Меньше чем за полминуты ударная волна, подобно распускающемуся цветку, проделала вверх огромную дыру. Огни базы полностью погасли, но светилась вся материя вокруг. Прилив уже достиг поверхности, и весь фундамент Глобального центра начал обваливаться вниз. Самое большое здание в мире рухнуло им на головы с грохотом, от которого содрогнулось все пространство. Но обломки даже не задели их, как и десятки миллионов тонн воды. Огромный стальной гигант словно провалился в сказочный мир, напластанный вакуумным лезвием и затянутый в пустоту.

Они вчетвером съежились на маленьком пятачке. Все вокруг рушилось, проваливаясь в пустоту и рассыпаясь на частицы, и никто не смел пошевелиться. Ван Хайчэн что-то прошептал Бай Хунъюй, но она не могла расслышать из-за завываний ветра. Лишь подняла глаза и непонимающе посмотрела на бывшего учителя. И тогда он громко крикнул:

– Прости, я никогда не думал, что все так обернется, что я втяну в это тебя.

Бай Хунъюй задрала голову, глядя наверх, и ответила:

– Есть ли какая-то разница? Босс, вы когда-нибудь думали о том, что вот в такой Солнечной системе, если человечество слишком бедно, чтобы выйти за ее пределы, родилось здесь и обречено здесь умереть, то какая разница, втянули вы меня или нет?

Она вновь обернулась, чтобы посмотреть на Ван Хайчэна, как будто объясняла учителю очередной бред, который когда-то сочиняла:

– Босс, вы никогда не понимали нас. Мы не хотим жить во Вселенной, где даже не можем выйти из собственной колыбели. Мы хотим полететь к звездам, даже если мы лишь мотыльки, летящие на свет, мы все равно хотим выйти.

Бай Хунъюй протянула руку, протянула с земли к небу. В этот момент Глобальный центр, занимавший площадь в сотни тысяч квадратных метров, был окончательно опустошен, оторван от земли, в мгновение ока обратился в порошок и исчез, как в черной дыре. Между ними и небом больше не осталось преград, ночное небо внезапно раскинулось над их головами, и ударные волны, извергающиеся вверх из тектосов, походили одновременно и на крылья, и на гигантские руки, устремившиеся в звездный космос. Все четверо находились в центре фонтанирующего вверх светового столпа, в окружении свечения, которое было намного ярче звезд. Рассыпанные по всему небу, те затерялись в этом сиянии, но все же были там и спокойно ждали. Бай Хунъюй протянула руку. Расстояние между ней и звездами составляло сто миллиардов световых лет. Теперь, с вытянутой рукой, оно сократилось почти на полметра.

Ван Хайчэн посмотрел на нее и приподнялся, опираясь пол. Поток воздуха ослаб, и вещи на земле продолжали кружиться, но отрицательное давление значительно уменьшилось. Он подполз и хотел схватить Го Юаня окровавленной правой рукой, но его запястье было раздроблено, и силы ему не повиновались.

– Есть ли что-нибудь важнее жизни? – нерешительно спросил он Го Юаня.

– Иногда то, как жить, важнее самой жизни, – ответил тот, глядя на растущую ударную волну.

Свернуться калачиком в уголке Вселенной, родиться в яслях, умереть в яслях, оставить попытки встать, ходить, бегать и летать, просто чтобы не пострадать, не рисковать, просто чтобы подольше прожить. Всегда существовать в защищенном коконе, чтобы не быть сожранным, не нуждаться в трансформации, никогда не отрастить крылья.

Стоит ли оно того? Не слишком ли наивно полагать, что если сможешь вырасти, то вырвешься из кокона и станешь бабочкой?

Ван Хайчэн глянул на Юнь Шань и тут же отвел взгляд. Это мгновенное движение было трудно заметить, но оно не ускользнуло от внимания Го Юаня.

– Юнь Шань! – позвал он,

Та обернулась на его голос. Она по-прежнему держала в руке черную каменную запятую, схваченную ранее. Го Юаня посетила смутная догадка. Он схватил Ван Хайчэна за голову и прижал ее к стене:

– Что это за черная вырвиглаз штука? Еще есть спасение! Так?

Ван Хайчэн не произнес ни слова, просто смотрел в центр ядра, изрыгавшего свет. Го Юань с силой надавил ему на виски, но Ван Хайчэн лишь холодно фыркнул и стиснул зубы.

В это время лежавшая рядом Бай Хунъюй поняла:

– «Пчеломатка»! Точно, «Пчеломатка»!

– Что за «Пчеломатка»? – немедленно уточнил Го Юань.

Бай Хунъюй указала на черную запятую в руке Юнь Шань.

– Вот эта, – сказала она. – «Пчеломатка». В теории, если ее удастся снова соединить с тектосами, то их разрушение можно будет остановить.

– В теории? – нахмурился Го Юань.

– Ну да. Сейчас у нас нет ничего, кроме теории, – ответила Бай Хунъюй.

– Ладно, – Го Юань взглянул на Ван Хайчэна, а затем поднял голову и перевел взгляд на плавающую над полом группу тектосов. – Что надо делать?

– Связь между «Пчеломаткой» и тектосами – это эффект ближнего поля, самый безопасный способ соединения – это контакт. Если вы найдете способ поместить ее в центр этих тектосов… – затараторила Бай Хунъюй. – Но теперь…

– Слишком поздно, – сказал Ван Хайчэн, – барьер из законов физики уже в безопасности.

– Рот закрыл! – Го Юань снова применил свой секретный прием, и противник чуть не потерял сознание от боли.

Агент посмотрел на ударные волны, хлещущие из тектосов: любая материя, соприкасавшаяся с ней, превращалась в ничто, то ли распылялась на микроскопические частицы, то ли переходила в состояние темной материи. Хотя сила ударных волн была яростной и неистовой, вытягиваясь вверх, они становились тонкими, как шелковые нити. Из этих «нитей» была соткана дверь перед ним.

Реальная Вселенная хлынет в Солнечную систему через эту тонкую маленькую дверь, открывая всему миру истину, спрятанную в течение сотен миллионов лет под оболочкой. Она сбросит маскировочный покров, искаженный для того, чтобы приспособиться к внешнему миру, уронит его на глазах всего человечества, и то либо испугается, либо встревожится, но ему придется приложить все усилия, чтобы скрыть и похоронить свое истинное лицо.

Эта дверь, уже сломанная и прорванная, вот-вот должна была рухнуть, вот-вот должна была уничтожить город.

При этом приблизиться, потрогать и отремонтировать ее было невозможно. Любую оказавшуюся рядом материю в одно мгновение поглотит тончайший поток света, полностью стирая ее из этого мира.

– Под контактом ты имеешь в виду, что нужно забросить туда эту черную фиговину? – спросил Го Юань, указывая на тектосы.

Они разрослись в странную геометрическую фигуру, занимавшую два-три кубических метра. При ближайшем рассмотрении казалось, что странные пересечения и наложения будто вырастали из ночного кошмара, из ниоткуда в никуда, без начала и конца. Если аномальный рост этой структуры обусловлен утратой центрального ядра, то как можно вернуть его обратно, как все исправить?

Поток начал сливаться вниз. Возможно, это было как-то связано со структурой пространства, возможно, он не имел намерений отправиться к центру Земли и потому всегда бил вверх, но теперь оранжевый свет начал медленно извергаться вниз.

– Я не знаю, – покачала головой Бай Хунъюй, – я тоже не пробовала, и никто не видел эту штуку своими глазами.

– Это невозможно сделать, – сказал Ван Хайчэн в сторону, – даже если вы сможете найти место, вам не уклониться от ударной волны.

– Ну да, ты прав! – Го Юань оттолкнул Ван Хайчэна ногой, и ударная волна прошла ровно через то место, где тот только что лежал. Земля треснула, оставив глубокую расщелину.

Времени не оставалось, они оказались на дне огромной ямы, из которой некуда было бежать. Если тектос расчертит еще парочку прорех, даже если город не канет в небытие, то сами они окажутся погребены под землей.

Го Юань вздохнул и прокричал:

– Девочка, на тебя вся надежда!

Юнь Шань посмотрела на нечто, похожее на живое существо с бесчисленными щупальцами, успев увернуться от ударной волны:

– Что сделать?

К этому времени конструкция из тектосов стала похожа на попкорн – на черной скорлупе вздувались и лопались бесчисленные трещины, сквозь которые проглядывало, а затем вырывалось наружу ослепительное, и если бы вся материя не разрушалась при встрече с ним, то красочный поток был бы сказочно прекрасен – как слияние черных дыр, взрыв сверхновой, мерцание звезд. Эта красота не принадлежала человеческому миру и исходила из огромной, жестокой Вселенной.