— С каких пор время останавливает вас, мистер Эстрада, — хихикаю я.

Он медленно отстраняется, чтобы посмотреть на меня, и его губы кривятся в улыбке. — Ты никогда не называла меня так.

— Думаю, это лучше, чем профессор. — Я облизываю губы, и его взгляд падает на них. — А тебе?

Даже не колеблясь, он кивает.

— Определенно, детка. Мне нравится, как ты это говоришь.

Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, он тянет нас в спальню, и мы быстро раздеваемся, прежде чем наши губы оказываются на других. На этот раз это не медленный и спокойный момент, мы прикасаемся друг к другу так, будто это в последний раз.

Его прикосновения вызывают мурашки на каждом сантиметре, где он обитает.

Он поглощает меня так, словно собирается потерять. И я делаю то же самое.

Я изучаю каждое его движение, каждую улыбку, каждый взгляд и делаю мысленные снимки каждую секунду, чтобы никогда не забыть его.

— Ты чертовски красива. Я не могу поверить, что ты моя, — шепчет он, накачивая свой член и сплевывая на него для смазки. Другой рукой он медленно надавливает на мой клитор, прежде чем провести кончиком по моему входу.

Я приподнимаю бедра в предвкушении, и он, не теряя времени, вжимается в меня до упора. Мы стонем от ощущений и делаем глубокие вдохи, подстраивая наши тела друг к другу.

Как две сломанные части, идеально подходящие друг к другу. Мы не ожидали этого, но нашли.

— Джулиан, — хнычу я, когда он начинает входить в меня все быстрее, сотрясая кровать своими движениями. Он приподнимается на коленях, высокий, его грудь вздымается, когда он продолжает свой ритм. Он проводит одной рукой по волосам, а другой — по лицу и бороде, и это самое горячее зрелище.

Он облизывает губы, а затем наклоняется вниз, где наши тела соединены, и сплевывает, а я вздрагиваю от этого ощущения.

— Черт, — стону я. Он продолжает двигаться еще быстрее, мы оба чувствуем, как внутри нас нарастает напряжение, и я не могу сдерживаться. Я выкрикиваю его имя, когда мой оргазм захлестывает меня, а вскоре за ним следует и его.

— Детка, — воркует он, замедляя свои толчки, а затем рушится на меня сверху, тяжело дыша. Я обхватываю его своим телом, как коала, и мы остаемся так на мгновение. Наше дыхание почти синхронизировано, и я улыбаюсь, целуя его в лоб.

— Если сегодняшний вечер не пройдет хорошо, пообещай мне, — начинаю я, и слезы застилают мне глаза. Он сгибает брови, целуя мой подбородок, а затем губы.

— Даже не заканчивай это предложение, Элиана. Что бы тебе ни понадобилось сегодня вечером, скажи мне. Не думай, что все, что ты попросишь, будет слишком много. Тебя никогда не бывает слишком много. Мне жаль, что она заставляла тебя чувствовать подобное так долго.

Я глотаю, пытаясь прогнать комок в горле, но он остается. — Я знаю, но это все равно тяжело. Это просто не проходит.

— Я понимаю. Правда, понимаю, — шепчет он.

Он не лжет. Мы приехали из разных мест, но они так похожи. Благодаря этому мы можем лучше понимать друг друга.

— Ладно, вытри слезы, Corazón, — говорит он, отстраняясь от меня и садясь. — Нам нужно собираться, пока я не увидел тебя в таком состоянии. Я могу не позволить нам покинуть квартиру сегодня вечером.

— Это угроза?

Я дразню его, переворачиваясь на живот и слегка приподнимая бедра, чтобы он мог видеть мою попку и киску. Он застонал и спрыгнул с кровати.

— Тогда присоединяйся ко мне в душе, — зовет он, прежде чем повернуться и выйти из спальни, чуть не налетев на дверную коробку.

Я хихикаю, спрыгиваю с кровати и следую за ним.

— Princesa! Джулиан! Входите!

Папа приглашает нас войти в дом. На нем симпатичный свитер-жилетка поверх рубашки на пуговицах, а волосы уложены назад с помощью геля.

Джулиан протягивает руку, когда я проскальзываю в дверь, и папа пожимает ее. Я молча вздыхаю с облегчением и снимаю пальто. Папа тепло обнимает меня, и мы ждем, пока Джулиан снимет пальто.

Мы решили одеться одинаково: на мне было бежевое платье с длинными рукавами, а на нем — бежевый свитер и коричневые брюки. Его борода аккуратно подстрижена, а кудрям он придал немного объема, так что они стали еще пушистее, чем обычно, и мне это нравится.

Я тянусь к его руке, и он на мгновение замирает, прежде чем переплести свои пальцы с моими. Отец замечает это, но тепло улыбается.

— Твоя мама достает индейку из духовки, но я должен предупредить тебя… — начинает он, пока мы идем по коридору в сторону кухни. В этот момент мы слышим вздох, и светлые волосы вмиг заполняют наши видения.

— Джулиан! Что ты здесь делаешь?! — спросила Лора высоким голосом. Ее глаза медленно опускаются к нашим переплетенным рукам, и мое сердце гулко бьется в груди. Она не видела нас вместе с тех пор, как он рассказал ей об этом.

Я пытаюсь слабо улыбнуться, но она даже не обращает на меня внимания. Кажется, что миллион эмоций промелькнули на ее лице, прежде чем она остановилась на дружелюбной улыбке.

— Я здесь только ради Элианы, — отвечает он, трижды сжимая мою руку. Я оглядываюсь на него, и его глаза становятся мягкими, а улыбка — теплой и успокаивающей. Я отвечаю ему взаимностью и хочу почти растаять в его объятиях, но вспоминаю, что за нами наблюдают люди.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, когда мы подходим ближе, и она смеется.

— Меня пригласила Виктория! Ей нужна была помощь в приготовлении еды. Она сказала мне, как сильно ты любишь начинку, и поручила это мне. Надеюсь, ты не против?

Я киваю, и мы идем на кухню, чтобы увидеть, как моя мама запекает индейку. Она оглядывает всех нас и улыбается моему отцу, но потом замирает, заметив Джулиана. Я пытаюсь улыбнуться ей, но это не снимает напряжения.

— Я собираюсь купить вина. Не хочешь присоединиться ко мне, Лора? — говорит мой отец, и Лора быстро кивает, следуя за ним из кухни. В доме тихо, Джулиан делает шаг к кухонному острову, и я следую за ним, наши руки по-прежнему переплетены.

— Спасибо за то, что принимаете гостей сегодня. Это много значит для нее, — мягко говорит он. Он ступает осторожно, и, хотя я до смерти напугана, он выглядит уверенным и непоколебимым. Как будто он может войти в бушующую воду и не быть сбитым с ног. Моя мама замечает это и поднимает бровь.

А потом улыбается. Виктория Харос улыбается ему.

— Не за что. Должна признаться… я предчувствовала, что ты придешь, поэтому поставила дополнительную тарелку.

— Спасибо, — говорю я, поймав ее взгляд.

— Конечно, надеюсь, мы сможем поговорить после ужина? Не хочу портить никому аппетит, когда вся эта еда уже готова к употреблению.

Она указывает на столик, полный блюд, готовых к подаче.

Мы оба киваем и уже собираемся повернуться, чтобы направиться к обеденному столу, когда моя мама произносит.

— Вообще-то, Джулиан, ты не против отнести индейку к столу?

— С удовольствием, — улыбается он и наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, после чего наши руки расходятся, и я направляюсь к обеденному столу, чтобы присоединиться к папе и Лоре. Они болтают об экзаменах и своих планах на зимние каникулы. Она упоминает о поездке в горы в Колорадо, чтобы отдохнуть и научиться кататься на лыжах — она всегда хотела попробовать.

Я присаживаюсь, и отец улыбается мне, наполняя мой бокал вином. Я благодарю его, и мы с Лорой встречаемся взглядами.

— Итак, есть ли у тебя какие-нибудь планы на зимние каникулы?

Я качаю головой. — Нет, ничего определенного. Вы говорили, что собираетесь попробовать покататься на лыжах?

Она кивает и смеется, ее глаза ярко блестят.

— Это что-то в моем списке желаний! С тех пор как…, — останавливает она себя, поднимая бокал с вином. Я поворачиваю шею, но ободряюще улыбаюсь ей и продолжаю. — С тех пор как мы развелись, я составила список вещей, которые хотела бы сделать. Так получилось, что катание на лыжах оказалось одним из них. После развода я несколько лет была в трансе, не имея возможности ничего делать. Но теперь я это делаю!