Но для этого, опять же, нужно создать фундамент.

Когда я скинул Даше задание — найти в городе людей, которые видели реального домового, девушка уже не переспрашивала, шучу ли я. Уже привыкла к тому, что мои задания бывают весьма специфичны. Над заданием работала неделю, но по итогу дала мне семь профилей в социальных сетях, с кратким отчетом по каждому человеку, включая ссылки на их истории. Я списался со всеми — представился человеком, ведущим форум славянской тематики и попытался договориться об интервью. Я был максимально вежлив, учтив и корректен, но условиться о встрече удалось только с тремя женщинами, и то, не знаю, передумают ли они в самый последний момент, или все пройдет спокойно.

За час до оговоренной встречи я позвонил Даше.

— Хочешь увидеть кое-что интересное?

— Это связано с зельями?

— Поедем брать интервью у одной из очевидцев домовых. Это не зелья, но связано не меньше, чем с судьбой целой Империи!

— Ну раз с судьбой Империи, то конечно, — судя по голосу, улыбнулась Дарья. — Такого я пропустить не могу. Куда ехать?

— Я заеду за тобой. Можешь одеться в что-нибудь повседневное, не на прием едем.

Я завис в вондере, корректируя поведение будущего домового. Спустя полчаса вызвал такси на два адреса, и вот мы уже заходим во двор неприметных пятиэтажек. Приметив продуктовый магазин с выцветшей вывеской, я указал на него.

— Давай хотя бы тортик какой-нибудь возьмем, фруктов или сладостей. — И добавляю с серьезным лицом. — Я знаю, что когда люди, живущие в таких домах, идут в гости, они несут друг другу продукты.

Даша косится на меня, но кивает.

— Здравая мысль. Я видела ее фотографии в соцсетях — вполне возможно, что она экономит на еде.

Женщина встретила нас с Дашей на пороге квартиры. Причем встречать вышла в обычном застиранном халате — рукава закатаны по локоть, а руки белые и полноватые, как у продавщиц из старых фильмов.

— Евгения Пантелеевна?

— Айдар? Ой, вы такие нарядные, а я как-то не оделась…

Я бы не сказал, что мы нарядные — как по мне, в обыкновенной выходной одежде.

— Ничего страшного, — сразу подключается Даша, опасаясь, что я ляпну что-нибудь лишнее. — Это вам.

И протянула пакет.

— Мне? — Всплеснула руками женщина. — Ой, спасибо! Сейчас я чайник поставлю, посидите, чаю попьете. Так, где у меня тут фруктовая заварка… Проходите, проходите в зал!

Нас усадили на изрядно подранный котами диван — из подлокотников торчал поролон. Столика перед диваном не было, но чай женщина принесла на небольшом деревянном подносе, куда щедро насыпала наших же вкусняшек и поставила две полулитровые кружки с чаем.

Я принюхался к напитку. Чай пах мятой и чем-то фруктовым. Осторожно отпил — на вкус вполне себе неплохо.

— Белорусы на ярмарку приезжают, продают, — объяснила женщина. — Люблю вишневую заварку, с гибискусом люблю.

Пока нам объясняли происхождение заварки, я огляделся.

За стеклянными дверями шкафа стояли расписанные тарелки, матрешки. На стене висела фигурка олимпийского медвежонка. Окна уставлены цветами: я узнал кофейное дерево, бальзамин и фиалку. Квартира чувствовалась обжитой, с историей и душой — если судить по рассказам в сети, именно в такой и должен завестись домовой.

Атмосфера была необъяснимо теплой. Женщина поддерживала разговор с Дашей, которая обратила внимание на цветы, причем беседовала открыто, отвечая на вопросы максимально развернуто, и спустя пару минут уже порывалась вручить девушке горшок с бальзамином.

Если поначалу Дарья отнеслась к хозяйке с опаской и вежливостью, словно к человеку с диагнозом, который не проявляет агрессии, то чай и открытость женщины расслабили девушку.

— Евгения Пантелеевна, расскажете про домового? — Прервал я милый диалог.

— Домовой? Да, я видела домового, но всего раз в жизни. Моюсь как-то в ванной и слышу топот ножек, непонятно откуда! Смотрю, а мимо унитаза пробежало существо на тонких ножках: мохнатое, с длинным хвостом и заостренными ушками. Ростом с дворовую собачонку. Забежало за унитаз и исчезло, представляете! А там ни лазейки, ничего, где бы можно спрятаться.

Пока мы пили чай и женщина вела историю, я вошел в вондер женщины. Ее внутренний мир был вполне обычным и детально изображал эту самую квартиру. Если у душевнобольных такая квартира выглядела бы странно — ведущие в никуда двери, висящие в воздухе предметы или еще что-нибудь нехорошее и нереальное, то здесь все было в порядке. Женщина — вполне себе здоровый человек.

Галлюцинации бывают и у здоровых людей. Как мне говорила однажды одна психологиня: «людям свойственны когнитивные искажения». Психика дает сбои — из-за психического или физиологического стресса, в том числе банального недосыпа, или множества других факторов. В этом нет ничего странного или страшного, если это происходит редко. Вот если бы она начала этого домового еженедельно видеть, ставить ему блюдце с молоком, а он это молоко еще и выпивал бы, был бы повод задуматься.

Я прошелся по квартире вондера, с интересом рассматривая другие комнаты. Щелчком пальцев убрал пыль по углам, потратил кроху энергии, чтобы к потускневшим матрешкам вернулась прежняя яркость. Выглянул в окно, но мир за окном был нарисованным грубыми штрихами — женщина чувствовала себя хорошо в квартире, где она ухаживала за цветами, протирала матрешки, а остальной мир ей был не столь интересен.

Итак, время поработать с историей.

Я пожелал найти историю с домовым, и линия протянулась до одного из ящиков тумбочки.

Потянув на себя ручку ящика, я хмыкнул. Во-первых, ящик оказался в разы больше, чем ширина тумбочки, а во-вторых, все пространство ящика занимали мелкие фигурки. За каждой стояли истории. Эта женщина не жила днями — она жила от истории к истории, от яркого воспоминания к воспоминанию. Приедет дочь — появится воспоминание. Обольет грязью из лужи мимопроезжающая машина — выругается ей вслед и запомнит.

Я достал из ящика фигурку странного существа, похожего на тощую обезьянку. Лицо «домового» заросло шерстью, потому разглядеть его я толком не смог. Обычная галлюцинация — «когнитивное искажение», на которое наложилась прочитанная книжка и услышанные в детстве страшилки.

Я создал еще одну фигурку, под которую поместил выдуманный случай с домовым и немного изменил память спокойной хозяйки, которая как-то взяла к себе в квартиру беспокойных кошек.

Слегка корректирую ее воспоминания по поводу нашего разговора, а потом добавляю:

— А про второй случай расскажете?

Дарья смотрит на меня с удивлением — помнит, что изначально хозяйка говорила про единственную историю.

— Второй? Ой, конечно расскажу! Я тогда домового не видела, но случай действительно особенный. У меня тогда жили котики Британской короткошерстной породы — Васька и Буся. Обоим было по два года — я взяла их у подруги, которая переезжала в Москву. Сперва брать не хотела — не люблю суету, вдобавок вдруг перевернут цветы, но решающим аргументом стали слова подруги, мол, порода это спокойная, они тебе мешать не будут. В общем, согласилась я. А как котики переехали, оказалось, что ничего они не спокойные. Друг за другом они не бегали, а вот за кем-то невидимым гонялись, причем без агрессии, а именно играючи. Днем гонялись, ночью. То за ним, то от него. Эти их поскакушки мне не нравились, но со временем попривыкла. Как-то я увидела, как Васька смотрит на стену, а потом пытается схватить кого-то лапой.

— И что? — Спросила Дарья.

— Да ничего особенного. Через год я кошек отдала. Не смогла жить с такими беспокойными.

— Я понимаю, — улыбается Дарья. — Если бы мне кошки так диван подрали, я их тоже куда-нибудь отдала бы.

— Милая, диван я купила уже после того, как я отдала котиков, — проникновенно говорит хозяйка квартиры. — Совсем новый покупала. О него домовой когти точит.

Даша снова улыбается, но уже не столь искренне, а сама незаметно от хозяйки вцепилась в мое запястье.

— Можно я руки помою?