Вот и сегодня тренировка была насыщенной. Это не удивительно: до второго матча с Хаффлпаффом осталось меньше недели, а потому всем нужно выкладываться на все сто процентов и даже больше. Пусть после ухода из школы Седрика команда Барсуков серьезно ослабла, но недооценивать их нельзя, эти типы упорные. Недостаток таланта они компенсируют старанием и выносливостью. Там, где обычные игроки выдохнутся или устанут, эти будут упрямо работать как проклятые.

В этом и есть все отличия команд школы.

Гриффиндор – играет от атаки, и защита всегда была их слабым местом. Пусть сейчас команда частично компенсировала этот недостаток, но даже с таким вратарем как он, нельзя все и сразу успеть.

Слизерин – часто полагается на подлые приемы, хитрые маневры, а также благодаря деньгам родителей их метлы всегда быстрее, чем у других. Их частый стиль боя - вывести игроков противника из игры и потом легко обыгрывать команды, у которых слабые запасные. Текущий состав команды откровенно слаб, а уж после ухода Малфоя так вообще стали просто бесполезны. В этом году им явно не везет.

Рейвенкло – как и полагается факультету умников, они тоже больше полагаются на сложные тактические схемы, многоходовки и использование сложнейших комбинаций. Они хороши именно этим, и в игре с ними приходится очень быстро адаптироваться под новые условия.

Хаффлпафф – самая выносливая и защищенная команда. Они слабы в атаке, но прорвать их оборону сложно. Когда у них был Диггори, то могли побеждать ловлей снитча, но сейчас вынуждены опять полагаться на «тактику черепахи», позволяя врагу атаковать и тратить силы.

Но Рон не волновался.

После того, как он понял, что для того, чтобы быть хорошим игроком, ему не нужны никакие зелья или другие вещи, он осознал, что хорош сам по себе, и приложит все усилия, чтобы стать еще лучше и не подвести команду. Генни отличный капитан, и он нужен команде, так что он будет тренироваться еще больше.

- О, нужно будет Лаванде подарок на Рождество сделать, - нахмурился он.

Да, денег у него нет, а потому нужно будет как-то выкручиваться.

Была у него мысль поступить, как Эванс, и добыть что-то своими силами, но гордость не позволяла ему так поступить. Не хотел он повторять за этим придурком, поэтому пытался найти другой способ продемонстрировать своей любимой заботу и внимание. Хотя иного варианта и нет, а потому придется поработать следующий месяц.

Несмотря на то, что раньше, да и сейчас, Лаванда местами раздражала его, но после матча и переосмысления себя он решил дать ей еще один шанс, и девушка, будто сама понимая, что его раздражает, перестала грузить его, а он же теперь старается чаще мыться и лучше выглядеть, чтобы ее порадовать.

Вот сейчас он помылся, затем займется своей работой старосты, которую он честно исполняет теперь, а после пойдет к своей девушке и проведет с ней весь вечер. Главное, к Гермионе успеть, чтобы она не серчала на него. Хотя она в последнее время стала какой-то спокойной и даже на него особо не злится больше.

«Может, она уже успокоилась и простила меня?»

Возможно, но, может, у нее просто настроение такое.

Он уже собирался уходить, как заметил, что-то на своей кровати.

- А? – он подошел и увидел какой-то небольшой сверток. – Чертов Эванс со своим мусором.

Рон было собирался выкинуть эту фигню, как учуял странный аромат, идущий от этой вещи. Какой-то приятный и нежный, да и кажется смутно знакомым.

Открыв пакет, он увидел там…

- О, шоколадные котелки! Мои любимые! – обрадовался он. – Но откуда они тут?

Сначала он подумал про Эванса, что тот свой мусор оставил, но это же хороший шоколад, а Эванс вроде как умеет готовить, и он не стал бы разбрасываться едой. Скорее, он бы или сам съел, или отдал кому, или приготовил что-то. Ну, так обычно его мама делала, а она очень ревностно относилась к продуктам питания и старалась не выбрасывать недоеденное, если только оно уже не пропало. Вот Рон и предположил, что котелки, скорее всего, не Эвансу принадлежат, а они…

- Может, у меня появился фанат? – чуть смутился он, почесав затылок. – Хе-хе-хе, кто-то был так вдохновлен моей игрой и решил сделать мне подарок?

А вот это приятно.

Рональд не надеялся на такой успех, и потому подобная мысль приятно согревала его сердце.

Решив, что, хотя бы попробует, он взял одну конфету и съел ее.

- Вкус неплохой, - хмыкнул он. – Но шоколад, кажется, староват. Ну да ладно, очень даже…

Неожиданно странная волна удовольствия накрыла его разум и унесла сознание куда-то в далекие дали…

- Ах, Ромильда… моя любимая Ромильда… я должен найти ее…

Выронив пакет со сладостями, Рональд побрел на поиски своей любви…

***

- Отлично поработали сегодня, - сказала Генриетта своей команде. – Будем также стараться - и второй матч мы выиграем с легкостью.

- Да! – поддержала ее команда.

Народ быстро ушел в замок, а Генни решила немного задержаться, чтобы одной немного попрактиковаться.

Когда она осталась одна, то закрыла глаза и сделала вдох…

Выдох…

Воздух из ее легких выходил обжигающе горячим, но не огненным и не вредил ей самой. Когда она открыла глаза, мир для нее стал в разы четче, ярче и краски такие насыщенные, но при этом не кислотно-вырвиглазные. Слух в разы усиливался и позволял слышать щебет птиц вдали. В нос тут же ударило множество запахов, а пальцы, коснувшиеся деревянного древка метлы, ощутили все даже самые маленькие шероховатости на лакированной поверхности.

Одна мысль - и все ее чувства обострились, даровав ей невероятные ощущения.

- Вау, - ахнула она, смотря на мир по-новому. – До сих пор не могу привыкнуть...

Она уже две недели так делает, и каждый раз все как впервые. Ей порой даже не хочется возвращаться к обычному восприятию, настолько красив мир с настолько насыщенным зрением. И Озахар сказал, что это лишь незначительное улучшение, не стоящее упоминания. Настоящие драконы воспринимают мир так, что способны ощущать любое движение в метрах так двадцати вокруг. Слух, зрение, обоняние, даже осязание, несмотря на толстую чешую – все это на качественно ином уровне, не говоря уже о способности расширить зрение за пределы обыденного, воспринимая, например, магические потоки…

Если раньше ей нужно было концентрироваться, представляя Хвосторогу, то теперь стоило лишь закрыть глаза, и образ Кальзарейнада сам всплывал в сознании - и драконья магия тут же отзывалась.

Как рассказал ей Озахар, чтобы использовать Магию Драконов, нужно чтобы в душе остался «след» дракона. То есть нужно, чтобы образ монстра так сильно отпечатался в сознании, чтобы легко можно было вспомнить, что чувствовал при столкновении. У Генни таким существом была Хвосторога, но она очень слабый дракон по меркам Оза, и он решил, что ей нужен кто-то получше, однако не он сам.

Это он объяснил так:

- Я – Дракон Клыков. Когти, что острее любых других, клыки, что рвут саму душу… И без стоящей чешуи и сопротивления магии, очень быстрая смерть в бою с толковым волшебником, ибо подойти на расстояние удара он просто не даст. И тебе, в отличие от урожденных драконов, до этого самого сопротивления еще расти и расти… Если ты хочешь бросить вызов своему врагу в ближайшие годы, а не через столетие, ты должна стать чем-то большим. Воплощением магии Адептов Драконьего Пламени, Драконом Драконов… - он прервался. – Черт, на смертном языке звучит как-то глупо, тут и слов подходящих-то нет… Ладно. Короче, я тебе просто не подхожу как образ, а вот Кальзарейнад идеален в этом плане. Потому я и устроил тебе встречу с ожившим воспоминанием о его Аватаре. Чуток слишком «ожившим», но кого волнует?

И вот с тех пор те приемы, что раньше получались с большим трудом, сейчас выходили с невероятной легкостью. Дышать и выдыхать огонь стало так же просто и естественно, как спать или моргать.