–Чего зенки – то раскрыл? –насмешливо спрашивает Йорка глазеющего на неё парня, – али не видел чего?

И тот, смущаясь, отворачивается, передавая через плечо одежду, продолжая, однако, косить в сторону, пытаясь хоть краешком глаза увидеть часть словно высеченного из кости, тела девушки. А Мудрояр тем временем, боязливо осматриваясь по сторонам, тихо ворчит себе под нос:

–И на кой потащил тебя сюда? Зарекался ведь, – и, увидев, как Петро вытягивает в сторону переодевающейся дочери шею, даёт ему звонкий подзатыльник:

–А ты чего кости тянешь? Не видел чего? Мал ещё, на девок глазеть.

Покраснев, паренёк втягивает голову в плечи и, отвернувшись в сторону, обидчиво хлюпает носом и отходит в сторону.

Трижды подпоясавшись вокруг талии, девушка осматривается и ловко бросает свою рубаху Петро через плечо:

–Держи уж, – и подходит к отцу, который со знанием дела осматривает дочь, недовольно морщась. Взяв её за плечи, мужчина поворачивает Йорку из стороны в сторону, а затем снимает шапку, озабоченно наблюдая, как волосы густой волной падают на её спину.

–Я это, того, вусё, – бормочет Петро, шевеля плечами в тесной рубахе.

Мудрояр оглядывается на него и вздыхает. Да, чуть-чуть по швам не расходится. Хоть и юнец ещё совсем, а в плечах-то широк! Больно широк! Не по годам вырос. И что с ним через пару лет будет?

Тем временем Йорка, спешно завязав волосы верёвкой, прячет их под шапку.

–Косы-то, косы шибче запрячь, – недовольно ворчит отец. – Да что б не вывалились.

Девушка пытается засунуть косу под шапку, но та предательски вываливается наружу

–Всему-то учить вас надо, зелень,– упрекает Мудрояр, подходит к дочери, засовывает косу за ворот рубахи и, натянув шапку на её лоб до самых глаз, одобрительно кивает. – Вот как-то так.

Славличи в это же время спускаются вниз, осторожно держа повозки с ценным грузом, и направляются в сторону идущего к ним навстречу невысокого плотного мужчины в дорогом халате – купцу Торвальду. Поравнявшись с вновь прибывшими, он раскрывает руки и, белозубо улыбаясь, подходит к Мудрояру:

–Рад видеть тебя в добром здравии, друг мой!

–И ты здоров будь, коли не шутишь!– любезно отвечает ему славличанин.

Трижды обнявшись, мужчины почтительно кланяются друг другу и Торвальд продолжает, внимательно осматривая обоз:

–Твоя медовуха произвела фурор на южном рынке. Надеюсь, на этот раз ты про неё не забыл?

–Ну, как я мог! – смеётся Мудрояр и жестом вытянутой руки показывает на обоз. – Сто тридцать пять хусов залиты и надёжно запакованы. Как и договаривались, – и, наклонившись к Торвальду ниже, тихо добавляет, – и один лично для тебя.

Хитро улыбнувшись, купец хлопает славлича по плечу и, распахнув в объятиях руки, изрекает:

–С тобой приятно иметь дело.

После чего деловито берёт Мудрояра под локоть и отводит от обоза чуть в сторону, прищурив горящие надеждой глаза:

– А как же моя просьба?

В ответ славлич аккуратно, что бы, не дай бог, не обидеть дорогого друга, освобождает свою руку и отрицательно качает головой:

–Прости. Но никто не захотел ехать с тобой, – и сочувственно хлопает его по спине.

От внимательно взгляда старика не скрывается, как гаснет теплившаяся в глазах торговца надежда, уступая место горестному сожалению:

–Ты мог приказать, – всё ещё пытается поймать ускользнувшую прибыль за хвост купец, но Мудрояр окончательно крушит и её:

–У нас так не принято.

Поджав верхнюю губу, Торвальд отводит взгляд в сторону и тихо вздыхает:

–Жаль, очень жаль. Я бы заплатил золотом, – разочарованно разводит он руками и, срывая захлестнувшую его злобу, кричит в сторону рабов:

–Эй, вы, грузите в трюм! Да закрепите лучше! Да что б вас!.. Бараны вы эдакие! Овцы паршивые!

Выпустив пар, он с натянутой на всё лицо улыбкой снова поворачивается к собеседнику и, как ни в чём не бывало, продолжает:

–Но ведь прочие уговоры остаются в силе?

В ответ славлич утвердительно кивает и указывает в сторону обоза:

–Всё, как и договаривались.

–Тридцать реев? Ведь так?– мельком взглянув на грузящих в лодки товар рабов, спрашивает Торвальд, сверля хитрыми глазками худую фигуру старика.

–Верно, – кивает тот головой и отходит к своим. Но, словно предчувствуя что-то, оборачивается и видит, как к купцу подбегает чернокожий Раб и, низко наклонившись, что – то говорит, указывая в сторону славличей.

Торговец поворачивает голову в их направление и внимательно оглядывает толпу новоприбывших, словно выискивая кого-то.

Там, среди разгружающих повозки мужчин, оглядываясь по сторонам, стоит невысокий паренёк, именно на него Раб и указывает Торвальду. Купец видит, как к нему подходит Мудрояр и что-то говорит, оглядываясь по сторонам. В ответ паренёк кивает и садится на освободившуюся телегу.

Внимательно приглядываясь, Купец не спускает глаз с паренька, кивает головой Рабу и в тот же момент его взгляд сталкивается со взглядом повернувшегося в их сторону Мудрояра. Смущённый Торвальд, словно испугавшийся, что тот прочитал его коварные мысли, поспешно отворачивается и машет руками рабам на причале:

–Эй, вы! Что так медленно? Шевелитесь, давайте, живее, живее!

Быстро просеменив к причалу, он даёт сильный пинок замешкавшемуся рабу и хочет дать ещё один, но проходящий мимо него в это время молодой человек невысокого, но крепкого телосложения, с открытой грудью, на которой красуется рисунок двух переплетённых змей, окрикивает его:

–Торвальд!

–А, это ты, – жмёт поданную ему руку купец, – ну, чем порадуешь, молодой охотник?

–Я это…, – замешкался тот, – просить хотел…

–Да чего жмёшься – то, как красна девица?– засмеялся Торвальд. – Вам, иркам, вроде храбрости не занимать!

И Кантимир, оскорблённый подозрением его в трусости, выпрямляет грудь и, выдохнув, тараторит:

–Возьми меня с собой, а?

Тут же переставший ухмыляться купец недоумённо смотрит на него:

–Лучшего ничего придумать не мог, а?

–А что?– не ожидав такого ответа, теряется ирк.

–Вот скажи мне, – берёт его за плечо купец, – зачем тебе это?

–Ну, мир посмотреть. Девки, говорят, на юге на наших не похожи совсем.

–Девки, – заулыбался Торвальд.– А вот знаешь ли ты, как паруса ставить?

Кантимир пожимает плечами.

–А воду из трюма качать?

–Я и трюм – то что такое не знаю.

–Ну, вот и зачем ты мне такой незнаха?– остановившись и деловито подбоченясь, укоризненно смотрит на ирка купец.

–Ну как же…,– пытается выкрутиться охотник, – я любую дичь подстрелить могу, – и, увидев ухмылку собеседника, смущённо добавляет, – к ужину.

–Э-эх, к ужину, – сокрушённо качает купец головой. – Дурень! Откуда ж на море дичь! Там рыбу ловить надо. – И, легонько толкнув собеседника в грудь, продолжает:

–Слушай, иди, давай, отсюда. Каждый должен своим делом заниматься. Они вон, – кивает он в сторону кораблей, – под парусом ходить. А ты – по лесам бродить, дичь, как ты сам сказал, стрелять.

Удручённо вздохнув, Кантимир поворачивает в обратную сторону, а Торвальд, неожиданно о чём-то призадумавшись, добавляет себе под нос:

–Не хватало у меня на корабле ещё таких. Своих дурней валом, – и, бросив мимолётный взгляд в сторону стоянки славличей, семенит к идущему ему навстречу иирку с охапкой пушистых шкурок.

–От меня ни на шаг, – не спуская тем временем глаз с купца, наставляет Мудрояр дочь, – эта хитрая лиса что – то пронюхал, а ты, – обращается он к вальяжно оглядывающемуся по сторонам молодому славличу, Белояру, – иди, ка, прикупи ножичек какой. Так, на всякий.

И тот, кивнув, смешался с толпой снующих туда – сюда людей и засеменил к торговцу оружием.

Там, осматривая холодную сталь, в надежде отогнать прицепившееся к нему вмдение, Ратибор выбирал оружие:

–Хороша сталь, крепка, – провёл он по заострённому лезвию, – чего хочешь?

–Пару рыжих давай, на том и сговоримся, – хитро подмигнул купец, на что иирк покачал головой: