— Каюсь, проследил до дома старосты, поэтому видел, как туда нагрянули люди князя.

— Ты. Следил. За мной? — я откровенно охренел от такого признания.

— Нет, — замотал головой Хорки. — За вновь прибывшими войсками. Но и тебя, удирающего через окно, тоже видел.

— Ты, наверное, хотел сказать, что стал свидетелем моего тактического отступления?

— Именно так, Мазай. Вот прям это я и имел в виду.

Я решил не обращать внимание на его излишне покорный вид.

— И что случилось после?

— А дальше было показательное представление.

— Давай уже поконкретнее, — одёрнул его я.

— Да всё как по сценарию какой-нибудь дешёвой пьесы с подмосток бродячих артистов. Набудили народа, якобы узнать, знает ли кто чего. Само собой, нашлись несколько свидетелей, которые охотно и громко поведали о ссоре Гунмира и Бельфера. Были и те, кто даже видел, как Гунмир ночью пробрался в дом старосты. Жителям продемонстрировали искромсанные тела погибших, а также пойманного с поличным сына барона. Тот то ли не успел прийти в себя, то ли ещё что, но даже не пробовал нормально оправдаться. Словно бредил наяву, рычал и кидался на людей, покалечил двоих из дружины князя. Среди них, кстати, нашлись и два мага с лентами. Они его «успокоили», после чего воины спокойно связали господина на глазах у его же подданных. При этом относились к нему показательно бережно. Я бы даже сказал, слишком. Под конец старосте объявили, что увезут юного Волка к князю, чтобы тот разобрался, как поступить с ним дальше. Что было с его людьми, ты видел и сам.

— Так что же это получается, — непонимающе пробормотал Колтун. — Всех этих бедолаг господин Гунмир убил? Да ещё и мужиков снасильничал перед этим? И что, все в это верят?

Никто не спешил ему возразить. Все почему-то смотрели на меня. Я тоже не торопился обличать на первый взгляд очевидно постановочный спектакль. Дыма без огня не бывает, особенно когда догадываешься, откуда он дует.

— Думаю, что всё не так просто, Колтун. Но чтобы разобраться, нам придётся вновь посетить барона Волка. В свете произошедших событий, он, скорее всего, будет более разговорчив.

— А мне вот кажется, что это не самая хорошая идея, — Дунвест по привычке не стеснялся мне возражать, что было иногда даже полезно. Главное, чтобы приказы выполнял. — Не хочется быть тем, кто первым сообщит ему такие новости.

— Остаётся надеется на его благоразумие. Нашей вины тут нет, и от нашей смерти он ничего не выиграет.

— Вопрос в другом. Что он выиграет, оставив нас в живых? Так может, для всех нас будет лучше не пытаться узнать это, рискуя своими жизнями, а вместо этого отправиться обратно в Греш, чтобы передать полученную информацию заказчику? Тем более, что теперь убийства прекратятся, в них уже никто не заинтересован.

Дунвест в целом был прав. Но, думаю, Ульдаг ждёт несколько другого результата. Ему для чего-то нужно, чтобы я сам разобрался во всей этой запутанной истории. И без повторного разговора с бароном мне не обойтись.

Два дня спустя решение повидаться с господином этих земель уже не казалось хорошей идеей даже мне. А всё потому, что возле замка, куда мы вновь прибыли, прямо сейчас разворачивался настоящий полевой военный лагерь. Опытные дружинники муштровали куда менее профессиональное ополчение, которого ещё было не так много. Но и времени прошло всего ничего, скорее всего, гонцы только отправились по деревням и весям, чтобы объявить сбор. В любом случае, барон собирал армию, а значит, дурные вести ему уже сообщил кто-то другой.

На этот раз Волк при виде меня был куда менее сдержан, но на тёплый приём я не рассчитывал изначально.

— Странно видеть тебя здесь, Мазай. Я был уверен, что ты уже держишь путь к своему нанимателю, похвастаться выполненным чужими руками заказом и забрать свои звонкие монеты. Я даже отправил несколько десятков своих людей, чтобы встретить тебя у границы и как следует попрощаться. Но ты здесь, стоишь передо мной и испытываешь свою судьбу и моё терпение. Так ответь, зачем ты вернулся?

— Рад, что не поленился попрощаться с вами лично, барон. Но отчасти вы правы, — я старался говорить нейтральным тоном, чтобы не нервировать и без того находящегося на взводе отца пленённого Гунмира. — После этой ночи убийства действительно вряд ли повторятся, так как один из подозреваемых мёртв, а другой взят под стражу.

— Как это понимать, наёмник? — барон заиграл желваками, а его раскрасневшиеся от недосыпа глаза недобро смотрели на меня, не моргая.

— Я не буду лукавить, моё желание разобраться в этой истории продиктовано личными мотивами, которые, впрочем, не мешают мне объективно смотреть на вещи. Я не заинтересован в очернении вашего сына, как и в его оправдании. А потому, если для вас важно, чтобы до моего нанимателя дошла беспристрастная картина, то предлагаю честный разговор. Со своей стороны обещаю, что никто о его результатах кроме моего заказчика не узнает. А о подробностях не узнает даже он.

Барон опустил своё тело на стул и водрузил локти на стол. Ладонями он обхватил голову, пытаясь хотя бы на время обрести ясность мыслей. Я последовал его примеру и сел напротив.

— Спрашивай, — наконец, разрешил он.

— Вы же знаете, что ваш сын одержимый?

— Да, — короткий ответ, но так не пойдёт.

— Когда это началось?

— Восемь лет назад, — снова коротко ответил он, но видя, что я выжидательно смотрю на него, продолжил рассказывать. — Очень слабый дар, но я обрадовался и этому. А потом начались проблемы, почти сразу. Первое время я как-то не придавал особого значения тем происшествиям. Все мальчишки творят глупости, просто шалости куда безобиднее, если это дело рук неодарённых детей. Ну а у Гунмира проснулся дар, от того и проделки его иногда становились чуть… заметнее. Однако прибывший для инициации имперский маг объявил о том, что проводить её не будет, так как закон требует убить мальчика на месте.

Почувствовав паузу, я решил уточнить сам:

— Вы с таким вердиктом не согласились?

— А будь это твой сын, ты бы согласился⁈ — барон с силой опустил кулак на столешницу. — Я уже тогда знал, что других детей у меня не будет, а значит, со смертью Гунмира оборвётся мой род, который застал на этой земле ещё времена Раскола! Да и мальчишка он был славный, за редким исключением, когда не понимал, что творит. Он всегда и во всём хотел мне помогать, старался быть похожим на меня, учился быть полезным и справедливым для своих будущих подданых. Как я мог позволить кому-то оборвать его жизнь из-за своих опасений и кем-то выдуманных законов?

— Тот маг… полагаю, домой он не вернулся?

Барон на это лишь скривил лицо. Не дождавшись ответа на этот вопрос, я задал следующий:

— Рано или поздно сродство приводит к куда более серьёзным вещам. Думаю, это и случилось.

— Через год умерла опекающая его нянька. Не хорошо умерла, пришлось хоронить не при свете. Тогда я понял, что если не сделать ничего, то всё равно потеряю сына. Я обратился за помощью к тому, кто в этом разбирается лучше всех.

— К мастеру Ульдагу?

— Да. Грешец помог, но свою цену обещал назвать позже.

— Разве Круг берёт к себе магов со сродством не бесплатно?

— Чтобы повязать лентой волосы? Берут. Но в чём-то это было бы равносильно смерти сына, а вместе с ним и рода. Гунмир стал бы грешцем, без права на наследование земель и титула. Да к тому же цепным псом Ульдага и его короля Загоррика. Чтобы сохранить всё в секрете, пришлось пойти на сделку, вот только цену я узнал не так давно, всего пару лет назад.

— Как я понимаю, платить нужно было не золотом?

— Верно, — кивнул барон. — И я посчитал её излишней. К тому моменту я нашёл иной вариант, и обратился к другим сведущим в таких делах личностям. Пусть их методы и более топорны, но зато они не чураются иметь дело со сродством, и их постулаты не так замшелы, как у этих спесивых снобов из Единой империи.

— На ум приходит только ковен, — поделился я своей догадкой.