— Пожалуйста, будьте осторожны. Весь дом нестабилен.

— Мы будем, — заверил его Майло, притягивая меня ближе.

С того места, где мы стояли, грузовик Денни скрывал повреждения. Но теперь, когда мы обошли дом рядом с гаражом, я с трудом могла поверить в то, что видела.

Дом не был нестабильным, он был разрушен.

Гостиная, место, где мы с папой смотрели фильмы и ели попкорн, была разрушена. Диван, который я выбрала для папы за год до его смерти, был опрокинут и разломан пополам. Все окна на первом этаже были разбиты вдребезги. Крыльцо теперь состояло из сломанных досок и щепок, разбросанных по заснеженной лужайке.

Угол второго этажа нависал над обломками. Угол, который когда-то был моей спальней. Даже после того, как папа купил мне квартиру, даже после того, как он умер, и мама переехала ко мне, это была моя спальня. Денни переехал в гостевую спальню, потому что это была моя комната.

Теперь весь дом был в нескольких шагах от того, чтобы развалиться полностью. Опоры заскрипели. Стекло продолжало трескаться, наполняя двор жуткими звуками.

Этого дома — моего дома — больше не было.

— Мне так жаль, детка. — Майло обнял меня за плечи.

Меня трясло не только от холода, но и от шока.

— Он разрушил мой дом.

— Они могут перестроить его.

— Возможно. Но он уже никогда не будет прежним, — прошептала я, и слезы навернулись мне на глаза.

Они перестроили бы этот дом — они починили бы окна и просевшие стены — и в этом процессе маленькие штрихи, принадлежавшие отцу, были бы стерты.

Потребность плакать и визжать душила меня, поэтому я отвернулась от этого хаоса и зашагала через двор. Я подошла прямо к одному из полицейских, стоявших на страже возле машины, где сидел Денни.

— Он под кайфом? — спросила я.

Услышав мой голос, Денни поднял глаза. Они были красными и остекленевшими, и в них содержался поток извинений.

Было уже слишком поздно извиняться.

— Мы думаем да, — сказал полицейский. — И пьян тоже.

Я выдержала пристальный взгляд своего брата, задаваясь вопросом, смогу ли я когда-нибудь простить его за это. Он отнял у меня что-то, чем я дорожила. Он отнял у меня убежище. Он забрал мои корни.

За это он заслужил мучения в тюрьме.

Жар Майло ударил мне в спину, когда он положил руки мне на плечи.

— Они закончили разговаривать с твоей мамой.

— Вы отвезете его в тюрьму? — спросила я офицера.

Он кивнул.

— Да.

Я встретилась взглядом с Денни, стараясь, чтобы мой голос звучал громко и отчетливо.

— Хорошо.

Не уделяя ему больше ни секунды, я подошла к тому месту, где перед домом стояла мама. Она плакала, уткнувшись в рукав своего халата.

— Я не могу в это поверить, — сказала она, когда я встала рядом с ней. — Я спала и проснулась от сильного грохота и сотрясения дома. Я подумала, что это было землетрясение. Я спустилась в холл, а в доме была дыра, и Денни, спотыкаясь, выбирался из грузовика.

— Ему нужна помощь, мама.

— Я поговорю с ним.

— Нет, здесь требуется большего, чем просто разговоры. — Я скрестила руки на груди. Позади нее Майло ободряюще кивнул мне. — Здесь требуются действия. Я не думаю, что тебе следует вносить за него залог.

— Что? — Ее глаза выпучились. — Он не может оставаться в тюрьме.

— Почему нет? Не похоже, что у него есть дом, куда он мог бы вернуться. — Я широко развела руками в сторону хаоса позади меня. — Может быть, несколько дней в тюрьме, чтобы подумать об этом и протрезветь, пойдут ему на пользу.

— Это был несчастный случай, Сара. Он не хотел врезаться в дом.

— Несчастный случай? Как ты можешь… — Я остановила себя.

Зачем я тратила время на споры с ней? Как только у нее появится возможность, она заберет Денни из тюремной камеры в уютный гостиничный номер. Мы стояли во дворе, на жутком морозе, посреди ночи рядом с разрушенным домом, и она продолжала защищать его.

— Я сдаюсь. — Я покачала головой. — Я не хочу ругаться сегодня вечером. Так что. Ты можешь поспать на моем диване.

— О, эм… все в порядке. — Она подняла глаза на Майло. — Мне есть где остаться. Кстати, меня зовут Эбби.

Он пожал ей руку.

— Майло Филлипс.

— Приятно познакомиться. Так ты парень Сары?

— Верно.

Она наклонилась ближе ко мне.

— Ты не говорила мне, что встречаешься с кем-то.

Нет, я не рассказывала ей о Майло. Вместо этого мои недавние разговоры с ней были о Денни и его пристрастиях. Было не время обсуждать мою личную жизнь.

Сейчас тоже.

— Нам пора идти, мам.

Ей нужна была одежда потеплее, и было непохоже, что она могла зайти внутрь, собрать свои туалетные принадлежности и сумку на ночь. По крайней мере, у меня она могла бы одолжить какую-нибудь одежду, чтобы надеть ее завтра, пока мы не решим, что делать с домом.

— Офицеры не сказали, что вам нужно остаться подольше? — спросил ее Майло.

— Я могу уйти. Но я не хочу навязываться. Вы, ребята, идите. Мне есть где остановиться.

— Где? В отеле? Это глупо. Почему ты не хочешь остаться с нами?

Она молчала, опустив подбородок, чтобы избежать моего взгляда.

— Эбби!

Волосы у меня на затылке встали дыбом, когда через двор донесся мужской голос.

Я знала этот голос.

Мы с Майло оба обернулись, когда доктор Вернон выбежал из своей машины, припаркованной на улице.

— Доктор Вернон? — зашипела я на маму. — Ты остановишься у доктора Вернона?

— Мы вроде как встречаемся, — прошептала она, пожав плечами.

Широко раскрытые глаза и потрясенное выражение лица Майло, вероятно, соответствовали моим собственным. Мне казалось, что прошло несколько дней, а не часов с тех пор, как Вернон пошел за мной из больницы. Я думала, что оставила его позади сегодня, когда уволилась с работы.

Но нет. Вот он, в один из моих самых трудных моментов моей жизни, и все из-за моей матери.

— Эбби, о боже мой. — Он протиснулся мимо меня и заключил маму в свои объятия. — Какая катастрофа. Ты не ранена?

— Теперь, когда ты здесь, я в порядке.

Меня чуть не стошнило. Я стояла ошеломленная, когда он поцеловал ее в висок, а затем в губы. Это происходило на самом деле?

Было ли правдой мой брат на заднем сиденье полицейской машины, дом моего отца в руинах, а моя мама в объятиях мужчины, который напал на меня?

Это, должно быть, был кошмар. Скоро я проснусь в безопасности и тепле в объятиях Майло.

— Пойдем. — Майло взял меня за руку и потащил прочь. Он подтащил меня к моей машине и открыл дверцу, погрузив внутрь, прежде чем сесть за руль. Затем он отъехал от тротуара, резко развернувшись, чтобы нам не пришлось проезжать мимо дома.

— Как ты думаешь, как долго это продолжается? — спросил он.

— Если бы мне пришлось угадывать? С того самого дня, как он встретил ее.

Вернон, вероятно, встречался с мамой — или трахал ее — в то время, когда поцеловал меня в раздевалке.

— Она знает, что он приставал к тебе?

Я покачала головой.

— Нет.

— Ты должна сказать ей, Сара.

— Я так и сделаю.

Будет ли от этого какая-нибудь польза? Если Вернон плел паутину лжи и оправданий для отдела кадров, то он делал то же самое с мамой. Поверит ли она мне, когда я расскажу ей правду?

Вероятно, нет.

Мама была без ума от нового парня. Все остальное, особенно ее дочь, не имело приоритета. Может быть, она и удивила бы меня, но я в этом очень сомневалась.

Остаток пути домой мы проехали в молчании. Этот день был одним из самых длинных в моей жизни, и все, чего я хотела — это чтобы он поскорее закончился.

Майло, должно быть, почувствовал то же самое, потому что, когда мы заехали в гараж и вышли из машины, он повел меня прямо в спальню, где мы разделись и забрались под одеяло.

— Спи. Мы разберемся с этим завтра. — Он обнял меня так крепко, что я не могла пошевелиться.

— Не отпускай меня.

— Никогда.