«Если всё обойдётся, потребую заменить этого придурка, — заключил Берис. — Даже я был бы лучшим учителем, нежели он».

Тут пространство внутри Щита Бериса пошло трещинами. Через них повалил странный чёрный дым, который не предвещал ничего хорошего. Магистр тут же перестал ругаться, и быстро достал из рукава свою волшебную палочку. В отличие от палочки путешественника, она была сделана из чёрного дерева, полностью отполирована и покрыта лаком. Ни единого изъяна, и значительное отличие от осиновой веточки Бериса. Но Щит, который магистр поднял с её помощью вокруг Щита странника, по силе едва ли мог пересилить уже поставленный.

Ученики вокруг. Увидев это зрелище, поспешили покинуть аудиторию. Делали они это неорганизованно, поддаваясь панике, и ломясь через двери и окна с криками. Впрочем, винить их было не в чем: так бы поступил любой, окажись в их ситуации…

Щиты успешно сдерживали чёрный дым. Однако, Берис ощущал, что этого, скорее всего, не хватит. Нечто, что сейчас здесь собиралось явиться, явно желало появиться свободным, и сил на разрушение Щита у него шло огромное количество.

— Я не смогу удержать Щит! — предупредил Берис.

— Я смогу! — заявил магистр. По его морщинистому лбу скатилось несколько капель пота.

Но даже всех усилий лектора было недостаточно.

Внезапно дым сломал оба Щита одновременно. Магистр вздрогнул, будто это по нему пришёлся удар, а после упал на землю безвольной куклой. Берис же, не теряя ни секунды, быстро кинул во врага несколько маленьких, но уже настоящих, Стандартных Импульсов, едва не превратив их в Осколки.

Но они явно не настигли своей цели. Берис обратился к Магическому Зрению, и узрел нечто в дыму, что по очертаниям отдалённо напоминало человека. Скорость потока магической энергии у незваного гостя был несколько меньше, чем у Бериса, но вот объём значительно превосходил объём магии гениального странника.

Лёгкая ухмылка заиграла на лице ученика. Предчувствие орало о смертельной опасности, но это будто окрыляло желание Бериса сразиться с тем, что появилось перед ним. Впервые за два месяца, что ему приходилось здесь учиться, перед ним стояло нечто, что правда могло отнять у него жизнь.

Перед Берисом стоял явно не кто иной, как настоящий демон…

Четвёртая пара уже подходила к концу.

Занятия в МИМе у первокурсника Рафаэля Микульева с факультета магических исследований, начались ещё утром. Но эту пару ему не было особого смысла посещать, ведь ему магия была доступна, отнюдь, не такая, как всем остальным, что и делало его жизнь в институте скучной.

Рафаэль происходил из семьи сенатора Микульева, одного из влиятельнейших людей в Шиншильей Республике. И поэтому даже слабо пригодному к магии сыну сенатор запросто смог выбить рекомендацию для МИМа — величайшего международного института, в котором можно было найти применение любой магии.

Что же до Рафаэля, то его жизнь была вполне обычной по сравнению с другими знатными особами. Он был третьим ребёнком в семье, и каких-либо талантов у него не было. Да и нужен ли был этот талант вообще, когда у тебя есть старший брат, который был непревзойдённым переговорщиком, и сестра, которая без проблем могла за день выучить и отточить любую мелодию до идеала?

Внешне он ничем не выделялся на фоне своих родных: светлые длинные волосы, которые по цвету напоминали солому, особенно когда он собирал их в конский хвост, небольшой рост, немного вытянутое треугольное лицо, и большие тёмно-синие глаза. Телосложением он не блистал, да и учился не без труда. Единственное, что отличало юного Микульева от родных — его дар к магии, который был слабейшим из когда-либо виденных. Если в десять лет дети с даром к магии уже могли как-то ей управлять незначительно и заставлять миски парить в паре сантиметрах над землёй, то Раф мог, разве что, случайно «склеить» магией какую-то безделушку. Из-за этой способности отец ругался благим матом, когда пытался открыть книгу, а она была склеена таким образом.

Сейчас же, в свои семнадцать лет, Рафаэль научился более-менее контролировать подобное «склеивание», и теперь радовался, когда во сне он не прилепил одеяло к простыне. Впрочем, кроме этого, он не был способен ни на что другое. Даже на управление магической энергией у него не было дара, не то, что на Стандартную Магию…

Когда он выбирал, куда поступать, юноша решил пойти исследователем магии, ведь, в конце концов, на остальные направления ему нужно было обладать хотя бы Стандартной Магией. А так, может ему повезёт, и его возьмут простым писарем, который будет склеивать бумаги. Так ему даже клей не понадобится — всё будет держаться на магии. И уже после этого даже Тёмному не будет по силам оторвать один листок от другого.

— Так-с, — протянул Рафаль, роясь в своей сумке в поисках чего-нибудь съестного. — Сейчас лекция по Стандарту, от которой пользы мне никакой, а следом последняя пара по… философии, да?

Ответа, однако, не последовало. Видимо, его собеседник был погружён в свои мысли. Но юноша, будто засчитав это за ответ, задумчиво спросил:

— А зачем мне эта философия? Может, лучше будет вернуться в общагу, а там заняться матешей? Всё равно по философии у меня будет зачёт только в конце, а по математике контрольная уже на днях…

Рафаэль запустил руку в свою сумку и достал оттуда плитку шоколада, которую ему прислала сестра. У неё за каждый концерт набиралась целая гора обожателей и маленькая тележка всяких вкусностей, которые она не любила. Мол, сладкое повлияет на её фигуру, и тому подобное. Потому Рафаэль был совсем не против съедать все вкусности на пару с отцом. И тот, и другой слыли редкими сладкоежками, так что надолго в доме сладкого не хватало.

Впрочем, сейчас его как раз было даже слишком много: видимо, отец не справлялся с ним, и сестра то и дело отправляла братишке сладостей вместе с наличными. Первое чисто для души, а второе — на необходимые расходы. Например, на оплату жилья и прочие мелочи жизни. В конце концов, одними сластями сыт не будешь.

В последнем письме, что пришло Рафаэлю, сестра расписала много новостей. О работе отца над новым законопроектом в сенате, о походе в театр с братом, и о прелестном поклоннике, который подарил ей пурпурные розы… И больше всего Рафаэля задела новость о новом кавалере сестры с пурпурными розами. Отчасти, Микульев был рад за свою сестру, которой достался такой поклонник, а с другой ему хотелось приехать домой немедля и пнуть его за то, что тот занял большую часть письма от сестрёнки.

Впрочем, сейчас Рафаэля должна была беспокоить только учёба. А сестра могла за себя постоять без особых проблем. Как-никак, дочь видного сенатора.

— Будешь? — спросил Рафаэль, протягивая кусочек шоколадки своему собеседнику. Но тот никак не отреагировал на эту подачку. Его взгляд больше привлекал стоящий неподалёку клён. И этот взгляд юноша принял за ответ, после чего смело запустил себе кусочек в рот.

Собеседник внезапно, забыв о том, что он идёт вместе с Микульевым, со всех своих ног бросился к дубу, и с усердием стал его обнюхивать, будто надеясь в нём что-то найти. Рафаэль с любопытством стал наблюдать за ним, пытаясь понять, что это всё-таки было за существо.

После того, как юноша решил вернуться к себе в общежитие, он успел дойти лишь до крыльца, когда он встретил этого небольшого зверька, размером с трёхлетнего ребёнка. Внешне существо было чем-то похоже на ежа, о чём свидетельствовали многочисленные длинные черные иголки с белыми концами. Но его шерсть, которая просвечивалась под иголками, казалась настоящим шёлком, который нельзя было потрогать. Иглы покрывали даже мордаху существа, оставляя неприкрытыми лишь маленькие чёрные глаза-бусинки и здоровый розовый нос. Лапы у него были короткие, но с длинными и острыми когтями, которыми оно сейчас, прямо на глазах Микульева, драло тот самый дуб. Внешне, это чем-то напоминало ежа, но вот его длинный хвост, также покрытый иглами, уже заставлял его сомневаться.