Начал медленно давить на камень. Он теплеет, нагревается, и вскоре становится невыносимо горяч. Я держу его, претерпевая колкую боль, которая пытается заставить мой мозг выпустить камень. Но я выдерживаю, вспоминая лицо Тинэя, и лица своих родителей. Эта жизнь не раз меня наказывала и всё, чем я мог ей ответить – мужеством и терпением. Сейчас же мне нужно больше, ещё больше терпения, ведь на мне огромная ответственность. Как я собираюсь освободить эльфов, если моим телом руководит слабость?..

От моей руки вверх поднимается струйка пара. Чую запах горящей плоти и замечаю, как кожа моей ладони начинает чернеть. Чернота растёт, вздуваются волдыри, но я зажмуриваю глаза и терплю.

«Ещё чуть-чуть… Ещё немного!»

Флори смекает, что происходит и кидается ко мне. Она обхватывает мои руки и давит на них. Жар поднялся такой сильный, что даже запястья начинают обгорать. Мы стоим рядом, сжимаем зубы и давим на камень изо всех сил. Камень возгорается, огонь охватывает руки, и мы с Флори в два голоса кричим.

Шар вырос до размера двери. В тот же миг я выцепил камень из рук Флори и бросил его на землю. Шар полетел к двери. Взрыв раздался настолько мощный, что откинул нас и истинных на несколько метров назад. Несколько крыш слетело с рядом стоящих хижин.

От наших с Флори рук поднимается пар. Я смотрю на свои чёрно-красные руки, а по телу у меня пробегает колкая боль. Чувство, будто температура поднялся градусов до сорока, и кто-то одним махом высосал из меня все силы. Кетлан спешит на помощь – тащит из ближайшей хижины ведро воды и окунает туда наши с Флори руки. Боль не прекращается, как и жар.

Кетлан быстро обмазывает ожоги какой-то травянистой мазью, которая тут же холодком проходит по нашим рукам, и забинтовывает их.

С надеждой я перевожу взгляд на дверь. Всё тщетно. Дверь как стояла на месте, так и стоит. Она лишь вмялась внутрь, а от изогнутой дверной рамы по каменной стене побежали трещины.

Я разочарованно опустил голову на землю. Слышу, как к нам движется толпа. Это эльфийки повыходили из своих хижин, а эльфы почему-то вышли из шахты. Они молча смотрят на дверь и на нас с Флори. Мы с ней лежим, как побитые сурикаты, выставившие перемотанные лапки кверху.

Шахтёры хватают свои кирки и начинают долбить по углам стены, там, где образовались трещины у рамы двери. Куски камня летят во все стороны. Со временем между рамой и стеной образовывается небольшой проём. Один из шахтёров несёт кувалду и с размаху ударяет ей по низу двери. Верхняя часть двери вылетает из проёма, и вся дверь падает на землю, поднимая облако пыли.

– Пришли бы вы на десять минут пораньше… – говорю я, поднимаясь на ноги. Мы спустились в темницу. Кетлан вскрыл замок решётки отмычкой.

– Глаза здесь и не нужны. Нужны мягкие, плавные движения. Нужно чувствовать пружину штифта. Вуаля! – замок скрипнул и Кетлан окрыл решётку.

Эльфы обнялись с заключёнными. Мы выбрались наверх.

– Ну а теперь я могу с чистой совестью идти на приглашение отверженных. – сказал я истинным.

Бывшие заключённые подошли ко мне:

– Дариан, мы пойдем с тобой.

– Точно! Нечего больше сидеть!

Эльфийка, лицо которой уже начала пробирать старость, обратилась к молодому эльфу:

– Ты-то куда, Гинэй?.. Ты у меня единственный сын! Империя даёт нам всё для жизни, опомнись!

– Нет, мама. – решительно ответил эльф. – Если нас вот так просто без вины могут посадить под замок, да обезглавить, так значит нет ничего справедливого в этой империи. Истинные освободили нас. И истинные могут привести нас к лучшему будущему.

Эльфийка склонила голову.

Мы собрались в хижине убежища. К нам присоединились ещё пятнадцать эльфов. В их числе все пятеро заключённых.

– Мы не можем этого допустить. Не смей идти туда один. Без тебя всё наше дело обречено. – сказал Инуэй, вытирая пот со лба.

– Это верно. Обыкновенный бесхитростный шантаж. Провести их будет не сложно, если они вправду надеются, что ты придешь один. – с умным видом сказала Флори.

– Тут явно всё сложнее. Лаэрт не так прост, он умеет притворяться. Больше того, он не считается с жизнями эльфов. При таком раскладе, если мы их обманем, то мой брат и другие истинные могут погибнуть. – рассудил Кетлан.

– А кто не рискует жизнями?! Думаешь, твой брат какой-то особенный?! – вспылил Инуэй, поднимаясь из-за стола. – Да мы в любой схватке можем погибнуть! Только вот обидно будет, если падём зазря! Пока жив Дариан, живо и наше дело!

Я смотрю на взъерошенного Инуэя и всё удивляюсь, как быстро он перешёл от ненависти к такой большой любви ко мне. Наверное, горячность идёт рука об руку с верностью.

Кетлан поник. Инуэй успокоился и сказал:

– Я вот что придумал. Маленькому отряду придётся скрытно пробраться к таверне и освободить захваченных истинных. В этот момент Дариан отвлечёт отверженных своим приходом. Ещё два отряда будут скрываться с восточной и западной стороны. Шанс на миллион, конечно, но тут есть хоть какие-то гарантии – наши сразу подоспеют на помощь Дариану и, если получится, освободят пленников.

Я посмотрел на Флори. Она, похоже, не согласна, но и предложить ничего другого не может. Перевёл взгляд на Кетлана. Он склонил голову и нахмурил брови. Кажется, будто он слепым взглядом пытается найти решение ситуации на земляном полу.

– Тут нет идеального решения. Риск, как ни крути. – я прервал тишину. – Будет следовать плану Инуэя.

Инуэй кивнул:

– Я всё подготовлю.

Золотистый свет заката окутал Эльфим. Птицы щебечут на стенах. Сегодня прилетели красные и фиолетовые. Арбалетчики сгоняют их, дабы потом не пришлось чистить территорию от помёта.

Я бреду на место встречи в полном снаряжении: кожаный доспех, клинок, и магический камень, который я предусмотрительно сунул под пояс. Руки немного отошли, но боль всё ещё нагнетает. Я не обращаю на неё внимание. Сейчас есть вещи поважнее. Смотрю по сторонам. Уже заметно, как преобразился Эльфим. Бандитов на улице не видно. Пьяниц стало куда меньше, хотя и без них не обходится.

«Что же задумал Лаэрт, этот безумный прохвост?..»

Лаэрт стоит у самой таверны. В таверне ни звука – должно быть, отверженные её заняли и выгнали всех пьяниц. На его руке я заметил небольшой арбалет, сделанный, как нарукавник. В него вставлены сразу три стрелы – не промахнётся в случае чего. В плаще зияет дыра от стрелы, которую не так давно выпустила в него Флори.

Инуэй сообщил мне, что число истинных превосходит отверженных вдвое. Разведчики сработали чисто. У отверженных нет преимущества в оружии, они не едины, они уже не собирают дань, а значит, не могут привлечь эльфов звонкой монетой. Перевес на нашей стороне.

«Вот уж не думал, что к этому всё придёт. Какой там мир, если меня постоянно подталкивают к войне?»

Лаэрт довольно улыбается, завидев меня.

– Вот и ты, дружочек. Ай-яй-яй! Думал перехитрить меня?

Он поднял арбалет. Наконечники стрел смотрят на меня. Другой рукой щёлкнул пальцами. Отверженные выволокли из таверны тела истинных. Среди них я узнал Мартинэя и эльфов, что были отправлены по приказу Инуэя на освобождение пленников.

– Ублюдки! – вырвалось у меня. Мартинэй, тот простоватый и надёжный парень, который не раз меня выручал и был опорой своему брату, теперь лежит среди бездыханных тел эльфов. Сколько ещё будет жертв, прежде чем свершится восстание?..

«Остаётся надеяться только на два других отряда».

Из таверны высыпала дюжина отверженных. Они направились в мою сторону. Я громко свистнул. Ничего. Вновь свистнул, начал оглядываться и пятиться назад.

«Неужели Лаэрт всё предвидел?! Но это значит, что он убрал почти весь клан истинных!»

Через секунду у меня отлегло – истинные повыскакивали из-за укрытий, заняли удобное положение для стрельбы на крышах хижин, и окружили отверженных.

Лаэрт громко рассмеялся:

– Должно быть, ты гордишься этим маленьким обманом?.. А как тебе большой обман?!