Я замотала головой, надеясь, что хотя бы так я смогу перестать себя накручивать. Пришлось сосредоточиться на процессе купания, чтобы не занимать душ слишком долго. Хотя я ещё несколько раз думала о том, что можно было бы попытаться сбежать. Да-да, отличная мысль, сбежать и больше никогда, никогда не пересекаться, чтобы никогда не узнать, что, возможно, я сделала что-то странное! Отличный план, если хочешь окончательно показать себя идиоткой. Вдоволь накупавшись, я укуталась в халат, который, разумеется, был огромным для меня, просушила отдельно волосы полотенцем, сделала глубокий вдох и вышла.

Судя по всему, Род успел сменить постельное бельё, аккуратно сложил мои вещи на стул рядом и теперь что-то делал на кухне. Я заглянула к нему. На нём были какие-то чёрные домашние штаны, слабый свет над столешницей освещал его голый торс, он что-то нарезал на разделочной доске.

— Я побоялся, что, получив от меня душ, ты можешь уйти, поэтому решил сделать тебе небольшой перекус и чай, — бросил он мне, не отвлекаясь от процесса, и я поняла, что он нарезал тонкими слайсами моцареллу.

— Что ты, ночевать мне тоже негде, поэтому я решила задержаться тут до утра, — ах, притворщица, делаешь вид, будто бы совершенно не взволнована.

Он выложил сыр сверху на слайсы томатов, слегка взбрызнул оливковым маслом и поставил закуску и кружку с чаем на небольшой стол напротив. Подошёл ко мне, мягко поцеловал в губы, сказал: "Не скучай тут", и ушёл в душ. Всё ещё можно было уйти, написать какое-нибудь смс, что у меня случилось чрезвычайное происшествие и я была вынуждена сбежать, не попрощавшись. Вместо этого, уняв нестерпимо клокотавшее в груди сердце, я немного перекусила, и, взяв кружку с чаем, вернулась обратно в комнату. Из душа всё ещё доносились звуки воды, поэтому я решила слегка осмотреться.

Это была идеально чистая, аккуратная квартира холостяка. Но были и несколько небольших деталей, которые оживляли её. Например, на рабочем столе в углу стояла рамка. Это был портрет девочки, сидящей на качелях. У неё были тёмные длинные волосы, ярко синие глаза, на голове был пышный венок из цветов. Её черты были схожи с чертами Рода, поэтому было нетрудно догадаться, что это была именно Альбина. Возле ноутбука лежала записная книжка в кожаном переплёте. Я не собиралась читать чужие записи, хотелось лишь повнимательнее рассмотреть сам блокнот. Я раскрыла его и увидела внутри фотографию из океанариума. Я видела её много раз, украдкой рассматривая на телефоне, но то, что он тоже хранил это фото у себя, наводило на мысли о том, какое значение для него имеют наши отношения. Он не из сентиментальных людей. Я провела пальцами по его красивому, аккуратному почерку. Потом закрыла блокнот и положила на место. Ступни замёрзли, поэтому я залезла под одеяло, согреваясь. Согревшись, я не заметила, как провалилась в сон.

Проснулась я от какого-то движения возле моей щеки. Я открыла глаза и поняла, что лежу рядом с графом, моя рука лежит у него на груди, а судя по свету в комнате, уже давно утро, даже, наверное, день.

— Извини, я тебя разбудил? — он провёл рукой по моим волосам. Он уже давно не спал, на коленях у него лежал ноутбук, по всей видимости, он занимался работой, но я не слышала не только то, как он вернулся вчера из душа, но и даже то, как он вставал за ноутбуком утром.

— Который час? — сонно спросила я. Подумав о том, что уснула с мокрой головой и какой у меня, должно быть, сейчас кавардак в волосах, я начала стремительно просыпаться. О, ещё и должен был наверняка остаться какой-нибудь залом на щеке для полноты картины!

— Час дня. Судя по тому, как вибрировал твой телефон в сумке, тебя уже вовсю ищут.

— Вот дерьмо, — я сказала это вслух? — Тебе нужно на работу или что-то вроде того?

— Я мотаюсь по стольким местам ежедневно, что если не появлюсь ни в одном из них, то вряд ли это заметят.

Я уткнулась лицом в подушку:

— Совершенно не понимаю, как я так вырубилась. Я, конечно, тяжело просыпаюсь по утрам, но даже я обычно сплю чуть более чутко.

— Это нормально. Если Зоя изводила тебя столько времени, то совершенно не удивительно, что ты окончательно обессилила. Решил не будить тебя. Я больше волновался вчера, что, когда вернусь, тебя и след простынет.

Я так предсказуема? Я приподнялась и попыталась уложить волосы руками:

— Возможно, такая мысль посещала меня…

— Вот как? — он отставил ноутбук в сторону, потом резко выдернул из-под меня руку, на которую я опиралась, так что я упала обратно на подушки, и наклонился надо мной. Его губы почти касались моей щеки. — Всё было так плохо?

— Нет, — я облизнула пересохшую губу.

— Не заставляй меня опять надевать на тебя браслет, заставляющий говорить правду.

— Что? Да нет же, я говорю правду! — я изобразила возмущение, но при этом мои губы тронула улыбка.

— Тогда из-за чего ты такая встревоженная? Передумала?

Я отрицательно замотала головой.

— Что же мне, тисками из тебя вытаскивать всё?

Я закрыла лицо руками, но он схватил их, убрал в сторону и переплёлся со мной пальцами:

— Нет, нет, не закрывайся, хочу видеть твоё лицо.

Я чувствовала жар в ушах, а значит, моё лицо скорее всего разгорелось от стыда в цвет помидора.

— Просто, — начала я, — просто я вспоминаю себя вчера, и мне становится ужасно стыдно.

— Что? — он рассмеялся. — Почему?

— Мне кажется, что я могла вести себя странно. Я не знаю, как обычно ведут себя женщины в таких ситуациях. Я не знаю, как это происходит. Мне объясняли только, как нужно вести себя на этапе ухаживания.

— И что, часто следуешь этим советам?

— Нет. Всё нарушаю.

— Камелия, ты именно такая, какой я тебя и знаю. Искренняя, — он отпустил мои руки и мягко провёл по моим волосам, — живая, эмоциональная, чувственная. Единственным открытием стало, пожалуй, только то, что ты оказывается можешь быть ещё и очень требовательной.

Руки были свободны, потому я опять закрыла лицо руками. Он чертыхнулся и опять убрал их от моего лица:

— Да чтоб тебя, не закрывайся от меня. Это прекрасная черта, тебе не нужно стыдиться. Когда по реакции можно понять, что человек с тобой тоже получает удовольствие, это усиливает все чувства многократно. Я думал, что дело в чём-то другом, что ты была не готова, а я слишком настоял.

— Нет, я этого хотела. Так значит, тебе вчера всё понравилось?

— Я давно не чувствовал себя так хорошо.

Внутри всё затрепетало, меня опять переполнило счастье.

— Я могу предложить тебе французские тосты на завтрак и кофе, тебя устроит?

— Если я ещё не слишком злоупотребляю твоим гостеприимством.

Он встал и направился к комоду. Из него он достал какую-то льняную рубашку без воротника, похожую на японскую национальную одежду. Видимо, чёрные штаны и рубашка выполняли роль его домашней одежды. Я уныло взглянула на свои джинсы и свитер, лежащие стопкой на стуле, и мне пришла идея:

— Слушай, а у тебя не найдётся никакой длинной футболки для меня, пока я ещё не собираюсь уходить?

Он отошёл к шкафу, открыл его и, недолго думая, протянул мне белую рубашку.

— Это не очень практично, для такой хорошей вещи.

— Футболок ты у меня не найдёшь.

— Джинсы, так джинсы.

— Камелия, это просто вещь, я думаю, даже если ты прольёшь на неё кофе, я смогу купить себе новую. Не упрямься.

Я достала из рюкзака свежее бельё и надела его, пока он был занят своей одеждой. Потом, уже под пытливым взглядом, я немного стыдливо скинула с себя халат и надела рубашку. В нос ударил запах средства для стирки или кондиционера. Я сидела на краю кровати, и Род присел на пол, чтобы помочь мне закатать рукава. Потом он нежно провёл от моего голого колена по внешней стороне бедра. Мой пульс участился. Он встал с пола и прильнул к моим губам. Постепенно поцелуй становился всё настойчивее, он опрокинул меня обратно на кровать, положил мне руку на талию и… зазвонил телефон. Не мой, потому что мой всё ещё стоял на беззвучном режиме.