Прибыл Ракат… Твою же мать! Голый! Вот так прямо, с кое-чем болтающимся! Это что за такие переговоры? И мне нужно будет соответствовать дресс-коду и снимать трусы? Нахрен! Я лучше тогда повоюю.
«Нужно Севию в дом срочно отправить», — промелькнула у меня мысль.
Насмотрится еще. А у главного воина племени Огня есть на что посмотреть. Кстати, может один из критериев отбора при назначении главного воина и есть: длинна с шириной? Надо будет посмотреть, как с этим делом у Рыкея. Тьфу! Гадость какая.
— Никей, он чего такой голый? Тебе не страшно? — спросил я с долей юмора, который, к сожалению, не был оценен.
— С чего мне должно быть страшно? Я его не боялся и когда Рыкей был обряжен в доспех и с оружием. Так чего бояться его голым? Тем более, он ранен, — с недоумением отвечал Никей.
Что именно происходит, как и странно, пояснил Норей.
— Главный воин племени Огня показывает, что он только что родился. Люди приходят в этот мир нагими, но после получают знания, одежду, нагота уходит и человек… — начал объяснять мне Норей.
МНЕ! Это как я собираюсь влиять на умы, если такие прописные истины не знаю? Я же жрец, а значит толкователь всего сущего.
Ракат показывал, что будет довольствоваться той волей и тем решением, что последуют от нас. Он демонстрировал, что без оружия и отрекается от прошлого, умирая.
— Я должен дать ему одежду и от того, что и как я дам Ракату, будет зависеть его статус. Если воину не понравится то, как именно я подам ему одежду, то он вправе отказаться, но воевать больше не может. Он становится извергом. Получается, что отринул старую жизнь, а новую ему не подарили… — продолжал распинаться Норей, пока Ракат нарочито очень медленно, поворачиваясь во все стороны, видимо, чтобы родить у воинов комплексы маленького… человека, шел к столу.
Я говорил, что люди тут примитивные? Если и говорил, то признаю неправоту. Это же надо было так извратить элементарный эксгибиционизм и желание показывать всем свой член! Целая отдельная школа философии. Стоицизм, да и только. Нет, не только, «а стоицизм членов». Тьфу, какая гадость! Этот Ракат еще и «стоик»!
Между тем, главный воин племени Огня подошел и согнулся в поклоне… я очень надеюсь, что в поклоне, иначе я сегодня же сбегу от этих людей. Но никто сзади не пристраивался, так что я успокоился.
— Возьми эту одежду Ракат, в знак того, что ты вольный человек… — торжественно вещал Норей.
Вот он! Гари Потный! Это же там был домовой Долби, или Добби, которому дали грязный носок и тот стал вольным. Вот откуда Джоан Роулинг украла сюжет! Правда тут не носок, а целая, что ни на есть футболка с надписью «лучшая мама». И когда я Норею такую футболку презентовал, чтобы он здесь и сейчас разбрасывался ценным ресурсом?
Получается вождь Рысей даст главному воину племени Огня носок… тьфу, футболку, и тем самым признает того вольным человеком, а так как Норей не бросает одежду, а подает в руки, да еще и с уважением, то за Ракатом сохраняют и высокий статус.
Когда я выступал за то, чтобы огневиков не сильно унижали, чтобы не получить продолжение войны, я не предполагал, что с ними вообще захотят замириться. Я, как бы понимаю, что это более чем разумно с точки зрения дипломатии. Но, твою же богиню-мать! Еще вчера мы с ними дрались насмерть и с остервенением убивали друг друга.
Но да ладно. Раз для остальных все нормально, то почему я должен лезть со своим уставом. Вот сделаю в городе секту адептов утреннего орального секса, тогда и буду свои правила устанавливать.
— Я благодарю за одежду и с честью ее принимаю. Со мной те, кто согласен принять мои решения и пойти со мной, — стоящий уже в футболке, которая, впрочем, не прикрыла самого смущающего меня органа, показал куда-то за стену.
— Твоим людям дадут пищу! — произнес обязательную фразу Норей.
Да, я заранее выдал сало, маринованные огурцы и помидоры, меда, да молока, уже чуть подкисшего. Страшный набор продуктов, если все вместе употребить. Пусть пуканы им там всем разнесет! Это моя такая месть за смерти Рысей.
— Верховный Жрец! — обратились ко мне, при чем это было неожиданно. — Засвидетельствуй наши действия перед Богом.
Нельзя было мне сказать просто: «Ок. Все сделано! С вас сто грамм соли». Тут мистика нужна. Так что я, включив все свое мастерство, чуточку подправив кадило, которое между прочим сделал сам, из жестяной банки из-под тушенки, начал священнодействие.
— Тополиный пух, жара июнь!.. — завывал я на русском языке, вызывая уже не интерес со стороны Раката, а чувство веры в нем, что все происходящее правильно. — Ждешь ты только снега, снега, любовь…
Я закончил и возвестил, что все договоренности в силе, все норм, кому надо, тот божественные песнопения услышал. Узнали бы они что именно я пою и на каких моментах восклицаю и взываю… Это раньше я думал научить все племя русскому языку. Но сейчас мыслю так, что пусть этот язык будет «языком Бога». Только жрецы, истинные которые, а не шарлатаны всякие, должны знать этот язык. Исключением будет только Севия, она потихоньку, но язык учит. Вот же… Сочетание в одном предложении слов «Севия» и «язык» и все — бежать хочется на чердак, да не только соединять слова, но и объединить тела.
Но, нет. Важнейшие переговоры идут, как никак. Вон и главный парламентер стыдом потрясывает над кухонным столом.
— Я благодарю тебя, Великий Жрец и хотел бы больше узнать о том Боге, который так много даровал племени Рысей. Потому, когда все важные вопросы между нашими племенами уладятся, я хотел бы с тобой поговорить и чтобы ты поговорил с нашим жрецом, — торжественно говорил Ракат.
И вот как торжественность может сочетаться с тем, что в двух метрах от нас, сидящих за столом, находится голый мужик? Это хорошо, что его эрекция, уже начавшаяся, пошла на спад. Не иначе так действует песня Иванушек Интернешнл. Волшебная песня: в молодости под нее все цветет и растет, но с возрастом вянет и угасает! Или дело не в песне, а в летах?
— Я буду рад исполнить свой долг и рассказать о едином Боге Вседержителе, — торжественно произнес я.
Или сегодня для торжественности нужно снимать штаны с трусами?
— Норей, давай я схожу в дом и вынесу этому огневику какие-нибудь штаны, — уличив момент, когда Ракат обменивался какими-то традиционными фразами с главным воином племени Рысей Рыкеем, я шепнул на ухо своему вождю.
— Хрен ему! — примерно так по смыслу прозвучал ответ от лекса. — Ну если хочешь, то дай. Тогда и мне дашь такие штаны, как сам носишь.
И вот что делать? Ну не нравится мне вести переговоры с голым мужиком, но и делиться с Нореем своим стратегическим запасом крафтового шмота? Но есть одни шорты, точнее обрезанные джинсы. Мне такое не нравится, носить не буду, а вот отдать могу. Что касается дать штаны Норею, то слова уже прозвучали и я не хочу множить неловкости и поводы думать обо мне в негативном ключе, поэтому решил вождя подогреть.
Пока я бегал за одеждой, к Ракату присоединился еще один человек, которого привели, так как тот был ранен в ногу и сам передвигался с большим трудом, и то с помощью прыжков и палки. Этот, хотя бы был в одежде.
Ракат благодарил за шорты, вроде угодил ему, и я сделал небольшой, но все же вклад в положительное разрешение споров. Ну да ладно, абы хоботом своим не размахивал. Потому можно теперь говорить и о серьезных вещах. Правда говорить начал не я, вроде бы как не по чину, хотя и плевать на этот чин. Однако, если поглощаем огневиков, то говорить должен именно что наш лекс. Так что Норей выступал ретранслятором слов Никея, да и не только его.
— Насколько ты, главный воин Ракат, может говорить за все племя? — был задан один из главных вопросов.
Как по мне, так об этом нужно было спрашивать еще тогда, как этот воин снимал свои портки и только собирался, тряся чреслами, идти на переговоры. Но местным виднее.
— Все воины, что со мной и та малая часть, что осталась в селениях племени Огня, поддержат низложение Динокла. Он был унижен представителями конуга Харита, он развязал войну в возможным союзником, продавшись и став рабом союза племен Ворон. Потому я убью его, — решительно говорил Ракат.
