Световой поток бил прямо в лицо, и Юнь Шань запаниковала. Она несколько раз видела действие тектосов собственными глазами и знала, что, как только те начнут действовать, скорее богомол лапками остановит телегу, чем человечество сможет противостоять их мощи. Согласно плану, ей следовало дождаться сигнала Го Юаня, но неизвестно почему от него пока не было никаких вестей.

Слишком поздно думать о том, что случилось с Го Юанем. Если не действовать сейчас, то можно не успеть. Она решила броситься вперед и усмирить этих людей во что бы то ни стало! Иначе через несколько минут все здесь превратится в пыль.

Но стоило ей сделать шаг, как изнутри раздался щелчок.

Это была главная дверь в складскую кабину, заблокированная в несколько слоев; четыре замка безопасности были отперты один за другим, и дверь открылась наружу.

Почему оттуда вдруг явились люди? Никто в кабине такого не ожидал. Тектосы стремительно развивались и росли, световой поток, словно обретя собственную жизнь и сознание, сворачивался клубком вокруг «Пчеломатки», кружась по кабине, прирастая мощью. Ван Хайчэн с товарищами настороженно уставились на открытую входную дверь, крепко сжимая оружие.

Дверь открылась, и в комнате словно упало давление – как осязаемый ветер, свет устремился в дверной проем и засиял, освещая все, что было за ним. Они увидели силуэт женщины, ожидавшей за дверью, босой, в оторванной ниже колен юбке, с бешено вздымающейся грудью. В мощном потоке сияния тектосов было невозможно разглядеть, кто она такая, но ее авторитет явно был запредельно высоким, если она, нарушив приказ об эвакуации, стремглав рванула сюда с дальнего конца базы. Без высшего уровня допуска ей никогда бы не удалось открыть дверь в складскую кабину снаружи.

Щупальца света прошли через ее грудь, обнажая скелет внутри, и резонанс звука как будто изменился.

Бай Хунъюй, тяжело дыша, уставилась на пистолет в руке Ван Хайчэна и «Пчеломатку», а потом произнесла только одно слово:

– Босс.

Если бы Ван Хайчэн сказал, что не ожидал увидеть здесь Бай Хунъюй, это было бы очевидной ложью. Когда он украл «Пчеломатку» пять лет назад, все, включая Бай Хунъюй, попали под удар. В то время она была студенткой докторантуры и еще не успела закончить учебу, но ей потребовалось совсем немного времени, чтобы доказать свою особую восприимчивость к тектосам, и она быстро брала на себя все больше и больше обязанностей.

Спустя пять лет она стала одним из трех заместителей директора центральной базы. Ван Хайчэн прекрасно это знал.

При виде Бай Хунъюй он ощутил приступ неконтролируемого гнева. Министерство безопасности давно знало о его планах и устроило засаду в Глобальном центре, но не уведомило об этом исследователей с центральной базы, не велело им укрыться на всякий случай. Ван Хайчэну понадобилось всего полсекунды, чтобы угадать связь между саммитом G19 и всеми этими играми в кошки-мышки. Вероятно, на голову того, кто спланировал всю эту операцию, давил весь мир. Если до нынешней встречи, где собирались договориться о распределении дивидендов от тектосов, не вернуть «Пчеломатку», вероятно, высокопоставленные лица многих стран вызовут его на ковер. За последние пять лет Ван Хайчэн повидал слишком много зла в реальном мире, но не знал, осталась ли заместитель директора госпожа Бай Хунъюй, которую он повстречал сегодня, такой же, как прежде.

Нужно было только нарушить связь между «Пчеломаткой» и остальными тектосами на стадии эволюции, и тогда его миссия будет завершена. Стадийное эволюционное состояние тектосов – это единственный момент, когда они были нестабильны, когда старая структура уже разрушена, а новая еще не сформировалась. Так демонтируют механизм во время переделки – стоит только разрушить связь между тектосами и центром-«Пчеломаткой» до завершения реконструкции, как они развалятся, но силы, которых достаточно, чтобы изменить космологическую постоянную, также просочатся наружу, бесконтрольно сея хаос в земной вселенной.

Если они выйдут из-под контроля, их хватит, чтобы все разрушить, поглотить города, всю Сычуаньскую котловину, и даже выбить в земле воронку, в которой можно будет похоронить Цинхай-Тибетское нагорье. Любой присутствующий, кто коснется края этой силы, будет разорван на элементарные частицы. Ван Хайчэн, естественно, все знал, но когда он думал об этом, перед ним не стояла Бай Хунъюй.

Тектосы, сбросившие вылинявшие черные оболочки, начали сливаться, их тела, преобразованные в темную материю, сейчас вновь стали невидимы, но сияние, продолжавшее переливаться внутри, все еще очерчивало их контур, и выбрасываемый турбулентный свет также начал меняться. Раньше оно напоминало воздушные потоки, которые рассеивались, наталкивались на материю, и вновь соединялись, все более размытые и прозрачные. Ни металлические конструкции в кабине, ни человеческое тело больше не могли блокировать этот свет. В очередной раз казалось, что сейчас две вселенные накладываются друг на друга. Как и темная материя, свет не взаимодействовал с обычной, но, в отличие от нее, был видимым. Он лился сквозь этот мир, извергался наружу, высвечивая прозрачные внутренности пронизанной им материи, структуру которой теперь можно было отчетливо разглядеть.

– Не надо! – крикнула Бай Хунъюй, задыхаясь.

Ван Хайчэн на мгновение заколебался – когда вновь встречаешься при таких обстоятельствах, трудно придумать, что будет уместно сказать. В эволюционном этапе тектосов существовало очень короткое временное окно. Когда все начинает расплываться, это означает, что окно открылось, и до конца осталось совсем немного времени.

– Неужели за пять лет ты так и не поняла? – сказал Ван Хайчэн.

Волны света теперь пронизывали все помещение, покрывая окружающее пространство на десятки метров, окрашивая присутствующих в странные цвета. Они стояли в центре бурлящего шторма, который пока еще не оказывал никакого влияния на все, чего касался. Даже когда он проходил сквозь Юнь Шань, та не чувствовала ничего странного, как будто это была просто галлюцинация.

– Это вы тупица! – сдавленно и отчаянно прокричала Бай Хунъюй. – Это не я не хотела понимать, это вы. Вы!

Ее голос вырывался из тесной кабины и эхом отражался от стен коридора.

– Я до сих пор не понимаю, босс, как вы докатились до того, что стали похожи на инквизитора?

– Что ты сказала? – Ван Хайчэн еще никогда не слышал такого обвинения. – Я тут пытаюсь предотвратить гибель человечества.

– А что, нет? Вы душите правду, как средневековый инквизитор, который сжигал Бруно на костре, вы так же боитесь реальной Вселенной, как они боялись разрушения теории геоцентризма.

Объединившийся тектос приобрел новую форму, растягиваясь во все стороны, его свечение становилось все ярче, но Бай Хунъюй, казалось, не замечала этого, не отрывая взгляда от Ван Хайчэна.

– Мы ученые. Мы верим не в справедливость и беспристрастность, мы верим в истину, нет? Не имеет значения, как выглядит Вселенная, что находится в ее центре – Земля или нет. Создано человечество Богом или не Богом, сложились ли законы Вселенной естественным путем или были сотворены, какая разница? Разве нас не истина волнует? В чем разница между вами сейчас и инквизиторами, которые боялись, что Земля не является центром Вселенной и что верующие погрязнут в пучине морального разложения и деградации?

С Ван Хайчэном уже давно никто так не разговаривал. Конечно, его волновала истина, вот только она могла уничтожить человечество. Ревущий световой поток, сосредоточенный в его руке, или же «Пчеломатка», начал сочиться черным светом. Чернотой, состоящей из отсутствия света, чем-то, что высасывало сияние отовсюду.

– Почему вы хотите, чтобы мы жили как идиоты? Даже если вся Вселенная – это испытательный полигон, что с того?

– Ты когда-нибудь думала о том, что произойдет, как только будут сняты барьеры законов нашей Вселенной? Если… – на мгновение Ван Хайчэну показалось, что он вернулся к умозрительной дискуссии, которую вел много лет назад, а вовсе не держит в руке что-то, способное уничтожить все вокруг в любую секунду.