Вторым приятным сюрпризом оказалась поставка СУ-85, и тоже по полному штату, который я прописывал. Я с огромным удовольствием глядел на стройные ряды новой техники, выстроенной на плацу. Разумеется, тут было не всё, пока только полностью СУ-85 и один батальон бронетранспортёров. Мои бойцы тоже с огромным удовольствием рассматривали новую технику. На полную замену бронетехники у меня была целая неделя, и главное, что она вся была уже тут.

И, наконец, третьим приятным сюрпризом оказалось известие, что новая техника будет поставлена и в другие дивизии нашей армии. Она одна из самых первых будет полностью укомплектована новой техникой по новому штату.

Я рассматривал командирскую машину; она сильно напоминала по виду наш «тигр», правда, была несколько больше, так как делалась на основе грузовика, а не разрабатывалась с нуля на базе легковой машины. Я сразу и пересел на неё. Свою «ласточку» оставлю на гражданку, уж такую малость я себе позволить могу. Со временем проведу ей полное техобслуживание с постепенной заменой всех потрохов на новенькие детали, а затем тихо спишу её, но это уже перед самым моим дембелем, если, разумеется, доживу до него.

Неделю я занимался перевооружением своей дивизии, а затем меня совершенно неожиданно дёрнули в Генштаб. Там пока ещё командовал маршал Шапошников, вот он меня и огорошил. Мне, вернее нашей 5-й ударной армии, предписывалось остановить наступление немцев под Харьковом. После зимней эйфории, когда мы вломили немцам по первое число и отогнали их на несколько сотен километров от столицы, освободив массу наших населённых пунктов, начальство решило, что всё, теперь мы будем только гнать немцев назад. Однако реальность оказалась совсем иной, и немцы наглядно показали, что они ещё не разучились воевать.

С Шапошниковым в кабинете был генерал-полковник Василевский, который должен был скоро сменить маршала Шапошникова на посту начальника Генерального штаба. А со мной был Севастьянов, но он молчал: все в Генштабе уже знали, что такие вопросы надо обсуждать со мной.

– Товарищ Прохоров, в связи с тяжёлой обстановкой под Харьковом мы хотели отправить туда вашу пятую ударную армию. Как, сможете остановить противника?

– Нет, товарищ маршал, к сожалению, это невозможно: силы и вооружение у нас не те, что для этого требуются.

– Силы, если что, можно увеличить ещё на пару дивизий. А что не так с вооружением? Насколько я знаю, вы как раз получили новые бронетранспортёры и противотанковые самоходные орудия, как раз те, что заказывали.

– Для такой операции нужны танки, много танков, а наши Т-34 мало того что уже начинают проигрывать гонку с противотанковой артиллерией противника, так ещё имеют ряд недостатков. Нам уже необходим новый танк на базе Т-34, и затягивать с этим нельзя, иначе максимум в следующем году мы можем проиграть в качестве наших танков по сравнению с танками противника.

– И чем вам не нравится Т-34? Хороший, новый танк.

– Не спорю. Только он с самого начала имел как минимум один существенный недостаток.

– Это какой?

– Распределение функций экипажа.

– Не понял, а это тут при чём? Мы ведь сам танк обсуждаем.

– А это самое главное. Сейчас на Т-34 командир совмещает сразу две функции: непосредственно самого командира и наводчика. А в бою это может стоить жизни экипажу танка.

– При чём здесь это?

– У наводчика очень ограниченный обзор, поэтому, когда командир ведёт бой как наводчик, он не контролирует обстановку вокруг себя, а значит, может не увидеть опасность для своего танка. В идеале командир должен полностью контролировать окружающую обстановку и именно командовать своим экипажем: заметил он опасность – значит, должен иметь возможность тут же развернуть в её сторону башню танка и сразу указать наводчику, куда стрелять. На нынешнем Т-34 это невозможно. КВ имеет такую возможность, и броня у него мощней, вот только он больно тяжёлый, да и калибр орудия не соответствует его классу.

– И всё же, вы сможете остановить противника имеющимися силами?

– Не уверен. В любом случае ценой этого станет полное уничтожение нашей армии. Сейчас в немецком тылу уже не та обстановка, что была в прошлом году. Резвиться, как тогда, немцы нам не дадут, они уже учёные и сразу организуют на нас охоту. Поэтому действовать так же, как прошлым летом, мне не удастся.

– И что вы предлагаете?

– Остановить сейчас немцев не удастся, до Волги они дойдут. И вот там можно устроить им ловушку. Немцы будут рваться к Сталинграду: мало того что это политически и идеологически важный город, их привлекают также его промышленность и стратегическое расположение. А самые страшные бои – это именно городские. В чистом поле всё открыто, при достаточной огневой мощи можно просто перемешать всё с землёй, и даже бетонные укрепления можно уничтожить или прорваться между ними. Город – дело другое, особенно большой город. Высокие дома и подвалы значительно ограничат применение боевой техники, и тут на первое место выходит пехота.

И Сталинград идеально для этого подходит. Сдержать немцев на подходах к городу мы не сможем, зато, пока ещё есть время, можно как следует подготовиться и устроить там оккупантам натуральный ад. Если мне дадут оборонять часть Сталинграда, то я гарантирую, что минимум половину своего участка удержу и в итоге уничтожу значительную часть немецких войск. А вам настоятельно рекомендую не терять понапрасну времени и уже сейчас приступать к модернизации Т-34, иначе в следующем году, когда немцы получат новые танки, мы основательно умоемся кровью.

Да, озадачил я Шапошникова с Василевским, пускай думают. Севастьянова они даже ни разу ни о чём не спросили. А с танками надо уже сейчас что-то решать, Курская битва не за горами, как раз через год примерно и начнётся. А мы хоть и выиграли её, окончательно переломив хребет немцам и начав после этого освобождать наши земли, да только кровью при этом умылись основательно.

Мы с Севастьяновым вернулись к себе (его, кстати, разместили вместе с нами, места было много). А через день меня снова дёрнули, на этот раз уже в Кремль, к Сталину.

Там, считай, один в один повторился мой разговор с Шапошниковым и Василевским, с небольшим исключением: Сталин поинтересовался, какие это танки я себе хочу. Видимо, после, скажем так, вполне удачного опыта с самоходками и бронетранспортёрами он уже доверял моему мнению о том, какая именно бронетехника нам нужна, несмотря на то что танкистом я не был.

– Товарищ Прохоров, мне тут доложили, что вас уже не устраивают наши новые Т-34.

– Да, товарищ Сталин, не устраивают. Нельзя стоять на месте. Я уже говорил, что противник не дурак, и скоро мы встретим на поле боя как улучшенные старые танки, так и совершенно новые. Стоит увеличить толщину брони, особенно в лобовой части, и поставить новую башню, трёхместную и с новым орудием, которое сейчас ставят на противотанковые самоходки.

Сталин принялся неторопливо расхаживать по кабинету с трубкой в руке. Я, конечно, рисковал, но Сталин ценил объективность и смелость.

Наконец наш разговор подошёл к концу. Было ясно, что Сталин не очень доволен его ходом, так как, видимо, рассчитывал совсем на другое, но выше себя не прыгнешь. Я ведь не такой уж гений тактики и стратегии, просто активно пользуюсь своим послезнанием и не боюсь настаивать на своём. Главное, я смог убедить Сталина в своей правоте. В итоге хоть я и отправлюсь со своей дивизией и армией в Сталинград, но пойдём мы именно в сам город, где нам выделят участок для обороны.

Ещё через день мы уже находились в эшелоне, который двигался к Сталинграду. А через неделю наша 5-я ударная прибыла в Сталинград, где нам выделили для обороны треть города. Времени было впритык: надо успеть подготовиться к обороне.

Я прибыл в Сталинград с первым эшелоном, где были комендантская рота, разведка с диверсантами и штаб, ну и, разумеется, приписанная к этим подразделениям техника. Наведавшись в штаб фронта, чтобы отметиться о прибытии и получить последние сводки, а также уточнить свою зону ответственности (не одной моей дивизии, а всей армии), я тут же, как только утряс эти вопросы, рванул в город.