— Едва ли, поскольку…. Вон они! — воскликнул Док, опуская бинокль. Мы поспешили по берегу, выходя наперерез зыби. Мистер Крафф резво перепрыгивал через корни, меня тоже охватил охотничий азарт.
— Должны достать. Ну-ка! — доктор воинственно раскрутил банку над головой.
Стеклянный снаряд устремился в направлении скользящей зыби — сама банка крепилась в металлической петле, далее тянулась бечева. Хитрость состояла в том, чтобы попасть в край зыби. В ином случае, как утверждал мистер Крафф, мы рискуем потерять снасть.
Ловчая банка плюхнулась и подняла тяжелые брызги — Док не дотянул до цели фута два. Мы поспешно выбирали бечеву, мистер Крафф работал в кожаных перчатках, мне было рекомендовано почаще вытирать руки, для чего была припасен ком ветоши.
— Разрешите мне рискнуть, сэр? — попросил я, тщательно вытирая ладони.
— Попробуй, Энди, — с сомнением пробормотал Док.
Раскручивая хрупкий биток, я взял упреждение, предусмотрел маневр живой зыби — по ее курсу виднелась коряга, едва ли способная заинтересовать неведомого хищника. Легкий юго-западный ветер должен был помочь точности обводящего удара, в смысле, броска. Снасть тускло блеснула, устремившись к цели…
— Точно, Энди! — воскликнул доктор.
Я и сам видел, что не промахнулся, хотя и попал чуть ближе к середине пятна зыби. Небезупречный удар, ведь целил я по самому хвосту.
— Тянем! — приказал Док. — Руки осторожнее!
Мы подтаскивали снасть к берегу, я не чувствовал никакой особой тяжести.
— Выскользнула, да. Док?
— Посмотрим. Вообще-то, оно вряд ли намного плотнее воды. Береги пальцы!
Я отдернул руки — бечева ближе к тросику оказалась значительно тоньше, чем минуту назад.
Мистер Крафф подцепил стальную петлю палкой и осторожно установил банку-ловушку на ближайшем корне.
— Ну-с, сдается, что-то у нас есть.
По поверхности мутной воды бегали крошечные завихрения. Их было с дюжину, но наверняка в том стадном пятне на открытой воде их насчитывалось тысячи тысяч.
Док, соблюдая величайшую осторожность, колдовал со стеклянными лабораторными плошками. Потом извлек из ящичка микроскоп и приказал мне развести огонь.
Пока я справлялся с непростой задачей разведения костра в этом промокшем насквозь месте, мистер Крафф, вооруженный прибором, разглядывал «охотничью воду», гмыкал, хмыкал и несколько раз восхищенно выругался. Как выяснилось, браниться наш ученый умел весьма изобретательно.
— Взгляни-ка сюда, Энди, — внезапно позвал он. — Ciliophora[2]!
Откровенно говоря, я бы обошелся и без разглядывания опасного непойми-чего. Но отказываться было неудобно.
В окуляре прибора я увидел двух странных существ, похожих на полупрозрачные огурцы — они вяло дрейфовали в жидкости.
— Полагаю, это инфузории, — пояснил Док. — Один из типов одноклеточных. В данном случае, весьма крупные особи для своего вида.
— И они нас жрут? — я счел уместным выразить определенное сомнение.
— А у тебя есть иные версии? — язвительно поинтересовался Док.
Полагаю, именно подобным тоном он обращался к своей покойной женушке. В смысле, обращался, конечно, к еще живой, но когда она не вняла докторской интонации…
— Инфузории, значит, — пробормотал я, разглядывая отвратительные «огурцы».
— Очень условная классификация. Мы наблюдаем микроорганизм, паразитирующий на случайной биологической ткани, причем склонный вести жизнь огромными мигрирующими колониями. Ты видел, как я бросил в чашку крошечный кусочек солонины? Его уже нет! О, они отреагировали весьма живо и активно. Удивительная скорость поглощения!
— Понимаю, — подтвердил я, вспоминая спину несчастного гребца. — И как с ними бороться?
— Боюсь, что никак, — сообщил Док. — Благоразумнее всего не попадаться им на пути. По сути, они лишены зачатков разума, посему напугать или убедить этих мельчайших тварей нам едва ли удастся.
— Буду смотреть на воду втрое внимательнее, — пообещал я, отрываясь от чрезвычайно познавательного разглядывания хищных и туповатых «огурцов».
С винтом дело шло туго: мы затупили все, что можно затупить, попытались совладать с проклятыми водорослями каленым железом, но не преуспели. Ком лиан подсох, слипся и приобрел твердость железа и упругость резины.
— Затачивайте и пилите, — лаконично приказал лейтенант.
Мы уныло сели обедать. Похлебка горчила, вероятно, была виновата болотная вода. Док лично проконтролировал ее процеживание и тщательное кипячение, но не сильно-то помогло — в брюхе немедленно забурчало. Вкуса солонины в супчике я так и не уловил, а попытка заесть варево галетой не принесла успокоения — вкус цементной пыли и столярного клея фирменных армейских галет лишь оттенил болотную горечь.
До вахты по очистке винта еще оставалось время и я двинулся прогуляться по островку
— бунтующий кишечник настойчиво требовал уделить ему время. Нельзя сказать, что Ремонтный остров изобиловал уютными местами для минут раздумья и очищения. Все вокруг было колючим и неудобным, а стоило присесть над водой, как меня что-то ощутимо клюнуло в мягкое место и, плеснув, упало в воду. Я поспешно передвинулся. Видимо, какой-то ранний жук, счел мой тыл удачной мишенью для атаки. Док прав — еще неделя или две, и Болота превратятся в истинный ад с миллиардами чертей-насекомых. Жутко подумать какие здесь обитают москиты.
Настороженно озираясь, я окончил необходимые процедуры и двинулся к близкому лагерю. Пора было приниматься за работу. В чем прав скотина-лейтенант, так это в том, что от винта катера зависит наша жизнь…
…Я затачивал ножовку столько раз, что пальцы уже отказывались держать полотно и напильник. По правде говоря Ее Величество напрасно поскупилось, снаряжая экспедицию с таким дрянным напильником. Понятно, о нас, преступниках и глупцах, никто не пожалеет, но пропажа катера всерьез огорчит Адмиралтейство и иных занятых лордов.
А ведь наш «Ноль-Двенадцатый» недурное доказательство торжества британского инженерного гения: крепчайший клепанный корпус, надежнейшая и экономная паровая компад-машина тройного расширения мощностью в 150 лошадиных сил. Наше нормальное водоизмещение 14 тонн, наибольшая длина 42 фута, стандартная осадка 2,5 фута, скорость 12,5 узла. Установка подготовки воды Глинхера-Роу, насос Вортингтона. Вооружение: одна скорострельная паро-пулеметная установка Мк2.2. Прошу простить меня за эти обманчиво скучные цифры, но как помощник механика я просто не могу не восхищаться столь совершенным кораблем. Серийная машина, таких построены уже сотни и эти катера будут верой и правдою служить Британии десятилетия. Да что там, они способны бороздить морские и речные воды столетиями. При должном техническом уходе, разумеется.
Винт не желал очищаться. За день мы сняли пару дюймов дьявольского растения. Я точил ножовку и подумывал о жабах — интересно, много ли их на этих островах? В любом случае, у нас возникает неприятная проблема: нас самих многовато. Не подумать ли мне заранее об уместности флюка[3]?
На берегу заорали, да так, что я чуть не выронил пилу…
Орал стоявший на часах Бинэм — его пост был левее катера, на крошечном мысу из нависавших над водой корневищ. Сейчас солдата не было видно. Вернее, что-то билось и каталось под деревьями, сверкая белыми частями тела и судорожно размахивая винтовкой.
На Бинэма напали. Но кто⁈
Лейтенант проорал приказ занять оборону и немедля выдвинуться резерву. Я и багор числились в резерве. Сейчас мы прыгали через корни, спеша к завывающему часовому. Возглавлял резерв сам лейтенант и доктор.
Бинэм все орал, противника видно не было. У меня мелькнула мысль о невидимых инфузориях, тем более спущенные штаны часового доказывали, что он в нарушение устава неосторожно присел над водой по нужде. Но мы были уже достаточно близко, чтобы видеть, что тощие ягодицы солдата сохраняют свой бледный вид — инфузории до него явно не успели добраться. Хотя вопли «Мой зад! О боже, мой зад»! доказывали, что Бинэм поражен именно с тыла.
