— Как же мне так повезло, что я нашел тебя?

Я улыбнулась.

— Нам обоим повезло.

Майло вырвался и отступил назад, проведя рукой по волосам.

— Я пытаюсь относиться к этому спокойно. Но проблема в том… что я не крутой. И никогда не был крутым. Я действительно хочу тебе кое-что сказать, но боюсь, что это оттолкнет тебя.

Мое сердце упало.

— Хо-хорошо.

— Я, э-э… черт. Я не знаю, как это сказать. — Он мерил шагами пространство между нами. — Прошло всего пару месяцев. Но они говорят: «Когда ты знаешь, ты знаешь.» И я знаю. Я думаю, ты тоже так думаешь, но я…

— Майло, — выпалила я. Его бессвязная болтовня была готова заставить меня вылезти из кожи, и мое сердце не выдерживало этого. Если он скажет то, о чем я думала — на что я надеялась, — мне нужны были эти слова.

— Просто скажи это.

— Я люблю тебя.

Слезы навернулись мне на глаза.

— Я тоже тебя люблю.

— Ты уверена?

Я кивнула, улыбка на моем лице была болезненной.

— Да! Определенно.

Майло бросился ко мне, его губы прижались к моим, и мы вместе рассмеялись. Это происходило на самом деле. Нас ничто не разлучило бы. Так или иначе, мы бы нашли совместное будущее. Я знала это в глубине своей души.

Поцелуй стал глубже. Его язык высунулся, чтобы приласкать мои губы. И пока мы, спотыкаясь, добирались до кровати, снимая одежду, пока оба не остались голыми, улыбки на наших лицах оставались на месте.

Они оставались там всю ночь напролет.

Мы собирались сделать это. Мы бы нашли наш счастливый конец.

Потому что я никогда не сказала бы «Я люблю тебя» ни одному мужчине, кроме Майло Филлипса.

— Так ты весь день будешь чем-то занят? — спросила я Майло, когда мы, держась за руки, шли по тротуару к больнице. Он настоял на том, чтобы проводить меня до работы.

— В значительной степени. — Он пожал плечами. — Мне нужно сделать несколько звонков. Позвоню родителям и на работу. Я подумал, что также попробую еще раз позвонить Мейзи, просто чтобы узнать, как у нее дела.

— Хорошо. — Я сжала его руку. — Я уверена, она хотела бы получить от тебя весточку.

Майло однажды звонил ей, но она не ответила. По словам его родителей, Мейзи с момента похищения держалась в тени. Ее родители заверили жителей Прескотта, что с ней все в порядке, она просто выздоравливает и борется с утренней тошнотой. Но Майло подозревал, что это еще не все. Он все еще испытывал сильное чувство вины за то, что его не было рядом, когда ее похитили.

Я надеялась, что телефонный звонок облегчит некоторые его опасения. И, может быть, поможет Мейзи. Я не могла себе представить, как она справлялась. Я только надеялся, что она ответит на его звонок.

По мере того, как приближалась больница, чувство страха становилось все тяжелее.

Я была блаженно отвлечена Майло с тех пор, как он появился на моем пороге. Он отвлек меня от поцелуя Вернона своими собственными поцелуями.

Но теперь, когда я была здесь, больше нельзя было прятаться. Я понятия не имела, как смотреть в лицо Вернону. Я не могла избегать его вечно. И только надеялась, что у меня хватит сил встретиться с ним лицом к лицу и гордиться собой.

Мой план на данный момент состоял в том, чтобы держать голову высоко поднятой, изображать ложное чувство уверенности и надеяться, что Вернон не заговорит о поцелуе. Надеюсь, его иллюзии об отношениях между нами были полностью разрушены, и он вернется к тому, чтобы относиться ко мне так, как относился вначале, — как к медсестре.

— Ты заканчиваешь в четыре? — спросил Майло, когда мы подошли к боковой двери.

— Ага. Я зайду домой и переоденусь, а потом, может быть, мы могли бы пойти куда-нибудь поужинать.

— Звучит неплохо. Позвони мне, если что-нибудь случится.

Майло, кажется, нервничал так же сильно, как и я. Он пытался отговорить меня от похода на работу, но я пообещала, что все будет хорошо. Я была профессионалом. Вернон был профессионалом — большую часть времени. Я бы просто постаралась не оказаться в его компании.

И если что-то и случится, то, по крайней мере, поцелуй, который он мне навязал, был зафиксирован в отделе кадров.

— Ничего не случится. Все будет хорошо.

Майло нахмурился.

— Ладно. Свяжись со мной сегодня.

— Я так и сделаю, — пообещала я. — Увидимся позже.

Он наклонился и поцеловал меня в губы, когда я приподнялась на цыпочки. Затем, помахав пальцем, я подошла к двери, показала свой бейдж и исчезла внутри.

Запах цемента и отбеливателя на лестничной клетке уже не был таким успокаивающим, как раньше. Стерильный запаха ожогового отделения тоже. По привычке я прошла по коридору к двери раздевалки, но в двадцати футах от нее мои ноги приросли к линолеуму. Мои теннисные туфли не позволяли мне сделать ни шагу.

Я ни за что не пойду в ту раздевалку.

Я повернулась и пошла к посту медсестер, решив, что на сегодня достаточно просто прийти на работу. Я добралась сюда, миссия выполнена. Может быть, завтра, или послезавтра, или послепослезавтра я отважусь войти в раздевалку.

Я положила свою сумочку и пальто под прилавок и, повернувшись, увидела Ким, идущую в мою сторону.

— Привет. С возвращением.

— Спасибо. — Я улыбнулась. — Как дела?

— Хорошо. — Она пожала плечами. — Занята. Прямо сейчас мы разделены поровну на стороны. По четыре на каждую.

— Давненько у нас не было такого количества пациентов.

— Ага, но, похоже, неделя будет напряженной. Я была на этой стороне три дня подряд. — Она ткнула большим пальцем через левое плечо. — Возможно, будет легче, если я останусь с ними. Потом я уезжаю на три дня.

Что оставило меня с палатами Майло и Луной.

— Звучит заманчиво. Я пойду.

Утренняя рутина была освежающей и не такой сложной, как я ожидала. Я погрузилась в блаженство обычного дня. После часа осмотра пациентов, смены повязок и помощи в подготовке их к доставке завтрака я почувствовала себя лучше. Более уверенно.

Затерявшись в утренней суете, я перестала беспокоиться о Верноне. И не заметила, как он вошел в палату пациента позади меня, и от его голоса я чуть не выпрыгнула из своей кожи.

— Как у нас дела сегодня?

— Я… — я отвернулась от раковины и открыла рот, понятия не имея, что сказать, но он обращался не ко мне. Он спросил пациента.

Мое сердце выскочило из груди, хотя все еще бешено колотилось. Я стояла в стороне, вне пределов его досягаемости, пока он осматривал пациента. Когда Вернон закончил, он улыбнулся и попрощался с женщиной, лежащей на постели. Затем он коротко взглянул на меня, и его улыбка погасла.

— Сара. — Он кивнул мне, а затем исчез из палаты.

ЪНикаких сердитых взглядов. Никакого рычания. Просто мое имя, кивок и выражение лица, которое говорило, что ему абсолютно наплевать на мое присутствие здесь.

Может быть, он не знал, что я сообщила о нем в отдел кадров. Или, может быть, ему было все равно.

Я извинилась и вышла из комнаты, осторожно выходя в коридор. Вернон стоял у дальней стены, просматривая что-то на Айпаде.

— У нас сегодня довольно напряженный день, — сказал он, не поднимая глаз. — Я бы хотел, чтобы вы помогли мне в 504 палате.

— Хорошо. — Это была палата Луны. Я уже несколько месяцев не думала о ней как о 504-ой.

— Отлично. — Его улыбка была вежливой и профессиональной. — Увидимся там.

Я последовала за ним, направившись по коридору в бывшую комнату Луны. По дороге я заглянула в палату Майло — 503. В данный момент она была пуста, и я была рада этому. Я не была готова увидеть другого человека на той постели.

Было достаточно трудно видеть кого-то другого в палате Луны.

Я работала бок о бок с Верноном, когда он обрабатывал ожог и обсуждал лечение с пациентом из 504-ой палаты. Я держалась на расстоянии, время от времени бросая косые взгляды, но Вернон полностью избегал моего взгляда. За исключением случайных приказов подать ему марлю или подержать инструмент, он как будто забывал, что я нахожусь в комнате.