– Мне нужно, чтобы лорд Труэль получил его через десять минут. Не раньше и не позже. От этого зависит моя жизнь.

Русал скривился, и тогда я поправилась:

– И жизнь вашего хозяина тоже.

– Будет сделано, милочка, – заверила меня муха по имени Цезарь.

«Надо будет познакомить ее с моей молью», – подумала я, приседая в благодарственном реверансе.

Я позже поинтересуюсь, почему выбор чернокнижника пал на такую ничтожную тварь, как падальная муха. Неужели, как и я, создавая фамильяра, попал впросак?

«А у нас, оказывается, есть нечто общее», – улыбнулась я своим мыслям.

– Отсчет пошел, – строго предупредил русал, хлопая штампом по следующему документу.

Мне не надо напоминать несколько раз. Подхватив юбки, я понеслась на первый этаж, уверенная, что, получив послание «Спасите мою душу!», Труэль без промедления кинется к демону. На всякий случай я указала не только имя второй стороны договора, но и номер палаты.

– А, явилась!

К моему неудовольствию демон покинул постель и, завернувшись в простыню, медленно ходил от окна к двери. Видимо, ему предписали больше двигаться.

– Разрабатываем ягодицы? – поинтересовалась я, застегивая лекарский халат. Сейчас я была не абы кто, а работник лазарета. – Как самочувствие?

– Вашими молитвами, – осклабился в злодейской улыбке Тутто. – Признавайся, кому выболтала о моих девяти швах? Рука, небось, горит и чешется?

Разговаривая с ним, мне приходилось задирать голову. Демон был ростом с дядю, только не такой массивной комплекции. Довелось как-то увидеть декана факультета Бытовой магии.

– Да так, – кисло ответила я, почесав красную метку. – Набивался тут один в подружки. Чтобы отшить, пришлось похвастаться знакомством с кое-какой задницей.

– Помогло?

– Сразу сбежал.

– Это хорошо. А теперь рассказывай, как у тебя с учебой? – демон поморщился и потер поясницу. Хотел потереть ниже, но вспомнил, что за ним наблюдает дама.

– Болит? – участливо поинтересовалась я.

– Зубы не заговаривай. Рассказывай, что у тебя получилось с фамильяром. Поймала мышь?

Я вздохнула.

– Сначала решила потренироваться на кукле…

– Девчонка, – процедил через стиснутые зубы демон.

– Сделала все, как ты учил. А потом кукла упала, а твой накопитель взорвался, – я с виноватым видом вытащила пустой кристалл из сумки и протянула Тутто.

– Хоть заметила, что вся перепачкалась?

– Нет. Пока не указали, не знала, – я подняла на демона полные слез глаза. Главное, внушить чувство вины, тогда до расплаты может не дойти. – За что ты так со мной?

– Ты первая начала, – он, придерживая одной рукой простыню, другой попытался надеть шнур магического накопителя на свою шею. Все время что-то мешало. То волосы путались, то шнур завязывался узлом. – Да помоги же ты мне!

Я вздохнула и, взяв кристалл, поднялась на цыпочки.

Демон только этого и ждал. Притянул меня к себе и, прошептав в самые губы «Час расплаты настал», приник к ним в глубоком поцелуе с языком, бесцеремонно шарящим у меня во рту, как в своем собственном. Я попыталась дернуться, но хватка была настолько крепка, что едва не выдавила из меня недавно съеденный обед.

Через некоторое время Тутто отпустил губы, но не меня саму. Задумчиво посмотрел в мои глаза. У меня кружилась голова, но вовсе не от того, что поцелуй понравился. Болезненно ныла душа. Словно припомнила давнее горе и теперь тихо плакала. Задел-таки ее демон. Тела ему было мало. И где носит лорда Труэля? Пора бы ему прервать наше тесное «общение».

– Кто ты такая? – вдруг выдал Тутто. Он смотрел так, будто видел меня впервые.

– Я не помню, – ответила я машинально. – Я ничего о себе не помню.

– Что с ней не так?

Мы обернулись на дверь. Увидев запыхавшегося лорда Труэля, демон расцепил руки. И едва не потерял простыню.

– Что с ней не так? – повторил чернокнижник.

Демон помотал головой, словно она сделалась невероятно тяжелой, и медленно облизал губы.

– Она ущербна.

– Вот же! – я разочарованно хлопнула себя по бедрам. – Открыл великую тайну! Молодец! Я уже три года как ущербна.

– Что, по-твоему, означает ущербность? – Труэль не слушал меня. Подошел ближе к Тутто, взял его за руку, будто без цепкого конвоира демон попытается сбежать.

– Душа и тело несовместимы. Они… – Тутто посмотрел на меня с жалостью, чего я всегда терпеть не могла, – словно от двух разных существ. Как два куска полотна разной ценности, грубо сшитые суровой ниткой. Шелк и дерюга. Кто мог сотворить с ней такое?

Вот тебе и раз!

– О чем ты говоришь? – возмутилась я. – Да, я упала и забыла свое детство, но я – это я.

– Ее душа не в ладах с чужим телом, поэтому в ней нет гармонии. Не будет гармонии – не вернется память.

– А не вернется память – не наступит гармония, – ехидно передразнила я.

– Что нужно предпринять, чтобы сделать ее цельной? – Труэль был как никогда серьезен.

– Понять, что с ней случилось, – Тутто все еще пребывал в растерянности.

– А я что говорю? – я опять хлопнула ладонями по бедрам. – Пока мы не поймем, как связаны между собой я, принц, княжеский сын и еще куча народа, не узнаем, кто стоит за всем этим кошмаром. Кто-то очень нехороший намеренно разодрал мои тело и душу.

Высказав все, что хотела, я не стала ждать, когда с демона спадет простыня. Все равно не дадут насладиться видом красивого мужчины. Подхватив сумку и на ходу снимая халат, я направилась к выходу. Меня моль ждет.

После того, как я увидела фамильяра, принадлежащего чернокнижнику, я перестала считать несчастную маленькую моль ошибкой эксперимента. Другой помощницы у меня нет и не будет.

Стоило открыть дверь, как я услышала ее стенания.

– Маму убили! Папу убили! А меня совсем забросили! Никому я не нужна!

– Нужна. Очень нужна, – я зашвырнула в угол сумку и повалилась на кровать, где на подушке лежала кукла. Моль сидела на вздыбившейся челке Растрепы. – Мы теперь с тобой неразлучны до моего последнего вздоха.

– Вот и славно! – ласково пропищала моль. – Ты только постарайся дышать подольше.

– Я обязательно постараюсь, но сначала надо разобраться с моим прошлым. У меня столько вопросов!

– Например? – настороженно спросила моль.

– Ну, например, почему моя кроткая лошадь вдруг взбрыкнула и едва не убила меня? – другой пример мне показался сложным для восприятия моли. Пришлось бы многое объяснять.

– Она не взбрыкивала. Ты оставила ее внизу, а на холмы пошла пешком.

Я села. Я не могла дышать. Из глаз хлынули слезы. Неужели я нашла случайного свидетеля, который сейчас откроет мне правду? Но можно ли верить моли?

– Откуда знаешь, что я поднималась без лошади? – я ожидала подвоха.

– Ты же вязла с собой куклу. А она наш дом. Будь уверена, я все видела и слышала.

– А зачем я взяла с собой куклу? – у меня от волнения пересох рот. Я встала и налила себе трясущимися руками воды из графина. Брызнула остатки в лицо и вернулась к кровати.

– Понятия не имею, – моль перебралась на нос Растрепы и распустила крохотные крылышки. – Кто-то из слуг принес тебе записку, ты быстро оделась, схватила куклу и побежала в конюшню.

– Что было дальше? – я вытерла рукавом мокрый подбородок. Пока пила, вода лилась на шею и на платье.

– Мама меня ругала, чтобы я не высовывалась. На холмах дул сильный ветер.

– Я с кем-то встретилась?

– Да. С мужчиной. Ты плакала.

– И что я говорила?

– Я толком не слышала. Папа ворчал, что ты нас угробишь. Так и случилось.

– Что случилось? Да говори же! Всю душу вымотала, – меня била крупная дрожь.

– Хорошо. Только потом не обижайся, – моль сложила крылышки. Я скрипнула зубами, не в силах уже терпеть. – Мне до сих пор снятся кошмары, как мы летим и все четверо кричим.

– Кто эти «все четверо»? – я злилась, что не могу получить ясного ответа. Думала, что моль употребила слово «летим» только относительно себя и своей семьи. Ведь моль умеет летать. В отличие от меня.