем, просто я считаю, что Лие не повредит несколько дней отдохнуть от Лондона.

— А что сама Лия об этом говорит?

— Она предвкушает встречу с вами. Ей это пойдет на пользу.

— Что ж, ты у нас специалист, ну а мы всегда рады.

— Спасибо, папа, я вам очень признателен.

— Так когда нам ее ждать?

— Думаю, сегодня в первой половине дня.

— Я предупрежу мать. А ты когда удостоишь нас своим присутствием?

— У меня сейчас уйма работы, но обещаю, что в следующие несколько недель обязательно выберусь.

— Уж постарайся.

Итак, с одной частью уравнения покончено. Вот другая будет явно посложнее. Завариваю еще чаю и с кружкой направляюсь в спальню.

— Привет, милая, — шепчу я. — Проснулась?

— Ага, из-за твоего разговора на кухне. С кем это ты?

Лия садится в постели, и я протягиваю ей кружку.

— С отцом.

— Несколько рановато, а? Надеюсь, ничего не случилось?

— С ними все в порядке, но мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня. Я хочу, чтобы ты собрала вещи и на несколько дней уехала к моим родителям.

— Что-что?

— Они тебя уже ждут.

— Только меня? А ты?

— Нет, я остаюсь здесь.

Она ставит кружку на тумбочку и скрещивает руки на груди. Так, демонстративный акт неповиновения.

— И за каким чертом мне тащиться к твоим родителям?

Подлинную причину я назвать ей не могу, потому что она наверняка просто осатанеет. Последнее, что этим утром мне требуется, это семейный кризис.

— Потому что… это важно. Ты должна довериться мне.

— Почему это важно?

— Просто важно. Милая, пожалуйста, сделай как я прошу.

— Нет, — фыркает она. — Не хочу. Не буду. Кроме того, на субботу у меня забронировано место на рынке.

А вот об этом я совсем позабыл, и для Лии это действительно веский довод заартачиться. Она испепеляет меня взглядом, так что необходимо отступить и перегруппироваться, чтобы сочинить благовидное объяснение.

— Хорошо, потом поговорим. Скоро уже Клемент придет.

— Как скоро?

— Минут через пятнадцать.

— Черт побери! Что же ты меня не предупредил?

Она вскакивает и бросается в ванную.

Сам я возвращаюсь на кухню и усаживаюсь за стол. Как же мне убедить жену уехать из Лондона, не раскрывая ей всей правды? Безуспешно перебираю в голове жалкие доводы, пока не раздается звонок в дверь.

Лия все еще в ванной, и я открываю Клементу сам.

— Доброе утро, док.

— Быстрее, — поторапливаю я его. — Помогите мне уладить одну проблему.

Мы спешим на кухню, и я показываю ему сообщение и фотографию на телефоне:

— Вот, недавно прислали.

— Хреново, что могу сказать.

— Да вообще ужасно. Я хочу отправить Лию в безопасное место, и для этого мне нужна ваша помощь. Я договорился с родителями, что она поживет у них в Оксфордшире, но вот убедить ее пока… не удается. Не придумаете какую-нибудь вескую причину?

— Просто скажи ей правду.

— Не могу, она с ума сойдет от тревоги.

— Уж лучше сойти с ума, чем протянуть ноги.

— Исключено.

— Ладно, предоставь это мне.

— Что? У меня нет времени…

И тут на кухню влетает Лия.

— Доброе утро, Клемент!

— Привет, пупсик. А мы как раз о тебе говорили.

Я многозначительно смотрю на великана. Надеюсь, жена не заметила, что я слегка покачал головой.

— Вот как? И что же вы говорили?

— Секрет, — говорит Клемент. — Хотя, коли ты никуда не едешь, это все равно дохлый номер.

— Как это?

— Твой муженек планировал сюрприз для тебя и хотел, чтобы ты на несколько дней съехала из лома.

Лия поворачивается ко мне.

— Что еще за сюрприз?

— Теперь уже никакой, — притворно вздыхаю я.

— Дэвид, ну скажи-и-и! — клянчит она, словно нетерпеливый ребенок.

— Да можешь не стараться, пупсик. Теперь ничего не будет.

— Почему?

— Да потому что ты здесь. И я собирался помочь ему, поэтому-то и приперся в такую рань.

— Но как же мое место на рынке?

— Это я беру на себя, — неожиданно предлагает великан. — Я ж рассказывал, что несколько раз помогал своему корешу.

— Вместо меня поторгуете?

— Ага, запросто.

Лия вскакивает и целует меня в щеку.

— Пойду собираться, — заявляет она с улыбкой и уходит.

Я простираю руки к Клементу и раздраженно изрекаю:

— Сюрприз? Да чем вы вообще думали?

— Сработало же, не? А почему чайник не на плите и почему не пахнет беконом?

И с этим он усаживается за стол.

— Клемент, от вас хоть стой, хоть падай!

— А ты не первый, от кого я это слышу. Три тоста, пожалуйста.

— В данный момент ваш аппетит меня волнует меньше всего. Кингсленд уже в открытую угрожает моей жене.

— Все понимаю, но она вот-вот уедет.

— Да, на несколько дней, но потом-то вернется, и что тогда? Клемент, я не могу так жить. Это не для меня.

— Ладно-ладно, док, успокойся.

Я вновь принимаюсь метаться по кухне, обдумывая шаг, до сей поры рассматривавшийся лишь в качестве крайней меры. Наконец, объявляю:

— Я пойду в полицию. Теперь у меня нет выбора.

— И что ты им расскажешь?

— Все! О планах Кингсленда, об исчезновении Камерона, об угрозах мне и Лие.

— И у тебя, конечно же, есть доказательства?

— У меня есть… Сообщения и фотография! Еще цветы и…

— И?

— Кимберли. Она поддержит меня.

— Да ну? Что же она сама до сих пор заяву не накатала?