— Я доверяю ей, но на карту поставлено так много. Моя жизненная ситуация, тот факт, что ты старше меня почти на два десятка лет, мои отношения с отцом, мои оценки с Лорой и твоя работа.

Она обязательно указывает на последний факт.

Я ухмыляюсь.

— Мне нравится, что ты сделала самый заметный акцент на моей работе, а не на том, что я старше тебя почти на два десятка лет.

Она хмыкает и вздыхает, но я не упускаю намека на улыбку, которая загибается на кончиках ее губ. Я сжимаю ее руки под своими, и она делает несколько глубоких вдохов.

— Встреться с ней завтра и выясни, что произошло. Как она узнала, а потом поговори с ней. Она поймет. Остальное мы выясним вместе.

Она долго смотрит на меня, прежде чем кивнуть. — Хорошо, вместе.

— Juntos³⁰, — повторяю я, трижды сжимая ее руки.

Не знаю, зачем я это делаю, но, возможно, это мой собственный способ сказать ей, что я всегда буду рядом с ней.

Три раза.

Три слова.

Но я их не скажу. Пока не скажу.

Двадцать пять

ЭЛИАНА

У меня дрожат руки, когда я подхожу к дверям кафе. Я миллионы раз проходила мимо этого входа, но сегодня утром мои кишки скрутило, и я была так близка к тому, чтобы меня вырвало.

Оказавшись внутри, я сразу же обнаруживаю массу кудрей, принадлежащих моей лучшей подруге. Она потягивает кофе из кружки, а потом поднимает глаза и улыбается, махая мне рукой.

Я делаю глубокий вдох и направляюсь к ней, минуя очередь в кассу. Мой желудок завязан узлом, и я знаю, что не смогу ничего удержать, даже если попытаюсь. Я слишком нервничаю, чтобы знать, чем закончится этот разговор.

— Как прошла твоя поездка?!

Она сияет, вставая и заключая меня в объятия. Ее сладкий парфюм наполняет мои чувства, и мне хочется плакать. Если сегодня я в последний раз обнимаю свою лучшую подругу, то буду дорожить каждым моментом.

— Все было хорошо, — бормочу я, пока мы оба не садимся. Она улыбается и крутит прядь вьющихся волос между пальцами.

— Да? А я знаю с кем.

Я прочищаю горло. — Хорошо. Но Лена, ты не рассказывала мне, как…

Она игриво машет рукой и насмехается. — Мне рассказал Мальком.

— Что?

Она кивает.

— Да, он сказал мне… В среду? Я просто была поглощена тем, что мы делали, и забыла написать тебе до вчерашнего дня.

— Подожди, я в замешательстве. Как Мальком узнал?

— Ну, это то, о чем я хотела поговорить с тобой… Ты уже поговорила с родителями?

У меня отпадает челюсть.

— Мои родители знают?! Черт, почему ты мне не сказала? У меня не было времени вернуться домой. Они собираются…

— Расслабься! — Лена поднимает руки, и ее глаза расширяются. — Я просто пыталась влезть в разговор, чтобы наверстать упущенное. Я понимаю, что это был не лучший способ сделать это. Вопрос о родителях был совершенно отдельным от того, что услышал Малькольм.

— Так расскажи мне, пока у меня не случился сердечный приступ, — нажимаю я. Моя тревога зашкаливает, и я не знаю, сколько еще смогу продержаться в этом разговоре или вообще в чем-либо сейчас. Я просто хочу свернуться в клубок и спать, пока все не исчезнет. Может быть, проснуться в другом веке.

— Итак, однажды утром Малкольм собирался купить для нас бублики, когда столкнулся с Гарри.

— Гарри Симмонс?

Я прервала ее. Она кивает.

— А ты знаешь других Гарри? Да, того самого.

Она заметно вздрогнула.

— В общем, он начал рассказывать о тебе и о том, как он был озадачен, почему ты так рано ушла с двойного свидания. Да-да, да-да. — Она закатывает глаза. — Малкольму пришлось напомнить ему, какой он мудак, пока Гарри наконец не проговорился, что видел тебя и профессора Эстраду на станции Амтрак.

— Черт, — выплюнула я.

Она извиняюще смотрит на меня, прежде чем продолжить.

— Малкольм прибежал домой без бублика и начал рассказывать мне, что ты с профессором Эстрадой. И мне пришлось смириться с тем, что я голодна и без бублика, прежде чем я поняла, что моя лучшая подруга солгала мне о своей поездке. Я должна была связать все точки. Я такая глупая.

— Нет, не глупая. Я честно думала, что ты все это время знала, но пыталась молиться, чтобы отбросить эти мысли, и надеялась, что ты получишь легкую амнезию только ради этого.

Она смеется.

— Боже, спасибо, Ана. Ты действительно меня любишь.

— Продолжай, Лен, — я укоризненно смотрю на нее.

— Верно, — кивает она. — Потом я заставляю Малкольма снова взять свой бублик, и он возвращается с ним и другими новостями. Он пытался позвонить профессору Эстраде, но, похоже, тот отключил телефон или что-то в этом роде, пока был с тобой. Какой внимательный. Кстати, я ненавижу то, какой Джулиан замечательный. Было бы легче ненавидеть его, если бы он был придурком, детка.

— Лена, — ругаю я.

Улыбка появляется на ее лице и на моем тоже.

— И тогда он позвонил Кейну. Он никак не мог успокоиться насчет вас двоих. Малкольм всячески пытался перевести разговор на то, что он сможет получить информацию о вас. Он не сказал ни слова.

— Хорошо, — смеюсь я.

— Мы пытались. Так что да, я не знаю, где Гарри и что он собирается делать. Но знай, что я тебя полностью поддерживаю. Даже если ты мне солгала. Я уважаю профессора Эстраду…

— Пожалуйста, называй его Джулианом, — умоляю я.

Я чувствую, как мое тело сворачивается в трубочку каждый раз, когда она говорит "профессор". Не помогает и то, что мы находимся в кафе, где вокруг толпятся студенты.

— Мне это не очень нравится. Мне очень жаль. Может, если я узнаю его получше, тогда конечно, — смеется она.

Я весело закатываю глаза. — Лена.

— Ладно, вернемся к делу. Профессору Эстраде просто нужно поговорить с Гарри, честное слово. Я сомневаюсь, что он рассказал кому-то еще. Он не стал бы разрушать чью-то жизнь из-за этого.

Я пытаюсь представить себе все правдоподобные сценарии. Я не уверена, что Гарри пойдет на это. Он не похож на него.

В кармане пищит телефон, я достаю его и вижу сообщение от папы. За все каникулы я не получила ни одного сообщения от родителей, даже после того, как написала им пару раз. Я не хотела им мешать, ведь они любят проводить каникулы вдали от всего.

PAPÁ

Приезжай домой как можно скорее. Нам нужно поговорить.

Вот дерьмо. Я вытаращила глаза.

— Что?! — спрашивает Лена, наклоняясь над столом, чтобы посмотреть на мой экран, но я не позволяю ей увидеть это.

— Это просто мой папа. Он хочет поговорить со мной кое о чем.

— Думаешь, он знает?

Я качаю головой.

— Нет, но странно, что они сегодня дома. Обычно они приезжают в последний день каникул. Они стараются насладиться тем временем, когда у них выходной.

— Жаль, что я не могу пойти с тобой, Ана.

Я отмахиваюсь от нее. — Все в порядке. Это хороший знак, если это он пишет мне, а не моя мама.

Она сглотнула и кивнула.

— Ага, я бы уже заказывала билеты и пыталась сменить личность, если бы это твоя мама написала тебе такое.

Я делаю глубокий вдох и встаю, не желая больше терять время и возвращаться домой.

Мои мысли быстро возвращаются к Джулиану и к тому, как он трижды сжал мои руки в ванне прошлой ночью. Как будто он говорил мне что-то, что пока не хотел озвучивать. Я тоже об этом думала, но еще слишком рано. Я думаю.

Я не хочу говорить что-то, а он в ответ ничего не скажет. Сейчас все находится в таком напряжении, так много поставлено на карту, что я не могу думать об этих трех словах, пока не буду уверена, что это безопасно.

Но будет ли это когда-нибудь?

Я вхожу в кабинет отца и замираю на месте, увидев черные волосы матери, прежде чем она поворачивается ко мне. Ее глаза почти как кинжал, она проникает в мою душу одним лишь взглядом. Я сглотнула и поняла, что вляпалась по уши.