— Ты маленькая сучка, — рычит он. Этот уродливый ублюдок нападает на меня со всей своей яростью. Он хватает меня за волосы и откидывает голову назад, так что я смотрю на его кривые зубы и оскаленное лицо. — Если бы Олег не хотел, чтобы ты была жива, я бы задушил тебя голыми руками.

Несмотря на его слова, его руки поднимаются и сжимают мое горло. Он сжимает, и мое зрение темнеет по краям. Меня охватывает паника. Моя последняя мысль — о том, что я, возможно, никогда больше не увижу Андрея, и боль от этого осознания хуже, чем тысяча ножевых ранений.

— Хватит, Родриго. — Знакомый голос врывается в мое сознание.

Нет.

О черт возьми, нет.

— Еще раз здравствуй, Джорджия. — Передо мной всплывает изможденное лицо Кристиана, когда Родриго грубо отпускает меня. Я задыхаюсь и кашляю, пытаясь втянуть воздух.

Помимо Олега, Кристиан — правая рука Олега — последний человек, которого я хотела бы видеть снова. Он меня пугал, когда я работала в имении Антоновых, и историй о кровожадности Кристиана я слышала столько же, сколько о сексуальной развращенности Олега.

— Забавная такая встреча. — Голос Кристиана скользит по моему позвоночнику. — На какое-то время мы потеряли тебя из виду, но теперь я вижу, что с тобой все в порядке. Ты скрывалась у Козловых? — Он качает головой и драматично цокает. — Олегу будет очень неприятно узнать о твоей компании.

Гнев вспыхивает у меня под кожей, и я плюю ему в лицо. Это будет стоить мне денег, как я и предполагала. Он сильно ударил меня слева, и мое тело отлетело назад. Я изо всех сил пытаюсь удержаться на ногах, когда кровь наполняет мой рот. Тем не менее, оно того стоило.

— Если ты так хочешь, мы можем сыграть грубо. — Тьма проникает в его глаза, и он грубо хватает меня за шею, заставляя встать. — Я позабочусь о том, чтобы Олег знал, что ты тоже хочешь, чтобы это было грубо и грязно. После того, как мы перережем твоих друзей внизу, ты пойдешь с нами. И нам с тобой будет очень весело.

У меня урчит в животе, но я изо всех сил стараюсь сохранить ясность головы. Я пытаюсь придумать план. Решение. Выход. Кристиан помнит ту слабую, покорную девушку, которой я была раньше. Он не знает, на что я сейчас способна, и я могу использовать элемент неожиданности в своих интересах.

Я делаю глубокий вдох и загоняю весь страх в свое тело глубоко вниз, накладывая на себя вежливую улыбку.

— Хорошо, Кристиан, давай сделаем это по-твоему. С Козловыми было не так весело, как я надеялась. Посмотрим, что у тебя получится.

Ухмылка кривит его губы. Он, без сомнения, подозрителен, но с моим молчаливым согласием справиться легче, чем с моим сопротивлением.

— Пришло время присоединиться к веселью внизу. — Его губы растягиваются в зловещей улыбке, а его желтые зубы почти заставляют меня заткнуться. Но я просто пожимаю плечами, как будто меня это не беспокоит.

Кристиан идет впереди меня, а Родриго замыкает шествие. Его пистолет прижат к моей спине, между лопатками. Они не удосужились меня связать, пистолет — мощное напоминание о том, что если я сделаю хоть одно неверное движение, я умру.

Я бросаю последний взгляд на распростертое тело Джейка, давая ему молчаливое обещание, что, если я выживу сегодня, он получит надлежащие похороны, которые он заслуживает.

Они выводят меня из заброшенного офиса наверху через византийский лабиринт коридоров и крутых поворотов. На каждом шагу мои глаза сканируют пространство в поисках чего-нибудь, чем я могла бы воспользоваться, чтобы напасть на них. Я прекрасно понимаю, что у меня здесь нет преимущества. Но именно в этом заключались мои часы тренировок — как получить преимущество, когда его нет. Однако пистолет, прижатый к моей спине, еще больше усложняет ситуацию.

Мы останавливаемся перед старинным грузовым лифтом. Кристиан поднимает стальные двери, а затем поднимает ворота, пропуская нас внутрь. Ублюдок крепко прижимает пистолет к моей спине.

— Спускаемся, — шепчет мне на ухо Кристиан, как какой-то жуткий придурок. Лифт начинает медленный, шаткий спуск, но он не отводит от меня глаз. — Не могу дождаться, чтобы увидеть кровавую бойню, которая ждет нас внизу. — Я почти теряю обед, но придаю лицу нейтральное выражение. Он не заслуживает моих страданий.

Громкий хлопок, за которым следует резкий визг, раздается, когда лифт внезапно останавливается.

— Какого черта? — Кристиан сплевывает. — Не шевелись, — говорит он мне, поворачиваясь, чтобы проверить элементарную панель управления.

Это то открытие, которое я искала.

Пока Кристиан отвлекся, я поворачиваюсь и смотрю на придурка Родриго позади меня.

— Что, черт возьми, ты себе позволяешь? — лает он на меня, поднимает пистолет и направляет его прямо мне в лоб.

— Увидишь. — Я хватаю пистолет двумя руками, поднимаю его в воздух так высоко, как только могу, и уворачиваюсь с линии огня. Пистолет выстреливает. Мои руки словно раскаленные угли, но я пробиваюсь вперед, нанося стремительный удар ногой по его яйцам, а затем атакую внутрь, направляя пистолет ему в живот. Скорость и сила моих движений дестабилизируют его, и прежде чем он осознает это, пистолет оказывается в моих руках. Я досылаю свежий патрон в пустой патронник и стреляю ему в голову. Осколки костей и мозгового вещества осыпают мое лицо, но я не чувствую сейчас ничего, кроме облегчения. Но это длится недолго.

Кристиан уже через несколько секунд настигает меня, схватив меня, как полузащитник, врезаясь спиной в стену лифта. Я задыхаюсь, когда из меня выбивается воздух, и в этот момент слабости Кристиан вырывает пистолет из моей руки. Мой кулак вылетает и попадает в его нос. Он ревет, его голова запрокинута, кровь льется повсюду, но этого недостаточно, чтобы нокаутировать его. Он хватает меня за волосы, яростно дергает мою голову назад, прижимая к моей шее острое как бритва лезвие ножа.

— Большая гребанная ошибка. — Его дыхание горячо касается моего уха, когда он прижимается ко мне тазом, вращая бедрами. Я замираю, а ужас превращается в провод под напряжением, пронзающий мое тело. — Олег так ждал тебя, и, честно говоря, я тоже. Но твое поведение было ужасным, и, честно говоря, ты не стоишь головной боли.

Еще один толчок его эрекции, чтобы донести мысль, и лезвие погружается в мою плоть. Я знаю, что это будет мой последний вздох, если я не нанесу удар сейчас. Крокодиловы слезы с готовностью наворачиваются на глаза, вселяя в него страх и панику, которых он так жаждет.

— Пожалуйста, не делай мне больно, — прошу я, мой голос звучит в комичном отчаянии. — Я никогда не хотела тебя разозлить. Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину перед тобой?

Он рычит, гнев исходит от него. Но еще и похоть. Когда он делает паузу, я наношу удары, как гремучая змея, правой рукой отталкивая нож от горла и сильно ударяя его коленом в пах. Когда он согнулся пополам и зашипел от боли, я нанесла ему еще один удар ногой по лицу и выбила нож из его руки. Он карабкается за мной, хватая меня за ногу, но я не даю ему времени нанести еще один урон. С мучительным криком я вонзаю нож ему в шею, быстро вытаскивая лезвие и вонзая его снова и снова. Он издает тошнотворный булькающий звук и падает на пол.

Никогда в жизни я не могла представить, что убью человека, не подумав дважды, но доказательством моих действий является лужа крови передо мной, дергающаяся, когда его жизнь медленно вытекает из него.

Шок чуть не ставит меня на колени, но у меня нет времени волноваться из-за того, что я нахожусь в застрявшем грузовом лифте с двумя мертвецами, которых я убила в одиночку.

У меня есть проблемы посерьезнее. Гораздо серьезнее проблемы.

Человек, которого я люблю, может быть ранен или даже хуже, и я могу быть единственной, кто сможет его спасти.

В этот момент я слышу шум внизу, и лифт возобновляет медленное движение вниз. Должно быть, беспорядки насторожили охрану.

Подняв с пола пистолет Родриго, я засовываю его за штаны и накидываю на себя мешковатую толстовку, чтобы контур оружия не был виден. Как только мы добираемся до первого этажа, двери лифта открываются, и на меня бросается злобный охранник.