— Ладно, с этим разобрались. И что мы будем делать дальше, черт побери? Скоро Кингсленд обнаружит, что мы его надули, и тогда я покойник.

— А как же позитивный настрой?

На пару секунд я даже лишаюсь дара речи.

— Что?! — хриплю я затем. — Скажите же, ради всего святого, где тут позитив?

— Твой телефон у Кингсленда в кармане.

— Верно подмечено! Именно поэтому я и не вижу никакого позитива!

— А мне говорили, будто такие штуки можно отслеживать. Через спутники или каким-то там другим колдовством. Так ведь?

— Хм, да…

— Ты же можешь отследить свой мобильник?

Пытаюсь продраться через ворох мрачных мыслей и понять, что же нам даст отслеживание.

— Не знаю… Наверное. Но что с того?

— Так мы сможем узнать, где живет Кингсленд. Или хотя бы где его контора.

— И что потом? Вызовем спецназ?

— Ты хочешь его найти или нет?

— Нет, я хочу добраться до дома, закрыться на замок и надеяться, что по пробуждении утром все это окажется дурным сном!

— Если уж говорить о дурных снах, я живу в одном из них вот уже четыре чертовых года. И все, хватит жалеть себя, меня это уже бесить начинает!

Чувствую себя глубоко уязвленным. Разумеется, я далек от совершенства, но никогда не считал, что склонен упиваться жалостью к себе. Возможно, я в себе ошибался.

— Приношу свои извинения.

— Принимаю. Итак, если мы узнаем, где окопался Кингсленд, будет с чем работать. Потому что сейчас у нас ни шиша и нет.

— Понятно, — вздыхаю я.

Мы торопливо идем обратно вдоль почтового склада, пока не достигаем главной дороги. Здесь Клемент останавливает такси и велит водителю жать на газ. Тот с готовностью подчиняется, и уже через пятнадцать минут мы прибываем к моему дому. Мое предложение расплатиться отвергается, что, признаться, кстати, поскольку завтра придется покупать новый телефон.

Дома я тут же устремляюсь на кухню и включаю ноутбук.

— Пиво-то есть? — осведомляется великан.

— Пива нет, но в буфете возле холодильника стоит бутылка виски. Угощайтесь.

Пока я захожу в свой гугл-аккаунт, мой гость наливает два стакана виски «Гленфиддик» — до сей поры не тронутого подарка Денни Чемберса — и присоединяется ко мне за столом.

— И как эта штука работает? — кивает он на экран.

— Веб-сайт посылает сигнал на телефон, и тот сообщает свои координаты, широту и долготу, которые затем отражаются на карте.

— Но мобила-то откуда знает, где она находится?

— Через систему спутников и телефонных вышек.

Клементу, судя по выражению его лица, мои объяснения ничего не дают.

— В общем, они отправили сигнал, и теперь я жду, когда телефон отзовется.

Я не свожу глаз с экрана, на котором иконка секундомера пульсирует вот уже целую вечность. Наконец, выскакивает сообщение жирным шрифтом.

— Черт!

— Что?

— Телефон не в сети.

— Что это значит?

— Либо его отключили, либо кончился заряд.

— Хреново.

Затем я замечаю под обескураживающим заголовком еще одну строчку.

— Но система зафиксировала последнее известное месторасположение мобильника, и это было шесть минут назад.

— И что за место?

— Точность системы до десяти метров, так что адрес не показывает, но телефон отключился на Плендер-стрит.

— В Камдене?

Я увеличиваю масштаб карты на сайте.

— Да, это в Камдене.

— Тогда выступаем?

— А может, сначала стоит решить, что будем делать?

— Так мы все уже решили, док. Находим Кингсленда и говорим ему, что нам известны его планы насчет препарата паренька. А там уж либо он отступает, либо я трясу из него душу, пока он не пообещает оставить тебя в покое.

— Возможно, вам стоило поступить так полчаса назад, когда он стоял непосредственно перед нами.

— Похоже, ты не заметил, но он целился в тебя из пушки. Не самый лучший момент.

— Но вы что-то сказали ему. Что именно?

— Ничего особенного. Только собирался заговорить про его план, как он дал стрекача. В следующий раз уж постараюсь, чтобы он не успел достать пушку.

— А если все-таки успеет?

— Не, не успеет, можешь не сомневаться. Давай, пошевеливайся.

Клемент залпом осушает стакан виски и устремляется из кухни. Закрываю ноут и спешу за ним.

— Поймаем такси? — предлагаю я, пока закрываю дверь.

Становится холодно, и я слишком вымотался, чтобы куда-то идти, не говоря уж об обледенелых тротуарах. Гулять так гулять, и я с радостью выложу денежки, если это избавит меня хотя бы от пятнадцати минут страданий.

— Не, тут всего-то с полтора километра по дороге.

— Но ведь нам нужно добраться как можно скорее, пока Кингсленд не скроется.

Возражений на столь веский довод у великана не находится, и он машет такси, приближающемуся с противоположной стороны. В машине тепло — пусть это ненадолго, но все равно приятно.

— Вы хорошо знаете Плендер-стрит? — спрашиваю я.

— Раньше-то хорошо знал, да вот только…

— Все изменилось?

— Вот именно.

По правде говоря, не следует потакать бредовым идеям Клемента, но мне любопытно, насколько далеко они простираются.

— Скажите, Клемент, вот вы уже четыре года как вернулись — неужели не сталкивались с кем-то, кого вы знали перед… хм, своей смертью?

— Сталкивался.

— О, должно быть, это была очень интересная встреча!

— Вовсе нет.

— Могу я поинтересоваться, как именно все это произошло?

— Пью как-то пивко в забегаловке возле Тауэрского моста, и тут ко мне за столик подсаживается старый кореш. И спрашивает, как у меня дела.

— Что? И он не удивился, что его мертвый друг сидит да пьет себе пиво?

— Потом подошел его сын и сказал, что папаша впал в маразм. Бедняга уже ничего не соображает, так что на его лепет никто не обратил внимания.

— Вы, должно быть, испытали облегчение?

— Думаешь? — огрызается великан, резко поворачиваясь ко мне. — А что бы ты сам ощутил, если бы увидел, что твой добрый друг превратился в старую развалину? Уж хрена с два облегчение!

— Э-э-м… Простите, я не подумал.

Это похоже на извинения перед Лией за спор, который она сама и начала, но сейчас я извиняюсь за бестактное замечание о ситуации, которая попросту невозможна. А вдруг это мне следует сходить к психиатру? Однако в данный момент лучше сменить тему.

— Вы не одолжите мне свой телефон?

— Зачем?

— Мне нужно написать Лие, что я потерял свой. Не хочу, чтобы она волновалась.

Он вручает мне свою трубку и отворачивается к окошку, погружаясь в созерцание видов улицы.

Не могу не воспользоваться представившейся возможностью и быстро просматриваю список контактов на его телефоне. К счастью, первые пять цифр номера совпадают с моими, а следующие шесть 500 747, что не составляет труда запомнить. Запомнив номер Эммы, я отправляю Лие короткое послание, что уронил свой мобильник в унитаз и завтра позвоню ей, как только обзаведусь новым.

— Спасибо, — возвращаю я Клементу телефон.

Он забирает его молча. Как будто не дуется, и все же, как мне кажется, мое предыдущее замечание задело его за живое. Пожалуй, самое время прибегнуть к магии эмпатии.

— Простите меня еще раз за мои слова, Клемент. Вам наверняка тяжело, что все ваши знакомые либо мертвы, либо постарели.

— Тяжелее, чем ты можешь себе представить.

— Вам одиноко?

— Ты сеанс психоанализа затеваешь, что ли?

— Вовсе нет, просто интересно. Вдруг я ошибаюсь — а тут возможность поговорить с мертвым?

На мою попытку пошутить Клемент отвечает мрачным взглядом.

— Хорошо-хорошо, умолкаю.

Пожалуй, нервозность сказывается на моем чувстве юмора не самым лучшим образом. Лучше пока не задумываться о предстоящем.

Через минуту, однако, такси останавливается на углу Плендер-стрит, и волей-неволей приходится возвращаться к реальности.

Телефон подал сигнал с отрезка дороги возле маникюрного салона, и я показываю приблизительное место Клементу.

— Десять метров — это сколько по-нашему? — уточняет он.