–А что это там у нас?– слащаво спросил Теймур, пробираясь ладонью между её ног.

–Прошу, не надо. Теймурчик, ну пожалуйста, – заплакала девушка, – ты же знаешь, у меня свадьба скоро.

–Вот я и успеваю сорвать твой расцветший цветок, – между поцелуями приговаривал юноша,– ты же отказала мне по закону степи. Скажи, чем он лучше?

–Я его люблю, – заныла Хайна и схватилась тонкими пальцами за сильные руки мужчины, пытаясь их отвести.

Но это только раззадорило насильника, и он ещё крепче сжал девушку так, что она почти не могла дышать в его стальных объятиях.

–Да люби ты кого хочешь, – зло выкрикнул Теймур.– Мне зад твой нужен, и титьки, ну, и маленькая влажная дырочка, – с силой раздвигая девичьи ноги, бормотал он, – и сейчас я тебя иметь буду. Да не дёргайся ты так! Всего-то один разок! Слушай, а мне нравится твоё сопротивление!

С силой двигаясь на дёргающемся теле девушки, юноша вдруг остановился, замер и, громко выдохнув, поднялся.

–Знаешь, – произнёс он, натягивая штаны, – я передумал. Я буду иметь тебя, когда захочу. А если раскажешь кому…– и он так посмотрел на пытающуюся прикрыться девушку, что та разрыдалась ещё сильнее. – убью, – зловеще прошептал Теймур, наклонившись к самому её уху, и, вскочив в седло, обернулся:

–Давай, ступай отсюда. Отец заждался, наверное.

…Багровый лик солнца сонно выполз из-за горизонта навстречу тёмному небосклону и голубой рассвет забрезжил над чёрным вспаханным полем, тонкой полоской тумана закрывая его наготу. Мелкие капли утренней росы освежили готовую к плодородию землю, которая с неистовой жадностью впитала их своими недрами.

Из леса на краю поля стройными рядами вышли полуобнажённые девушки в распахнутых по бокам юбках и парни, прикрывающие своё ничем не прикрытое тело глинянными широкими мисками, полными семян.

Вперёд в развевающейся свободной рубахе с непричёсанными волосами вышла держащая в руках большую чашу-ступу Йога. Неистово трижды плюнув во все стороны света, она падает на колени в сторону восходящего солнца, поднимая к нему руки, и визгливо вещает во весь голос:

–Отец наш, солнце, согрей чрева матери нашей –сырой земле! Мать наша – сыра земля! Прими семя в недра свои. Дай силу ростку, как даёшь нам травы и воду. Отец, Солнце наше! Согрей землю теплом своим ласковым! Тучи небесные! Напоите влагой живительной.

С последними словами Йога поднимается с колен, выпрямляется в полный рост и встаёт спиной к уже вошедшему на горизонт яркому солнцу. Уверенным движением она запускает руку в ступу, размашисто швырнув пригоршней семян в рыхлую почву и, утопая голыми ступнями в рыхлой земле, делает уверенный шаг вперёд.

И, следуя её примеру, парни и девушки парами медленно, но уверенно двинулись по полю, орошая готовую к плодородию землю брызгами разлетающихся в разные стороны семян.

Далеко позади остался горизонт с поднимающимся светилом.

Тёмная кромка леса с каждым шагом становилась всё ближе и ближе.

И вот первая пара доходит до края поля, затем вторая, третья…

Йога слабо бьёт в бубен, качнув всем телом. Ещё и ещё. Удары становятся всё громче и громче, быстрее и быстрее, перерастая в мелкую трель. Движения -раскидистей и мощнее.

Парни и девушки вторят ей в такт, закатив глаза и держась за руки.

–Мать-сыра земля! – взвизгивает женщина. -Мы наполнили тебя семенем! Благослови и ты детей своих на плодородие!

И её визгливый голос перерастает в истошный крик, побуждающий собравшихся на неистовство.

Закрыв глаза, люди начинают неуверенно, словно стыдясь друг друга, ласкать тела стоящих рядом с ними соплеменников.

«То, что велено богами, не может быть постыдным»– вспомнила Йорка слова бабы Йоги и, бросив взгляд из-под полуприкрытых глаз на извивающихся рядом людей, крепче прижалась упругой грудью к телу Койву.

–Бросьте семя своё в чрева свои!– страшно завизжала Йога, яростно стуча в звенящий бубен. – Умилостивите богов наших жизнью новой!

И под гул бубна и собственных стонов, парни и девушки в сладостных объятиях опускаются на сырую от утренней влаги землю и начинают сначала в одиночку, а затем парами кататься по ней, измазывая себя в жирном чернозёме. Постепенно игрища принимают более чувственный характер. И вот уже на поле груда обнажённых тел сливается в одном страстном экстазе. Сладкие стоны и вздохи пробуждают утреннюю природу, смешиваясь со звуками бубна. Руки и ноги переплетаются в одно целое, податливые тела бесстыдно выгибаются в самых неимоверных позах.

Мать-земля даёт силу своим детям.

Отец-Солнце дарит им любовную страсть.

Центр деревни наполняют шумные голоса и переливы звонкого смеха. Люди переговариваются друг с другом, неся на площадь мешки с зерном, туяса с мёдом и сушёными грибами и ягодами.

Седовласый худой мужчина преклонных лет- вождь племени Мудрояр-пересчитывает товар и делает чёткие надрезы на деревянной дощечке, одновременно отдавая указания.

Здесь же Койву аккуратно расставляет всё на валуши – деревянные повозки с боковыми жердями.

–Десяток осмин ржи, пять штоф мёда.

Койву перебивает Мудрояра, укладывая на повозку ещё туяса:

–Ещё два мёда

Мудрояр наносит ещё два ровных надреза на дощечку:

–Ещё два. Семь штофов. 11 дюжин грибов и 9 ягод. Яйца.… Где яйца?

Мудрояр окидывая взглядом повозки, смотрит на Койву:

–Куда ты их упрятал?

Не переставая загружать очередной мешок на валуши, Койву вытирает с лица пот и отвечает:

– Так Йорка по дворам собирает.

Мудрояр одобрительно кивает и переходит к следующей повозке.

Сюда же подходит Йорка в мужской рубахе с запрятанными под шапку волосами. В таком виде она больше похожа на молодого пастушка, беззаботно пасущего стадо коз. За ней четверо мальчишек тащат несколько корзин с яйцами.

– А вот и наши яйца подоспели, – удовлетворённо хлопает себя по рукам Мудрояр и делает быстрые записи.

Койву, оглядываясь на девушку, быстро располагает яйца на павозках:

– Всё-таки идёшь?

В ответ Йорка весело кивает, сверкнув белоснежной полоской ровных зубов. Однако, паренёк не разделяет её радостного нетерпения и, неодобрительно мотнув головой, укладывает очередную корзину:

– Не хорошо это, не женское дело среди торговцев шастать.

– Ты что же, боишься за меня?

– А что в этом плохого?

Койву в упор смотрит на девушку:

–Все знают, как они вылавливают наших девок, а потом продают на юг.

В ответ Йорка подходит к молодому человеку, обнимает его за шею и тихо шепчет на ухо:

– Я буду осторожной.

–Надеюсь, этого хватит, – подошедший Мудрояр строго смотрит на дочь и та смущённо отходит от любимого. – Не хочу тебя брать. Да ведь ты настырная. Всё равно увяжешься

В ответ девушка припадает к груди отца и моляще улыбается:

– Недалече ведь. Всего полдня ходу. А ты давно обещался свезти. Да всё отговаривался.

Мудрояр отворачивается от девушки, но недовольно бурчит, бросив ей через плечо:

– Но от меня ни на шаг. И не ныть в дороге. Не потерплю. Дёрнул же леший за язык!

Йорка вытягивает шею в его сторону и озорно кричит в след:

–А коли дёрнул, так отвечай!

Покачав головой, Мудрояр поворачивается к девушке и шутливо грозит пальцем:

– И в кого ты такая? – тяжко вздыхает он, подумав про себя: « Ой, не нашего роду- племени. Не нашего», – и, покачав головой, отходит к началу обоза.

Туда же, неторопливо перебирая босыми ногами, направляется и Йога, ударяя в бубен каждый раз когда ровняется с очередной повозкой.

Обойдя все валуши, она останавливается перед обозом и, подняв руки к солнцу, начинает вещать:

–Утром я бросила кости. И боги сулят вам большую торговлю и добрую дорогу.

И все собравшиеся, зачарованно впиваясь глазами в ведунью, прикладывают сложенные кисти рук к груди, прикрыв глаза, а затем трижды поднимают ладони в верх, устремляя при этом свои взгляды к солнцу: