–А этот – то что?

–А? – не понял иирк, занятый воспоминаниями о прекрасной славличанке.

–Ну, тот, который с клешнями?– не отставал мужчина.

–А! Тот…, – протянул иирк и, быстро сообразив, махнул рукой в сторону воды. – В реку уполз. Поползал, поползал по берегу и нырнул обратно, – и, отвернувшись от надоедливого любопытного, спокойно продолжил путь, оставляя в мокром песке глубокий след.

Однако того явно не устраивает такой ответ и он, немного подумав, догнал охотника:

–А как же.… А раба-то кто же?

Начиная закипать от недовольства, Ратибор не сбавляя ход непонимающе посмотрел на него:

–Какого?

–Ну как же… – кивнул мужчина на окровавленный песок, всем своим видом показывая, что что-то в истории Ратибора его не устраивает.

Немного подумав, иирк быстро оглянулся и, пожав плечами, собрался было продолжить свой путь, но , увидев готовящегося сесть в лодку Торвальда, остановился:

–А я почём знаю?– и, повернувшись к слишком любопытному мужчине, угрожающе положил руку на рукоятку ножа.– Слушай, иди-ка ты отсюда, а? Пока по шее не получил.

И тот обиженно отошёл в сторону, а Ратибор приблизился к слышавшему их разговор купецу, который, прищурив глаз догнал иирка и, схватив его за руку, оглянулся и быстро зашептал:

–Ты ж на берегу был. А у меня финансовые потери, попорченный так сказать, товар. Я ж должен как-то возместить свой ущерб. Кто его, – кивает он в сторону реки, – а? Ты мне только скажи. Я больше никому. Зуб даю.

–На кой он мне?– усмехнулся иирк, освободив руку и продолжая путь.

–Кто?– остановился Торвальд, не поняв вопроса, и тут же догнал уверенно шагающего Ратибора.

–Зуб твой, спрашиваю, на кой он мне? – повторил охотник, смотря в перёд мимо торговца.

–Ну, это так, типа клянусь, что ли. Ты не думай, я же не просто так. Отблагодарю.

–Да что ж вы пристали-то все ко мне!– останавился Ратибор и повернулся к идущему рядом купцу. – Я надсмотрщиком не нанимался. У тебя свои есть. С них и спрашивай, – и, наклонившись ниже к Торвальду, тихо закончил:

–Спасибо скажи, что правду скрыл о твоём безобразии.

Не ожидая такого поворота, купец останавился и испуганно посмотрел на мужчину.

–Я… я, – неуверенно начал он, быстро соображая, что по чём. Однако Ратибор, широко улыбаясь, по- приятельски похлопав его по плечу, рассеял его страхи:

–Не боись, не выдам, – и, наклонившись к самому уху, прошептал:

–У меня свой интерес.

Сверкающе-золотой диск солнца медленно выполз из-за простилающейся по всему горизонту степи, рассеивая остатки безвольно отступающей ночи.

Где-то далеко, там, где бескрайние дали скрыты от людских глаз, еле слышный топот десятков резвых скакунов и клацанье стальных мечей о сверкающие чешуйки кольчуг разбудил спящие курганы, возвещая природе о приближении чего-то могучего и многочисленного.

Встревоженные гулом, любопытные сурки замерли, перестав тереть свои острые носики, вытянули шеи и сложили на груди мохнатые лапки, растопырив ушки навстречу приближающемуся шуму. Ещё немного и самые шустрые из них нырнули в глубокие норки, скрытые от хищников пучками зелёного ковыля. Мгновение – и замешкавшиеся в своём любопытстве зверьки были растоптаны пронёсшимся на огромной скорости отрядом хорошо вооружённых воинов и мокрые кровавые пятна, да разорванные шкурки с вылезшими из них внутренностями – вот и всё, что осталось от случайных жертв не случайного нашествия.

Слетевшиеся тут же на вкус халявного пиршества вороны, базарно ругаясь и хлопая крыльями, торопились вырвать друг у друга кровавые ошмётки и тут же проглатить их, стараясь набить пустую утробу как можно плотнее. И уловивший лёгкий запах мертвичины старый драный лис тут же ловко прискакал на трёх кривых лапах, смачно облизнулся и, подползя на впалом брюхе ближе, кинулся в самую гущу делящих добычу птиц. Пронзительно крича, вороньё, удручённое прерванным обедом, взметнулось вверх и, кружась над неожиданным захватчиком, с жалостью наблюдало, как тот слизывал с травы остатки пиршества и раздирал острыми зубами парочку их собратьев, волею судьбы оказавшихся на месте обеда.

Впереди всадников показались круглые крыши разноцветных юрт. Яркими пятнами раскинулись они по ещё зелёной степи, не ожидая уже приближающейся к ним беды.

–Окружить, – быстро скомандовал Теймур, – и не выпускать никого.

Отряд из нескольких групп вооружённых тургар на ходу рассредоточился по группам и те поскакали в разные стороны, окружая коган на расстоянии.

Теймур с Учителем и ещё десяток воинов резко замедлили шаг и стройным клином медленно направились к центральной юрте, куда уже сбегались заметившие нежданных гостей местные тургары:

–Чего это они? Никак Теймур?

–Сын старого каюма из соседнего когана?

–А сам-то каюм? Не видели?

–Случилось чего?

Спешившись с лошадей у юрты, воины выстроились по обе стороны от её входа, из которого спустя секунды вышел сам Асан- местный каюм.

–Мы не ждали тебя, – улыбаясь, распростёр он объятия Теймуру, недоумённо осматривая его отряд. – Что привело тебя и как поживает твой достопочтенный отец?

Вплотную подойдя к Асану, Теймур закатил глаза к небу, развёл руки ладонями в верх, а затем смиренно сложил их крест на крест на груди:

–Он покинул нас. И теперь пирует с принявшими его в своих юртах богами.

Отдав жестом дань усопшему, мудрый каюм, сразу смекнув, что к чему, пригласил молодого человека к себе в жилище, обведя взглядом собравшихся:

–Что ж, почтим его память чаркой доброго кумыса.

…По уже высохшей от жаркого солнца траве быстрым шагом Йорка шла в сторону родного селения, срывая с кустов созревшие ягоды. Неожиданно далеко впереди среди зелени она увидела будто бы мелькнувшее белое платье и, обрадовавшись предстоящей встрече хоть с каким –нибудь человеческим существом, бросилась бежать прямо через кусты:

–Эй! Подождите! Подождите меня!

При быстром беге девушка не заметила торчащий из земли острый камень и, спотыкнувшись об него, упала на землю, ударившись головой о поваленый ствол дерева. Острая боль иглой пронзила её мозг и Йорка закатывает глаза, распластавшись на влажной от росы траве.

Окутавшая темнота полностью поглотила её сознание и, проникая глубоко в голову, унесла в безбрежный океан воспоминаний.

Ночной лес…

Костёр…

Старик…

Разлетающееся с противным криком вороньё…

Жар…

Свет…

Много света…

Йорка открыла глаза и тут же поймала взглядом коснувшейся её лица луч солнца, отчего сильно зажмурилась и прикрыла лоб рукой. Потом открывает один глаз, другой… Осматривается и находит причину своего падения:

Чёрный сверкающий куб, острым углом торчащий из-под земли.

С идеально ровной и гладкой поверхностью…

Рассмотрев его со всех сторон и даже приложив к уху, девушка не находит нечего для себя интересного, отбрасывает в сторону, встаёт, отряхивается и, потирая краснеющуюся выпуклость на голове, продолжает путь. Но через несколько метров она, словно почувствовав силу притяжения, останавливается, возвращается за своей находкой и бросает её за пазуху: «Бабе Йоге покажу», – думает Йорка, поёжившись от исходящей от предмета приятной прохлады. Передёрнувшись, она хочет достать куб, но тут же отдёргивает руку, ощущая вдруг сменивший прохладу неестественный жар,.

«Что за?!» – только и успевает подумать она, как её глаза округляются ещё больше, увидев возникшее за воротом рубахи разноцветное свечение. Осторожно засунув руку внутрь, Йорка нащупывает прохладный, несмотря на жар, куб и вытаскивает его наружу, наблюдая, как разноцветные лучи выходят из его сторон и фокусируются в мерцающий шарик, который зависает в воздухе прямо перед её лицом. Замирая от нетерпения, девушка протягивает к нему руку, пытаясь дотронуться, но…

Шарик отскакивает в бок и начинает кружиться и прыгать из стороны в сторону.