Проблема в том, что я, кажется, уже на полпути к этому.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

— Папа, спагетти — моя новая любимая еда. Не считая «Cheez-Its». Я обожаю «Cheez-Its». — Восклицает Лола.

Она откусывает огромный кусок фрикадельки, и брызги соуса попадают на салфетку, которую, как я настоял, она заправила в кофту, чтобы не испачкать свой наряд.

— А как же брокколи? — Я хмурюсь, указывая жестом на три соцветия на ее тарелке. — Ты же любишь брокколи.

Лола никогда не была привередливым едоком, если не считать того, что ее еда при любой возможности должна быть вырезана в форме единорога или радуги. В детстве она очень любила сладкий картофель, капусту и любые другие овощи, которые я клал ей на тарелку. Если у нее развивается отвращение к полезным продуктам, я не против тайком добавлять их в ее блюда.

— Мне нравится брокколи, — говорит Лола с набитым ртом, — но я люблю «Cheez-Its» и спагетти.

Я бросаю взгляд на Марлоу, которая вертит вилкой спагетти в своей тарелке, делая вид, что не слушает наш разговор.

Я наклоняюсь и кладу руку на ее стул.

— Слышишь, солнышко? — Шепчу я. — Новая любимая еда Лолы — «Cheez-Its». Есть идеи, почему это может быть?

Она невинно смотрит на меня.

— Потому что они вкусные?

Я качаю головой.

— Ты неисправима.

— В свое оправдание скажу, что ты оставил мне огромную коробку «Cheez-Its», когда уезжал в командировку. Неужели ты думал, что Лола не найдет их и не попросит поделиться?

Она приподняла бровь.

— В точку.

Она ухмыляется и возвращается к своей тарелке.

Я не привык приглашать на ужин кого-либо, кроме родителей, братьев и сестры. Я никогда раньше не приглашал женщин. Кендра всегда уходила, как только я возвращался домой с работы, а со всеми, с кем я встречался, я знакомился в ресторане. Марлоу — исключение. Она постепенно разрушает мои стены.

Я был приятно удивлен тем, как все прошло в «Brush & Palette». Марлоу была рядом, когда Лоле требовалась ее помощь, но позволила мне взять инициативу на себя, что я оценил. Мои выходные с Лолой очень важны, и я благодарен Марлоу за то, что она это понимает.

После занятий с Лолой мы зашли на рынок Мейн-стрит. Уиллис только что приготовил свежую партию своих знаменитых фрикаделек. Я купил дюжину и решил, что должен приготовить к ним спагетти. Мы с Лолой единогласно решили пригласить Марлоу на ужин.

— Папа, можно я посмотрю серию «Блуи»? — Спросила Лола, убрав свою тарелку.

— Ты можешь посмотреть одну. — Говорю я ей. — Сегодня школьный вечер, так что ты должна лечь спать вовремя.

— Ура. — Кричит она и мчится в гостиную.

К сожалению, она уже разбирается в технологиях, а это значит, что она может сама получить доступ к своим любимым мультфильмам. В прошлом году мне пришлось установить родительский контроль, после того как я неоднократно заставал ее за просмотром «My Little Pony» посреди ночи. Теперь она может смотреть телевизор только в определенные часы.

— Мне положить это в посудомоечную машину?

Марлоу кивает на грязную посуду на столе.

— Если ты не против положить их в раковину, было бы здорово. Я еще не успел разгрузить посудомоечную машину.

Я несу миску с остатками спагетти к стойке.

— Я могу это сделать. — Говорит Марлоу, вставая. — Это меньшее, что я могу сделать после того, как ты приготовил такой потрясающий ужин.

— Спасибо.

Пока она собирает грязную посуду и несет ее к раковине, я достаю из шкафа контейнер и наполняю его остатками спагетти. Уверен, Лола не будет возражать, если на этой неделе у нее будут остатки, ведь теперь это одно из ее любимых блюд.

— Ой. — Вскрикивает Марлоу.

Я оборачиваюсь и вижу, что она стоит у посудомоечной машины, сжимая левую руку. Настораживаюсь, когда замечаю, что из пореза на ее пальце капает кровь. Хватаю со стойки полотенце и бросаюсь к ней, обматывая его вокруг пальца.

— Что случилось?

— Я порезалась о твою овощерезку.

Она смотрит на оскорбительный предмет на полу.

— О, прости. Проходи, садись.

Я подвожу ее к столу, выдвигая стул, чтобы она могла сесть.

Я беру аптечку и бутылочку с перекисью, которую держу под раковиной. Когда я возвращаюсь к столу, Марлоу плотно прижимает полотенце к пальцу и смотрит на меня так, будто я головоломка, которую она пытается решить.

— Что?

— Ничего. Просто ты самый подготовленный человек, которого я когда-либо встречала.

— К сожалению, наличие всего необходимого не означает должной медицинской подготовки. Мой опыт распространяется только на лечение плюшевых единорогов и маленьких девочек, которые любят носить бинты как аксессуар.

Марлоу усмехается.

— Исцеление единорога впечатляет, так что я рискну.

Я открываю аптечку, достаю пару ватных шариков, бинт и антибиотическую мазь, а затем опускаюсь перед ней на колени.

— Могу я осмотреть твою руку? — Спрашиваю я, обмакивая ватный шарик перекисью.

Она кивает, снимая полотенце, и протягивает мне палец.

Взяв ее руку в свою, я осторожно прижимаю ватный шарик к ране. Она вздрагивает, издавая слабое шипение при прикосновении.

— Прости, что так больно. — Говорю я, наклоняясь, аккуратно дуя на порез.

Меньше всего мне хочется, чтобы ей было еще больнее, чем сейчас.

— Все в порядке. От твоих прикосновений становится лучше.

Ее горячий сине-зеленый взгляд встречается с моим, и я на мгновение замираю.

Забота о Марлоу приносит мне чувство удовлетворения, которого мне так не хватало.

Теперь, когда я знаю, каково это, какая-то часть меня жаждет стать тем, кому она доверит залечить все свои раны, тем, кто поцелуями уберет боль.

Я пытался и не смог сохранить профессиональные границы, но, несмотря на все наши попытки игнорировать свои чувства, неоспоримая магнитная сила постоянно тянет нас друг к другу.

Возвращаю внимание на ее палец и нежно вытираю его полотенцем, а затем наношу антибиотическую мазь, аккуратно обматывая палец радужной повязкой.

— Спасибо, что спас меня. — Поддразнивает Марлоу, ее глаза по-прежнему прикованы к моим. — Это, наверное, самая крутая повязка, которую я когда-либо получала.

Она кивает на свой палец.

— За это ты должна благодарить Лолу. — Я закрываю крышку перекиси и кладу использованный ватный шарик на полотенце. — Если он не с «Блуи», единорогом или радугой, она не хочет иметь с ним ничего общего.

Марлоу смеется.

— Она просто девушка, которая знает, чего хочет, и в этом нет ничего плохого.

Я кладу свою руку на ее неповрежденную.

— Лола — энергичный ребенок, и людям бывает непросто найти с ней общий язык. Кендра была ее няней в течение двух лет и часто была на пределе своих сил, потому что у Лолы были свои предпочтения в том, как ей нравится делать те или иные вещи. Но только не ты. С самого первого дня ты принимала ее такой, какая она есть, и я ценю это больше, чем ты можешь себе представить.

Я лениво рисую круги на тыльной стороне ее руки большим пальцем, наслаждаясь теплом кожи Марлоу на моей.

— Я знаю, каково это, когда тебя осуждают за то, что ты делаешь не так, как другие. В детстве я больше всего на свете хотела, чтобы у меня был кто-то, кто был бы терпелив и смотрел на вещи с моей точки зрения. — Марлоу заправляет волосы за ухо. — Я хочу стать таким человеком для Лолы. Она не заслуживает меньшего.

Я смотрю на нее с благоговением. Марлоу обладает уникальным даром распознавать положительное в людях, и моя дочь — не исключение. Она постоянно осыпает Лолу искренними комплиментами и словами ободрения, и я не могу быть более благодарным.

Меня завораживает эта уверенная в себе женщина, которая смотрит на мир через калейдоскоп красок.