Его улыбка становится шире.

— Проблемы с мальчиком? — спрашивает он, не отрывая от меня взгляда в зеркале.

— Нет. — отвечаю я, теребя свернутое столовое серебро. Нож все еще спрятан в моем лифчике, но не помешало бы иметь наготове еще один.

Послушай, я не хочу, чтобы казалось, будто я предрасположена к нанесению ножевых ранений людям, но я не в настроении флиртовать, и я все еще не могу сказать, вампир ли он.

Бармен возвращается и бросает им подставки.

— Эй, мальчики, что вам принести?

Я разворачиваю салфетку, кладу вилку и нож поверх ткани. Держа одну руку рядом с посудой, я использую другую, чтобы сделать еще один глоток.

— Я возьму кровавого Чилтона. — говорит засранец.

Дерьмо.

— А для тебя, дорогой? — Она переводит взгляд на другого парня, но останавливается, когда видит, как мои пальцы сжимают нож. Это секундная пауза, но она слегка кивает, прежде чем посмотреть на того, что слева от меня.

Я ослабляю хватку на ноже. Принадлежность к вампирам не является автоматическим критерием для нанесения удара ножом.

Остынь, Деми. Ты встречалась с более ужасающими вампирами. Черт возьми, ты била и более ужасающих вампиров.

— Кроваво-старомодный вариант Гленливет звучит великолепно.

Она улыбается.

— Кровавый Чилтон и старомодный Гленливет. Что-нибудь еще? Воды?

Они качают головами.

— У тебя все в порядке, милая?

Я киваю.

— Отлично. — мой голос звучит напряженно, поэтому я делаю еще глоток вина.

Засранец хихикает, поворачиваясь ко мне.

— Твое сердце сильно бьется. Впервые оказалась рядом с вампирами?

Заправляя прядь волос за ухо, я качаю головой.

— Нет, это не первый раз.

— Значит, ты часто сюда приходишь?

— Можно так и сказать. — говорю я более милому из двоих, все еще не поворачиваясь, чтобы посмотреть кому-то прямо в глаза.

Он придвигается ближе.

— Ты когда-нибудь была в Twisted Helix?

Я дрожу, когда он проводит пальцем по моей руке.

— Нет. Не прикасайся ко мне.

Засранец хрюкает.

— Ты слишком болтлива для человека.

Я стискиваю зубы, изо всех сил стараясь не ударить его. На самом деле они не сделали ничего плохого. Конечно, первый ведет себя чересчур дружелюбно, но заслуживает ли он того, чтобы его за это ударили ножом? Я знаю человеческих мужчин, которые более прямолинейны.

— Вот, куколка. Маленький фет и корзинка свежих хлебных палочек. — она ставит тарелку передо мной и ставит корзину возле локтя дружелюбного человека, заставляя его отступить на шаг.

— Спасибо. — я вздыхаю с облегчением.

— Нужно что-нибудь еще? — она наклоняет голову и поднимает бровь.

Я качаю головой, давая ей понять, что со мной сейчас все в порядке.

— Хорошо, сахарок. Дай мне знать, когда тебе понадобится помощь.

Накручивая пасту на вилку, я не обращаю внимания на парней. Несколько минут я спокойно ем, наслаждаясь вкусом сливочного соуса. Ненавижу готовить феттучини только для того, чтобы разочароваться, когда оно оказывается пресным. Это может стать моим новым любимым рестораном, и, учитывая, что это блюдо стоило около тридцати долларов, я планирую заставить Маттео заплатить. Я не совсем уверена, что мой план сработает, но если все остальное не сработает, я могу зарезать бармена.

Я шучу, я не буду резать бармена. Ну… если она возьмет мое вино или еду до того, как я с ними закончу, я могу.

— Итак, милая, что ты скажешь? Хочешь поехать в Twisted Helix? Я уверен, что смогу сделать так, чтобы это стоило твоего времени.

Внутренне съеживаясь от того, что он имеет в виду, я проглатываю кусок, который жую.

— Мне не интересно.

Засранец снова хмыкает.

— Ты в порядке? — я поворачиваюсь и спрашиваю его, поднимая брови.

Он пристально смотрит на меня и наклоняется ближе.

— На твоем месте я бы сказал «да».

Шум в ресторане стихает, и я чувствую, что наклоняюсь вперед, попадая в его плен, только я этого не осознаю. Что само по себе странно, потому что большинство людей не могут сопротивляться внушению вампира, но, с другой стороны, я больше не уверена, что я человек. В любом случае, этот мудак перешел черту.

Я продолжаю наклоняться к нему, позволяя ему думать, что все, что он сделал, работает. Его губы дергаются, и он смотрит поверх моей головы на своего друга.

— Я говорил тебе перестать терять время и просто заставить их; ты никогда не слушаешь.

Пока он занят тем, что отчитывает своего друга, я просовываю руку себе между грудей и вытаскиваю нож, открывая его одним быстрым движением. Затем я ударяю засранца в шею. Он рычит и снова протягивает ко мне руку.

Сила его удара подбрасывает меня в воздух, я пролетаю через всю комнату и врезаюсь в стол

— Мать, черт возьми, членосос. — говорю я со стоном, когда угол впивается мне в поясницу. Я падаю на пол, а пара, обедающая за столом, кричит и вскакивает со стульев. Тарелки и стаканы разбиваются о твердый пол.

— Что происходит? — спрашивает парень.

Женщина смотрит на бар, ужасаясь тому, как далеко я пролетела.

Поверь мне, дорогая, я так же напугана.

У меня нет времени беспокоиться о том, что произошло, потому что нож все еще торчит в шее вампира, и он крадется ко мне. На мгновение я в панике бросаю взгляд на барменшу. Она отчаянно разговаривает по телефону в баре, и я могу только надеяться, что это кто-то, кто может мне помочь.

Переворачиваясь и подползая к остаткам ужина пары, я ищу что-нибудь смертоносное. Я хватаю разбитый бокал для вина прямо перед тем, как он хватает меня за лодыжку.

Я кричу и замахиваюсь зазубренным оружием на его вытянутую руку. Он шипит, когда я пускаю кровь, но не ослабляет хватку. Прежде чем он успевает сломать мне лодыжку, я бью освободившейся ногой вверх и по его яйцам.

Ничто так не сбивает человека — любого вида — как старый добрый пинок под зад.

Его лицо становится ярко-красным, и он воет от боли. Когда он отпускает мою ногу, я пытаюсь подняться на ноги, держа свое жалкое оружие в одной руке. Я поскальзываюсь на черной скатерти и падаю на колени.

— Черт возьми. — говорю я, отталкивая его и вставая.

— Ты заплатишь за это, маленькая сучка. — вампир уже пришел в себя и снова направляется ко мне. Я пригибаюсь, но недостаточно быстра, чтобы увернуться от его руки. Он больно хватает меня за шею.

Я всхлипываю и пронзаю его руку осколком стекла.

— Деми, что ты наделала?

Я никогда не была так счастлива слышать голос Грейсона. Мужчина, душащий меня, сжимает мою шею еще крепче. Я издаю жалкий рвотный звук и пинаю его. Его рука отталкивает мою ногу.

— Чего ты хочешь, Грейсон?

Я слышу мрачный смешок и хруст ботинок по битому стеклу. Я предполагаю, что это Грейсон подошел ближе, но я не могу его видеть, поскольку мужчина держит меня лицом в другую сторону, и я пытаюсь не умереть.

— Я думаю, ты хотел сказать: извини, я не хотел злить Деметрию. Я понятия не имел, что она находится под защитой Маттео, пожалуйста, не убивай меня, Грейсон.

— Что? — спрашивает засранец, ослабляя хватку настолько, что я падаю на пол. Сломанный кусок фарфора впивается мне в ладонь и пронзает плоть.

— Ты слышал меня. — голос Грейсона тихий, и в его словах чувствуется сила, словно меня накрывает физическая волна доминирования.

— Маттео защищает эту суку?

— Джексон, — слышу я, как приятный парень ругает этого придурка. — Извини, чувак, он выпил пару рюмок.

Я, наконец, достаточно отдышалась, чтобы оглянуться через плечо. Глаза Грейсона скользят по моим, замечают мой изможденный вид и темнеют до черноты.

— Грейсон, чувак, пожалуйста, он не знал.

Грейсон наклоняет голову и смотрит на того, кто швырнул меня, движение хищное, и хотя он не наблюдает за мной, мое сердце замирает.

— Последнего вампира, который устроил беспорядок в ресторане Маттео, пытали пять дней. Как ты думаешь, что произойдет с вампиром, который разрушит ресторан и причинит вред его женщине?