Я поздно поняла, что разбила ноги в кровь. Кто его знает, как это вышло, быть может один из камней на который я наткнулась проткнул кожу, а я этого не заметила, но теперь, когда я опустила взгляд вниз, я отчётливо увидела оставляемые на мощённой дороге следы.

Но я не успела сказать об этом брату. Тень выскользнула на дорогу слишком быстро. Узкие улицы Толедо не оставляли пространства для манёвра и оставалось лишь пытаться бежать назад, но тень налетела на Маркуса ещё до того, как он успел крикнуть мне бежать назад, схватила его и подняла в воздух, так, будто бы он ничего не весил. В свете фонаря мелькнули клыки, которые не слишком осторожно проткнули шею брата и брызнула кровь. Нет. Только не его. Я не могу остаться совершенно одна. В полном отчаянии я кинулась на тень, которая казалась простым человеком, просто очень быстрым и сильным. Я кинулась на него и что есть сил закричала:

— Отпусти его! — а после, укусила человека за руку, поскольку мне ничего не оставалось больше сделать. Укусила я его сильно, а потому человек вскрикнул, разжал свои челюсти, отпуская моего брата. В стороне от меня мелькнул белоснежный силуэт. “Дмитрий”, -успела радостно подумать я, но в тот же момент человек отшвырнул меня в сторону дома. Я отлетела спиной к зданию, слишком быстро, чтобы отчётливо осознать это, почувствовала резкую боль в голове и погрузилась в темноту.

***

Мы ехали в BMW молча. Когда я поняла, что передо мной стоял мой родной брат, то моей первой реакцией была совсем не радость, а потому воссоединение семьи получилось не совсем счастливым. Меня будто бы подменили и я кинулась на Маркуса с кулаками, крича, что он бросил меня одну с социопатом и что старшие братья так не поступают.

Сейчас, когда я ехала с ним в машине, мне казалось, будто бы я никогда его не забывала, но ещё вчера я вообще смутно помнила своего брата и понятия не имела о том, что он жив. Я думала, что он погиб таинственным образом, как и мои родители. Множество вопросов крутилось у меня на языке, но я предпочитала молчать о них, по крайней мере сейчас. Я очень боялась вновь утонуть в собственных воспоминаниях на неделю и потому предпочитала получать информацию порционно. Забавно было то, что я рассуждала таким образом, когда ещё месяц назад сгорала от нетерпения и требовала рассказать мне всё и сразу.

За окном мелькали унылые пейзажи: выжженные степи, белоснежные, гладкие стволы деревьев без листвы, высушенные кустарники и трава, даже кактусы куда-то пропали. Мы ехали минут пять, но с тех пор он не сказал ни слова, видимо давая мне время.

— Так что ты здесь делаешь? — наконец-то спросила я.

— Хм, встречный вопрос. Я здесь живу. В этом штате. А сюда приехал по делам.

— Живёшь здесь? В этой дыре?

— Хей, полегче! Здесь всё не так уж и плохо. К тому же, лучшего места для вампира не найти. Ты почти всегда под солнцем и никто не строит невероятных историй у тебя за спиной.

Это было правдой. Вампиры не боялись солнца, как думали многие. Они лишь предпочитали охотиться ночью, поскольку они куда лучше видели в темноте и становились значительно сильнее. Днём они вряд ли отличались чем либо от простого человека, даже их способности проявлялись хуже. Впрочем им всё равно нужно было бесконечно переезжать, поскольку ничто не отменяет того факта, что вампиры стареют намного дольше людей. Впрочем, они не бессмертны, как многие думают. Их регенерация выше человеческой, это было правдой, потому их так тяжело убить. Но для этого не нужен никакой серебряный кол. Любое оружие вполне подойдёт, лишь бы оно было покрупнее, чем пуля. Например можно проткнуть их сердце мечом и эффект будет точно таким же.

Теперь, когда войны прекратились, вампиры почти перестали умирать. Но из-за этого, они очень неохотно обращают кого-то нового в вампира, предпочитая владеть большей территорией самим.

— Молчишь, — вернул он меня к реальности, — Не хочешь обсуждать со мной произошедшее?

— Это ты мне так и не рассказал, почему оставил меня одну.

— Ками, как много ты вообще сейчас помнишь?

— Достаточно.

— Ты помнишь, почему ты покончила с собой?

Я поникла:

— Нет. Виктор считает, что у меня были для этого серьёзные основания.

— Были. Потому я и не пытался тебя искать, напротив, я уехал в самую глушь, вёл самую обыкновенную жизнь и всё время крутился у всех на виду. Виктор сообщил мне пару лет назад, что нашёл тебя, а так как за мной устроили активную слежку, надеясь так найти тебя, то у меня и подавно не возникало мыслей о том, чтобы связаться с тобой. Я решил, что ты сама сделаешь это, когда придёт время.

Я повернулась так, чтобы лучше видеть его. Он не отрывался от дороги.

— Ещё вчера, я не знала о том, что ты жив. Я вообще едва помнила о твоём существовании.

— Ауч. Это было больно, за что ты так со мной? Я был не очень хорошим братом, но не так же резко, — отшутился он, — Всё так плохо? С памятью?

— Она стала возвращаться только месяц назад где-то. Может чуть раньше. До тех пор я не имела ни малейшего понятия о другой своей жизни, прошлой. И…со способностями всё тоже очень печально. Виктор пытался меня тренировать, но стоило хотя бы чуток пережать, как возвращались лихорадки. По крайней мере один раз так было. Хотя он говорит, что сейчас я перенесла её уже легче.

— Это всё равно не то, чего мы хотели добиться. Мы хотели, чтобы тело полностью приняло способности.

— Может быть оно не способно на это, Маркус. Мы вообще не знаем природу моей силы. Может быть она не естественного происхождения и иначе быть не может. В любом случае, всё просто с треском провалилось. Мы добились небольшого улучшения по реакции на магию, но у нас не получилось сделать так, чтобы я обучалась почти с рождения. Он нашёл меня, когда я была уже слишком взрослой. Моё пробуждение произошло резко и случайно, я совсем не контролировала себя. И я очень боюсь копаться в воспоминаниях, потому что это выбивает меня из жизни, я будто бы впадаю в кому.

— Тогда и не думай об этом слишком много. Оно ещё придёт само.

Я согласно кивнула:

— Слушай, ты говорил, что за тобой следили. Это было тут, в этом штате?

— Да, хотя я и не уверен, продолжают ли они ещё это делать.

— Но ты не переезжал с тех пор?

— Нет, пока что не приходилось.

— Чёрт. Первым делом они решат проверить тебя. Конечно, прошло уже пару недель, но всё же…

— Если ты о Викторе, то он звонил мне с неделю назад. Сказал, что ты пропала, судя по всему сбежала сама и похоже, что к тебе возвращается память, потому что ты забрала заначку о которой знала лишь в прошлой жизни. Просил сообщить, если ты найдёшь меня.

— Он злится? Волнуется?

Маркус лениво пожал плечами:

— Не особо, звучал он довольно спокойно.

— Лучше бы злился. Я бы тогда пробежала десять километров и он меня простил.

Маркус замолчал. И замолчал надолго. Мы ехали по меньшей мере двадцать минут не говоря друг другу ни слова. Потом он всё же продолжил:

— Я завезу тебя по дороге в один мотель, он даже и не в городе считай находится. Какое-то время переконтуешься там. С деньгами будет сложнее, тебе нельзя использовать магию, если ты не хочешь, чтобы тебя поймали, а у меня нет почти налички. Здесь очень серьёзно отслеживают передвижения финансовых средств. Потом я попробую устроить тебя работать на мою заправку, вряд ли они проверяют моих служащих и вряд ли кто-то догадается, что ты решила жить простой жизнью.

— Твою заправку?

— Да, я времени зря не терял, знаешь ли. Когда у тебя есть всё время мира, грех не вложить его в какое-то дело.

— Ты не будешь пытаться меня вернуть?

— Нет, конечно же нет. Если ты приняла такое решение, то так тому и быть. Жаль конечно, что мы не сможем отпраздновать воссоединение семьи. Но может быть когда-нибудь, несколько лет спустя, когда все решат, что ты окончательно пропала и за мной перестанут наблюдать…

— Всё же отговариваешь… — заскулила я и облокотилась об окно.