Я протянул руку и коснулся его, легкая вибрация прошла сквозь перчатку и отозвалась во мне знакомым звоном. Без чужака я не мог перевести звон, но интуитивно знал, что он о чем-то спрашивает меня. Часть моего прежде огромного крисалиса… Моего? Ну-ну. Когда он успел так меня приручить? И ведь я не сопротивляюсь, вошел в резонанс…

— Аааа! — вопль в наушнике оглушил и вывел меня из транса. Текс тоже встрепенулся.

— Уберите это из моей головы! — Сез пятился назад, выхватив какую-то штуку, видимо, свой лазерный резак. Он крутил головой из стороны в сторону внутри шлема.

— Сез, успокойся, — Текс очнулся первым и быстро сориентировался в ситуации. — В большой массе опалит может вызывать подобные реакции у человека. Это просто звон в ушах, успокойся.

— Это больше похоже на морзянку! Такой древний способ радиопередачи!

— Никакая это не морозянка! Это просто неизученное свойство камня! Роди, скажи ему!

— Опалит и правда способен передавать сообщения, — безжалостно сказал я. — Но не всем.

— Какого хрена он передает мне?! Проклятье! Я не хочу помирать в этой дыре!

— Текс, — с нажимом продолжил я, пробиваясь через накатывающие вибрации. — Сам расскажешь или мне? Пока он с придури не шваркнул резаком по скафандру?

— Что?! Что расскажешь? Вы… вы его тоже слышите? — Сез выставил импровизированное оружие перед собой. — Почему не все слышат? Почему я сейчас чувствую себя как хренов передатчик?!

Полковник сделал небольшой шаг к Сезу с поднятыми руками.

— Убери резак, боец. И успокойся.

— Не подходи ко мне! Видели бы вы себя! Уставились в стену и замерли! Вы с этим, — он кивнул на опалит, — заодно? Мало того, что я и так стал галлюцинирующим придурком как вирт-нарик, так теперь еще… Стоять!

Текс сделал еще один шаг, заставив Сеза отступить.

— Сез, положи резак и мы поговорим, — сказал я как можно спокойнее, стараясь преодолеть монотонность запроса крисалиса. Чужака не хватало как никогда.

— Я спокоен. Говори так.

— Мы сейчас осмотрим этот… объект. И вернемся к Кроту, хорошо? Не психуй. Текс обо всём тебе расскажет, но на станции, — я смотрел на небольшой каменный гребень позади механика и рассчитывал, что полковник правильно поймет мой маневр. — Он всем все объяснит. Сейчас опасности нет. Просто поверь мне.

Текс резко, насколько позволял скафандр, шагнул к Сезу, тот еще отступил и поскользнулся. Резак выпал и Текс пнул его в сторону.

Поднимали мы Сеза вдвоём.

— Уши закладывает. Откуда ты знаешь, что опасности нет? — спросил Текс.

— Я могу расшифровать сигнал.

— И о чем он? — недоверчиво спросил полковник.

Мы помогли Сезу принять вертикальное положение, но все ещё удерживали его за руки.

— Не знаю. Чтобы расшифровать, мне кое-что нужно.

Текс посмотрел на меня, в синеватом свете фонарей его лицо за забралом казалось высеченным из камня.

— Образец. Искра.

…

Сез не сильно сопротивлялся, когда полковник напомнил ему, что запас кислорода в баллонах скафандров не так велик, чтобы тратить его на бесполезную борьбу.

— Если я пришибу тебя, босс, железка не пустит нас внутрь? — мрачно спросил механик. — Или какие у нее там… протоколы? Оставь, я понял, что происходит фигня. Но я это резать не буду! Не-а. Вон, пусть ученый наш ручками поработает.

Всю обратную дорогу до Крота мы не разговаривали, перебросились несколькими общими словами, помогая друг другу забираться на уступы, и только.

Летуны произвели осмотр пещеры и нам предстояло изучить эти материалы подробнее. Но я уже видел, что Кротов пускать разбуривать тоннель опасно, я бы сказал Тексу то же самое, если бы не был заинтересован в сохранении того, что находилось за толстым слоем опалита. Думаю, что он догадывался, имплант что-то подсказывал ему, оставалось понять, насколько он мог интерпретировать посылаемые образы.

Мы должны все объяснить Сезу и это будет нелегко, думалось мне, пока Жук медленно плелся в темноте шахты обратно к станции.

Я прикрыл глаза, размышляя о ситуации, и мною овладела странная отрешенность. Я так спокойно воспринимал происходящее, будто все мои реакции были притуплены, возможно они и были, учитывая преобразование нервной системы. Ленивое любопытство, когда я перестану быть человеком и стану вот этим инородным организмом, гибридом, уступало место уверенности в неизбежности этого процесса. И тут же вставал вопрос, что со мной станут делать остальные, если одним прекрасным утром в келье проснусь не я, а чужак, обосновавшийся в моей голове. И ему нужна Искра. Или мне. Потому что я хочу понять, раз уж другого пути нет.

…

— Значит, они тебе рассказали? — на длинном лице Текса трудно было прочитать что-либо, тем более он сидел так, чтобы оставаться в тени.

Его маленький кабинет, почти пустой, если не считать стола и кресел, производил гнетущее впечатление. Не думаю, что он намеренно не стал включать голопроектор, скорее никогда не пользовался им, это было так похоже на аскетичного и закрытого полковника.

— К лучшему, Текс. Иначе в шахте тебе пришлось бы отбиваться от двух одновременно сошедших с ума человек.

Каменная челюсть сжалась, разжалась, он неохотно кивнул.

— Я знал, что все их эксперименты — туфта.

— Ну так? Ты позволишь мне забрать образец?

— Ты должен понять, Род. Вся информация о нем уже ушла в Центр.

— Это то, что они искали?

— Это… ты и сам видел. За годы тут я начал кое в чем разбираться. Все показатели в несколько раз выше, чем у куска на Земле.

Пришла моя очередь кивать. Что-то в этом духе я от него ожидал, Текс никогда не был стереотипным туповатым военным, и это делало его чрезвычайно эффективным и даже опасным.

Пауза повисла над нами грозовой тучей.

— И что ты планируешь делать?

Взгляд полковника был непроницаем, он не спеша поднялся из кресла, что заставило меня напрячься.

— Ничего.

Он подошел к пустой стене и нажал на одну из панелей. На столе появилась редкость из редкостей, видимо преимущества бытия руководителем экспедиции. Текс никак не прокомментировал наличие у него алкоголя, и я оценил его выдержку. Так же молча он налил нам в крошечные стаканчики и сел обратно.

— По инструкции, если что-то пойдет не так, я должен изолировать объект, угрожающий срыву исследований.

Глоток обжёг гортань, забытый вкус, забытые чувства. Я сдержался, чтобы не закашляться.

— Пока я не вижу необходимости для использования крайних мер. Вера не знает, но раскрытие информации об имплантах планировалось спустя пять лет с момента запуска станции. При условии, что все будет без эксцессов.

Я надеялся, что мой смешок прозвучал как кашель.

— Крепкая штука, — я отсалютовал стаканчиком.

Текс внимательно следил за мной, но я ничем не выдавал себя. Он все еще слишком человек.

…

По возвращении чужак забросал меня вопросами, я, как мог, показал ему произошедшее. Его реакцию можно было бы описать как волнение и возбуждение. Контролировать себя было невероятно сложно, потому что в ушах звенело так, что голова разрывалась. Я помогал Сезу выгружать добытые образцы, здоровый куски опалита, размером с хороший арбуз. Прикосновение к ним отдавалось в нас волновыми колебаниями, и Сез скрипел зубами. Я же жаждал снять перчатки и прикоснуться к ним обнаженными ладонями.

Наконец чужак понял, что причиняет мне дискомфорт.

"Чувствую нестабильность настроек", — сказал он.

"Правильно чувствуешь, причиняешь мне боль. Мы можем поговорить позже?"

Не отвечая на вызов Веры, я добрался до кельи и выдохнул.

"Не понимаю, — чужак показал мне мои же воспоминания о стычке в пещере. — Почему нет слияния? Ты крисалис, они крисалис. Единый организм."

Его представления об организме отличались от человеческих настолько, что я с трудом переложил его образ в словесную форму. Хорошо, что он вообще понимал, что команда это разные индивиды. Чужак говорил о них как о наборе звуковых волн и рисунка определенной частоты. И я уже различал кто есть кто.